случай? — поинтересовалась Майя.
— Над этим сейчас целый этнографический институт работает, — отмахнулась Валентина. — Выдадут рекомендации, и даже отправят кого-нибудь в экспедицию. Желательно, не слишком старого и с какой-нибудь практически применимой специальностью в довесок.
— Мне кажется, это в любом случае не первоочередной вопрос, — согласился я. — Пульсар имеет периодичность два месяца, значит, запросить нужных специалистов, если что, займёт от двух до четырёх месяцев. Это приемлемый срок для решения любых вопросов. А переговоры, если в этом возникнет необходимость, я возьму на себя. В прошлой жизни это был мой основной хлеб.
— Принято, — кивнул Островский. — В любом случае, на той стороне не должно оставаться людей больше, чем может разместиться внутри бункера на срок в два месяца. Если что-то пойдёт сильно не по плану и потребуется эвакуация, ждать её придётся до следующей рокировки.
— Сильно не по плану — это если следующей рокировки не будет, — заметил Капитанов. — Так что должен быть и запас инструментов, материалов, техники и даже домашних животных на случай создания долговременного автономного поселения. Представим худший из сценариев: пульсар перестанет работать совсем, навсегда. В этом случае экспедиция должна иметь шанс не только выжить, но и создать новый островок цивилизации.
— Одной Майи для островка цивилизации будет маловато, — хмыкнула Валентина.
Майя сперва не поняла, посмотрела на неё озадаченно. А потом как поняла! Но ничего не ляпнула, только покраснела.
— Может поискать среди девушек, имевших, как и Майя, в детском возрасте контакты с аномальным зверьём? — предложил я.
Перспектива оказаться единственным в экспедиции, имеющим «доступ к сладенькому» сразу показалась мне не очень. Пара месяцев — без проблем. Но если пульсар накроется, ситуация резко изменится.
— И имеющих по две-три профессии? — озадаченно почесал затылок Островский. Переглянувшись с Валентиной, он всё же согласился: — Поищем. Тем, кто застал первые аномалии в детском возрасте — сейчас уже под тридцать. Так что шансы есть.
— И среди детей первых аномальщиков ещё. Мы тут с Климом подумали… — я рассказал, не вдаваясь в подробности своей интимной жизни, пришедшую в голову во время разговора с Климом идею.
— Имеет смысл, — согласилась Валентина. — Проверим всю родню, тем, кто подходит — сделаем персональное предложение. Да что там, мы сделаем ещё интереснее. Подкину эту идею в наш институт изучения аномалий, пусть проведут скрининговое исследование по всему Союзу. Заодно статистику соберём. Там на первом этапе только анализ крови и нужен-то.
— Мы даже одного учёного знаем, который по этим вопросам спец, да, Лёша? — подмигнула Майка.
— Я же поначалу не подходил в аномальщики, — объяснил я Островскому и Капитанову, в осведомлённости Валентины я не сомневался. — У меня ИТФ был около 80. Спасибо профессору Завельеву, удалось снизить и закрепить в нужных рамках.
— Это же считается невозможным? — удивился Островский, повернувшись за объяснениями к Валентине.
— Скорее, ненаучно, — улыбнулась та. — Алексей под руководством Завельева использовал методику работы с подсознанием, которая у нас в Союзе считается… как бы помягче сказать? Ересью, вот! Но так получилось, что Алексей — сертифицированный специалист, проходил обучение в США и даже имеет право эту методику преподавать. Я ничего не путаю? — уточнила она у меня.
— Всё так, — подтвердил я, сам при этом стараясь не слишком явно охреневать от её осведомлённости.
— Как по мне, эта методика всё равно ненаучна, но в индивидуальных случаях она работает, и это всё, что нам нужно. Завельева привлечём, а если будет себя хорошо вести, даже пустим в экспедицию.
— А что не так с его поведением? Оскорбляет пациентов? — усмехнулся Капитанов.
— Коллег, — поморщилась Валентина. — Просто все идиоты, а он сын Афины и Асклепия, во плоти.
— А мне он показался милым дедушкой, — пожала Майя плечами.
— Ты просто с ним не спорила на научные темы! — рассмеялась Морозова. — Сразу узнала бы о себе много нового!
В таком режиме мы просидели до самого обеда. Проработали организационные вопросы, начиная от обустройства базового лагеря и до медицинского обеспечения экспедиции. Очень большое внимание уделили предстоящим исследованиям — местности, аномалий, картографирования, изучения местной флоры и фауны. Учёные-биологи хотели получить образцы всего, что дышит, ползает, бегает или летает в том мире, с обязательным секвенированием генома, а в идеале — живые образцы. Коснулись и таких тем, как внутренние правила в экспедиции, распорядок, и даже поощрения и наказания! И конечно, план развёртывания, что в какой последовательности строить.
По всему получалось, что в первую очередь мы будем строить линию обороны, предложенную Капитановым. Где именно она пройдёт — определимся на месте, после предварительной разведки. Но линия обороны нужна. Он сразу упростит жизнь нам, аномальщикам, в плане охраны территории. Даже не от гипотетических аборигенов, а от непуганных хищных зверей в первую очередь.
Установка у нас такая: в новый мир мы идём всерьёз и надолго. И да, идею максимально разбавить экспедицию девушками Валентина восприняла всерьёз. Гарантий нам Пульсар никаких не даёт, и если вернуться через аномалию не получится, то неизвестно, сколько лет или столетий пройдёт, прежде чем человечество доберётся до этого форпоста.
А раз так — нам нужен пиар. Всё же, чтобы исследовать и в перспективе заселять новый мир нужны особые люди. Те, что строили транссиб и советский север. И таких немало, но и не то чтобы очень много. Так что нужны документальные фильмы, причём они нужны уже вчера, и понадобятся в будущем. В том числе, снятые там, на той стороне, реальные документальные кадры кинохроники. А также очерки, статьи, книги. И не только сухая публицистика, но и художественные! Чтобы те, кто их читал, начинали мечтать о новых неосвоенных мирах, которые вдруг оказались не где-то там в глубине космоса, а здесь, совсем рядом, рукой подать.
В Петрозаводск вернулись после обеда. Щука, как и обещала Маруся, получилась шикарной. Рулет из щуки и форели, как объяснила повариха, не вдаваясь в подробности, что и откуда взялось.
Семья Кузьмича за сутки успела полностью переработать четыре кабаньи туши. Получилось больше трёхсот килограмм всего на свете, от вырезки до готовых полуфабрикатов, и даже свежекопчёных колбас. Что-то Морозов и Макарыч взяли себе, но понятно, что они не бедствовали. И больше двухсот килограмм отправилось вместе с нами в дежурную часть, к радости наших бойцов. Конечно, нас много, и схомячим быстро. Но на ближайшую неделю мясными деликатесами мы часть обеспечили.
За излохмаченный гончей карабин я получил вилы в задницу от замка. Ведь охота, пусть и с генсеком, в план мероприятий части не вписывалась. Пришлось писать очень хитросочинённый рапорт, при каких обстоятельствах мною данный карабин был проё…ан. Хорошо хоть из жалования не вычли, и на том спасибо! Хотя, как намекнул замок, с моими доходами я мог бы и сам себе оружие покупать, а не портить казённое.
— Простите, а с какими доходами? — уточнил я.
— Да документы на тебя пришли, — охотно
