Белый листочек мгновенно охватило пламя, но еще несколькосекунд на нем можно было различить имя: Иван Терентьевич.
Наконец салфетка обуглилась и опала на дно пепельницыбесформенной горкой пепла.
В ту же самую секунду — ни раньше, ни позже — возле столабезмолвно появился вышколенный официант и молниеносно заменил пепельницу начистую.
— Вы позволите подавать? — спросил он, склонившисьперед Рудиком, к которому инстинктивно почувствовал большее уважение.
— Можно, — благосклонно кивнул тот.
Буквально через секунду стол был заставлен блюдами,заказанными Рудиком. Только в самом углу скромно пристроился итальянский салатМаркиза.
Официант столь же молниеносно и бесшумно удалился. Рудикразлил золотистое вино по бокалам, сделал маленький глоток и уважительно поднялброви:
— Какой букет! — Он сделал еще один глоток ипродолжил тем же тоном: — Кстати, старик, мне не хотелось бы заказывать букетына твои похороны.
— Что, все так серьезно? — Маркиз отставил бокал ивопросительно уставился на приятеля.
— Более чем, старик, более чем! Пожалуй, я даже не правнасчет букета… Присылать его будет некуда, никаких цветов, никаких похорон. Тыпросто бесследно исчезнешь. И никто никогда не найдет твоей могилы, чтобыположить на нее скромный букет…
— Не надо меня пугать! — взмолился Маркиз. —Я и так достаточно серьезно воспринимаю ситуацию…
— А я тебя и не пугаю, — Рудик отрезал кусочеккрокодилового стейка и отправил его в рот, — я тебя не пугаю. Я тебепросто реалистически обрисовываю ситуацию. Этот господин… — он опасливовзглянул в ту сторону, куда официант унес пепельницу, — этот господинотличается, скажем так, особо жесткими методами ведения бизнеса. Хотя, конечно,когда задействованы такие серьезные суммы, никто из потенциальных участников сделкине церемонится. — Он замолчал, как будто к чему-то прислушиваясь, и вдругпроизнес совершенно другим тоном: — Нет, старик, ты очень зря отказался отэтого стейка! Он сегодня просто великолепен!
— Я его просто не смог бы есть. У меня перед глазамистоит этот бассейн…
— Разве можно в наше время быть такимчувствительным? — Рудик покосился на приятеля. — Этот бассейн —просто маленькая модель нашего славного общества! Все только и норовятвцепиться друг другу в горло, оторвать кусок от соседа… Короче, почему тебязаинтересовал упомянутый господин?
— У меня есть сведения, что этот господин причастен ктендеру на застройку большой части Шуваловского парка. Того самого, с которымсвязаны твои романтические юношеские воспоминания.
— Вот как! — Рудик округлил глаза. — Такполучается, это не я тебя снабжаю ценными сведениями, а ты меня! Интересно,интересно… более чем интересно! Это обязательно скажется на ценахстройматериалов, на котировках акций строительных компаний, соответственно — напроцентных ставках связанных с ними банков, а значит — на биржевой конъюнктурев целом…
Он замолчал, беззвучно шевеля губами. Казалось, у него вголове заработал компьютер, рассчитывающий всевозможные финансовые последствияполученной информации.
— Эй! — окликнул приятеля Маркиз. — Ты ещездесь или полностью ушел в финансовый астрал?
— Извини. — Рудик очнулся, его губы сложились ввиноватую улыбку. — То, что ты сказал, действительно очень интересно. Этов буквальном смысле ценная информация — то есть на ней можно неплохо заработать.Скажи, это вполне достоверно?
— Абсолютно! — подтвердил Маркиз. — Можносказать, из самых первых рук. Но может быть, ты что-нибудь объяснишь и мне,глупому? Конечно, без всякой этой высшей финансовой математики, без процентныхставок и биржевых котировок… знаешь, на уровне популярных брошюр типа«синхрофазотрон для чайников». На самом деле мне интересны не финансовыеаспекты проблемы, а, так сказать, расклад… соотношение сил в этой шахматнойпартии… А еще больше — психологические портреты игроков.
— Я тебе только что говорил, что наше общество оченьнапоминает этот бассейн с крокодилами, — заговорил Рудик, сцепив пальцы иоперев на них подбородок. — Все обитатели бассейна норовят вцепиться вгорло соседу. И по возможности откусить от него жирный кусок. — Он бросилмимолетный взгляд на бассейн. — И ведь что интересно — в этой схватке невсегда побеждают самые крупные… крокодилы. Размеры, конечно, тоже играют роль,но еще важнее — агрессивность, беспощадность, беспринципность! И вот внастоящий момент в бассейне, которым является наш прекрасный город, завелисьдва не слишком крупных, но невероятно жестоких и зубастых крокодила. Один — этоупомянутый тобой Иван Терентьевич Дребноход, — произнося это имя, Рудикпонизил голос, — и второй — его давний конкурент и соперник КондратийМатерых…
Эта парочка когда-то начинала восхождение к вершинам властии богатства в одном небольшом сибирском городке, в ближайшем окруженииизвестного криминального авторитета Мотыги. Говорят, Мотыга умер очень страннойсмертью, и к его безвременной кончине причастен один из наших зубастыхкрокодилов. Кто именно — неизвестно, они оба оказались под подозрением, носмогли оправдаться перед… коллегами по бизнесу. Валили все друг на друга, и этокаким-то образом сошло им с рук. После этого их пути надолго разошлись, но ониревниво следили друг за другом. И больше всего на свете мечтали друг другу какследует напакостить. Лучше всего — со смертельным исходом. И вот наконец посленескольких лет успешной карьеры оба оказались в Петербурге. Оба они сидели, ипо нескольку раз, но Кондратий вышел раньше. Откровенно говоря, про Дребноходаникто и не знал, что он вышел.
— Точно тебе говорю, здесь он, — вставил Маркиз.
— Тебе верю. — Рудик отхлебнул вина и продолжил: —Денег у них не очень много, — то есть, по нашим с тобой меркам,уйма, — но крокодилья хватка и предельная беспощадность выдвинули их назаметные позиции в городском бизнес-сообществе… — Рудик перевел дыхание,снова взглянул на бассейн с рептилиями и продолжил: — Их не то чтобы уважают, ноочень боятся. Потому что у этих людей весьма своеобразные представления оделовой этике. Например, закатать конкурента в бетон или скормить его собакамдля них ничего не стоит. Они как будто застряли в середине девяностых годов, совсеми этими стрелками, терками и разборками… Многие заметные в городе людипросто мечтают от них избавиться, но это, к сожалению, пока только мечты!Единственная их слабость — это застарелая ненависть друг к другу. Поэтому еслибы их удалось стравить друг с другом, многие вздохнули бы свободно… —Рудик сделал небольшую паузу. — Если ты говоришь, что Иван Дребноходвсерьез нацелился на Шуваловский парк — Кондратий Матерых наверняка не упуститвозможности насолить конкуренту… И мы это очень скоро узнаем, не позднее чемчерез два дня!
— Через два дня? Именно через два дня? —заинтересованно переспросил Маркиз. Он вспомнил разговор с Людочкой,секретаршей из фирмы «Бестинвест».
