но я ее перебил:
— Отлично! Мы идем туда!
Афоня кивнул.
— Расходимся! — распорядился охранник. — Приятно было с тобой иметь дело!
Афанасий кивнул и, хлопнув Данилу по плечу, собрался было уходить.
— Спасибо! — поблагодарил я Афоню и протянул руку.
Охранник едва слышно хмыкнул и крепко пожал ладонь.
Вот и отлично!
Данила попрощался и следом за Афоней скрылся в сумраке вечернего леса.
Мы остались одни.
— Веди, — попросил я Лушку.
Девушка кивнула и двинулась в противоположную охранникам сторону.
— Все целы? — спросил я ребят.
Те наперебой начали уверять меня, что все отлично и никого не задели.
Я украдкой осмотрел каждого и убедился в достоверности их слов.
Правда, Иван был весь в крови, но не факт, что в своей, а рука Насти неглубоко порезана в нескольких местах, но в целом все было отлично. На удивление ни я, ни Лушка не пострадали.
Я решил идти в Красилово. Гришино было ближе, но как сказала Лушка, в Красилово «больше наших».
Идти было около десяти километров. С нашим темпом должны за два часа добраться.
Я здраво рассудил, что отправится в деревню было неплохим решением. Во-первых, там были люди, которые смогут нас приютить. Я не сомневался, что мы сможем остаться в Красилово. А нам нужен кров и еда. Во-вторых, им самим может понадобиться помощь. То, что сведения все еще не дошли до Корсакова, ничего не значит. Уверен, он раздобудет их, узнав, что я жив. А значит людям, кто чтит род Шустовых, может понадобиться защита. И я единственный, кто может хоть что-то сделать. И пусть мне пока недоступна магия рода, я могу сражаться. А хороший боец лишним не будет.
И все же мне было интересно, зачем Корсакову уничтожать мой род. Зачем столько хлопот? Я понял логику поступка, когда, узнав о скрывающихся в борделе Лушке и Иване, он не стал рушить свой бизнес. Но сейчас, довесок в виде меня легко изменил его планы.
Нет, я догадывался, что такое могло случиться, но все же. Может все же дело не во мне, а в медальоне? Может его Корсаков так сильно хочет заполучить?
— Лушка, — позвал я девушку. — Тебе мой батюшка больше ничего о медальоне не говорил? Ну, когда просил сохранить его?
— Нет, — задумавшись на секунду ответила девушка.
— Значит ты не знаешь для чего именно Корсаков хочет заполучить его?
— Нет, я же говорила, я ничего не знаю.
— Я знаю, — вдруг раздалось с боку.
Я остановился и уставился на Настю. Девушка подошла вплотную и посмотрела мне в глаза.
— Но ему нужен не медальон. Ему нужен ты.
Глава 18
— Рассказывай, — сказал я. — Идти нам далеко, успеешь.
— Даже не знаю с чего начать, — замялась Настя.
— Начни прямо с того зачем я Корсакову.
— Ему нужен старший рода. Причем не простого рода, а того, которому покровительствует Восьмой Дух.
— Значит он знает, что Шустовы — это род Восьмого Духа? — встряла Лушка.
— Он догадывается и подозревает. Откуда не знаю. Не спрашивайте. Но сегодня он узнал об этом точно.
— Как? — удивился я.
— Медальон.
— Но он его не видел. Медальон всегда спрятан под рубашкой. Он не мог его увидеть во время боя, — возразил я.
— Главы рода владеют магией духов. Такой артефакт он смог бы увидеть и через ткань. Другим зрением, — начала объяснять Настя тоном взрослого, рассказывающего прописные истины ребенку. — Ткань сползла с лица, и он узнал тебя. После чего посмотрел особым образом и «увидел» медальон.
— Тогда почему он не видел его на моем отце, если подозревал его? — не сдавался я.
— Видимо, твой отец не носил медальон на шее.
— Значит можно было смотреть на всех подряд просто на улице и найти рано или поздно медальон? — сделал предположение Иван, слушающий наш разговор.
— На всех смотреть глаза сломаешь, — фыркнула Настя. — Он узнал Никиту и посмотрел на него. Корсаков знал, что раз Никита выжил, то он старший в роду.
— Так зачем ему все же понадобился старший из Шустовых? — постарался я вернуть разговор в нужное русло.
— Затем, что он хочет власти. И не просто власти, а могущества императора. Корсаков хочет построить свою империю и ему не важно останется ли при этом Российская Империя такой, какая есть или канет в лету.
— С чего ты это взяла? — опешил я. — Это довольно серьезное обвинение.
Мы шагали по лесу в сгущающихся сумерках и с каждой минутой становилось все темнее и темнее. Солнце давно село, и последние капли света проникали к земле сквозь густую листву деревьев. От чего-то стало жутковато. То ли сова заухала, то ли еще кто.
Настя все молчала и молчала, словно собираясь с духом.
— Я слышала это, — тихо произнесла она. — Слышала в пыточной яме Корсакова.
— Как ты там оказалась? — быстро спросил я.
Если этот гад пытал девчонку у себя в застенках — это еще один повод ненавидеть его. Да и за что он мог ее пытать? За то, что крала кошельки у клиентов в заведении? Чушь!
— Я не хочу об этом говорить! — резко сказала Настя. — Сейчас это к делу не имеет никакого отношения.
— Хорошо, не буду настаивать, — согласился я, понимая, что травмирующие воспоминания вещь не самая приятная. — Так что именно ты слышала?
— Кто ветра три в руке собрал, восьмой четвертым рядом встал. Тот сможет бурю обуздать, империю свою создать, — на манер детской считалочки произнесла Настя.
— И что все это значит? Что за детские стишки? — удивился я.
— А мы такие считалочки в детстве любили, — произнес Иван. — Только такой у нас не было.
Я понял, о чем он говорит и вспомнил, как слышал считалочку про Восьмого Духа на улице.
— Погоди Иван, тут что-то серьезней. Не так ли? — спросил я у Насти.
— Да, — ответила та. — Этот стишок я услышала от Антона Владимировича Буянова.
— Погоди. Какая-то фамилия знакомая, — перебил я девчонку.
— Ага, у тебя полная сумка его книг, — усмехнулась Настя и хитро на меня взглянула.
— Точно! Вот, где я ее видел.
— Это историк с мировым именем. Он всю сознательную жизнь изучал взаимодействие с духами-покровителями и истории их Родов, — продолжила объяснения Настя. — Он сейчас сидит в пыточной яме у Корсакова. Тот пытается добиться от него рецепта, как «собрать в руке три ветра».
— Так вот зачем я ему! — воскликнул я. — Он хочет, чтобы я был в этот момент рядом и стал четвертым в этом сборище?
— Не факт, что все так просто. Если бы все было так, то он не пытался бы тебя убить. Или мог бы просто захватить твоего отца. А раз хотел убить, то либо уверен, что твой брат пойдет за ним, либо вообще решил сменить род покровителя.
— А это вообще возможно? — удивился я.
— Ну ты как маленький, будто совсем ничего о духах не знаешь, — удивилась Настя.
В общем-то, так оно и есть, но девчонке ничего говорить я не стал. То, что прочитал за пару вечеров в книге, не слишком многое объясняло. По крайней мере про смену рода там ничего не было.
И вот еще один вопрос: откуда она знает, что у меня есть брат? Или в академии воров не только семейные портреты, но и все генеалогические древа изучают?
— Я действительно ничего не знаю про смену рода. Как-то не слишком интересовался, — попытался я вернуть свой статус-кво.
— Если старший рода гибнет, не оставив наследников мужского пола, то дух может выбрать другой род для покровительства. Такое уже случалось.
Вот тут я мог с ней немного поспорить. Возможно такое случалось с другими родами, но не с Шустовыми. У меня в памяти всплыли слова отца про непреложный договор. Наш дух-покровитель всегда давал шанс выжить роду. Иначе бы я здесь не оказался.
Что же касается смены других семей, то не факт, что и там все просто. Скорее всего старший рода имел бастардов, к которым и переходило покровительство. Внешне выглядело так, что род был сменен, но по факту кровь оставалась та же.
Я подозревал еще с момента прочтения книги, что отношения с духами завязано на крови Рода, но что там и как точно не знал.
Настя немного подумала и продолжила:
— Интересно то, что быть старшим рода и владеть магией может только мужчина. И если нет сына, то нет никакой возможности оставить магию в семье. Женщина не имеет право быть магом, — Настя остановилась и внимательно посмотрела на меня, словно ожидая моей реакции. — Но это все чушь!
Я от неожиданности замер на месте.
— Ты в этом уверена?
— Я больше года странствую по стране и даже была за ее пределами. Женщинам
