Вроде речь идёт о проекте по загородному комплексу, где мы были недавно.
Бесшумно подхожу к своему столу, открываю ящик и достаю оттуда папки, которые хотела забрать. Затем наклоняюсь к нижнему ящику и беру ещё схемы и отчёты, чтобы потом сто раз сюда не возвращаться. Шум позади привлекает внимание, поэтому я, всё ещё находясь в согнутой позе, оборачиваюсь через плечо и вижу, что Воронцов повернулся от окна ко мне и сейчас смотрит прямо на мою...
Вот же блин...
Резко поднимаюсь, что аж в глазах темнеет. Меня ведёт вбок, но, разумеется, упасть мне снова не дают. Босс оказывается рядом и подхватывает за талию.
Спина и бёдра плотно прижимаются к его телу, а над ухом раздаётся низкий хриплый голос.
— Да, понял... Тогда я вечером отправлю... Хорошо, договорились...
Горячее дыхание мужчины ползёт по моей шее вниз и касается верха груди. К собственному стыду, я чувствую, как твердеют соски и болезненно трутся о ткань лифчика.
Это из-за контраста. Да, точно. Бельё ещё немного влажное, а дыхание Воронцова горячее. Вот моё тело и отреагировало. Ничего удивительного и... странного.
— Осторожнее, Инна, — босс медленно меня отпускает и, откашлявшись, отходит в сторону. — Ты всё взяла, что хотела?
— Д..да...
— Отлично. Тогда держи мою куртку и поехали.
— А куртку зачем? У меня пальто.
— Пальто тоже мокрое.
— Это необя...
— Необязательно, — заканчивает за меня мужчина, окатив тёмным взглядом. — Я это уже сто раз слышал за сегодня. Просто надень куртку и всё. И, да... — его глаза сначала сверкают на моё декольте, затем на вырез юбки, — в такой одежде уже довольно прохладно ходить. Постарайся одеваться теплее.
— А зимой вы меня гамаши и валенки носить заставите?
Воронцов протягивает мне свою куртку. Я нехотя беру и надеваю, добровольно погружая себя в плен из его запаха.
— Я лишь хочу, чтобы ты была здорова. Ты мать моего ребёнка. Ещё не поняла, Инна, какое положение теперь занимаешь в моей жизни? Надеюсь, скоро поймёшь. Поехали.
Глава 40
Глава 40
— Зачем вы свернули? — недоумённо смотрю на Воронцова, когда на светофоре мужчина поворачивает направо, вместо того чтобы поехать прямо. — Мой дом в другой стороне.
— Мы не домой едем.
— А куда?
Тут же напрягаюсь. Кидаю взволнованный взгляд на босса, чувствуя, как ускоряется моё сердце.
Возможно, реакция слишком бурная, но Воронцов чересчур непредсказуемый. От него всего что угодно можно ожидать. Я понятия не имею, что могло взбрести этому мужчине в голову на этот раз.
— Заедем в ресторан пообедать, — отвечает, даже не поворачивая головы в мою сторону.
— Но я... вообще, мы так не договаривались. Я не хочу есть.
— Да? — вскидывает вверх тёмную бровь, явно иронизируя. — А мне казалось, вы с Морозовой планировали пойти пообедать.
Боже. Он везде и всё слышит и каждую деталь подмечает. Любую мелочь. Для этого человека ничто не остаётся незамеченным.
Эта черта в Воронцове пугает меня ещё больше.
— У меня нет аппетита, Глеб Викторович, — выдыхаю. — Снежане я собиралась просто составить компанию.
На самом деле, я была бы не против пообедать. Сегодня в кои-то веки у меня появился аппетит. В последнее время это случается настолько редко, что я уже стала забывать какого это — хотеть есть.
Но тот факт, что мне нужно будет провести ещё какое-то время в обществе своего босса просто напрочь перекрывает чувство голода.
Я не смогу. Под его подавляющей энергетикой мне не по себе. Этого мужчины слишком много. Его самого, его ауры, запаха, который ощущается сейчас ещё сильнее, потому что на мне надета куртка Воронцова.
В последнее время мне кажется, что он повсюду. Даже оставаясь одна в своей квартире, я ощущаю рядом его невидимое присутствие. Не знаю, возможно, это всё потому, что я ношу в себе его ребёнка.
Что чувствует женщина, вынашивающая ребёнка от своего мужчины?
Когда я считала, что мой малыш зачат от безликого донора, всё было иначе. Я знала, как выглядит этот человек. Мне ведь показывали фото. Но я никогда не встречалась с ним в живую. Поэтому для меня он был... неодухотворённым что ли. Всего лишь набор ДНК, который частично должен достаться моему малышу.
С Воронцовым всё иначе. Это вполне конкретный мужчина. Более того, человек, которого я знаю и рядом с которым провожу много времени. И... это так странно — ощущать, что во мне растёт его частичка...
— Голодная ты или нет, а поесть тебе всё равно придётся, Александрова, — босс останавливает машину напротив какого-то ресторана, жутко пафосного, судя по виду, и отстёгивает ремень безопасности.
Через стекло автомобиля смотрю на панорамные окна, сквозь которые виден вычурный интерьер заведения и мне становится не по себе.
— Я лучше поем дома, Глеб Викторович, — поворачиваюсь к Воронцову. — Зачем нам куда-то идти?
— Нам в ту дыру, в которой ты квартиру снимаешь, ещё часа полтора пилить, по пробкам, — отрезает. — Так что давай не спорь.
Тяжело выдохнув, я выбираюсь из машины вслед за Воронцовым. Порыв холодного мокрого ветра тут же пробирается под его куртку, которая на плечах мужчины сидит отменно, а на мне висит необъятным мешком.
Я тут же сильнее в неё кутаюсь, запахивая края, как халат и обнимая себя руками, чтобы стало теплее.
— Пойдём быстрее, пока снова не промокла, — босс сжимает руку у меня на локте и тянет вслед за собой к дверям ресторана, возле которых стоит швейцар.
Внутри заведения тепло. Играет лёгкая ненавязчивая классическая музыка. Людей не очень много, но, думаю, только лишь потому, что ещё день.
Более чем уверена, что по вечерам здесь аншлаг и столики только под заказ.
— Добрый день, Глеб Викторович. Давно вас не было, — не пороге нас встречает улыбчивая девушка-хостес.
Судя по тому, что она обращается к Воронцову по имени, мой босс здесь частый клиент. Точнее, был когда-то, ведь девушка сказала, что он давно не приходил.
— Здравствуй, Олеся.
Воронцов мажет по хостес быстрым взглядом и поворачивается
