class="p1">И связь оборвалась.
— Ты веришь в то, что он причастен к аварии? — спросила Амина.
— Это же Руслан. Он может сделать всё, что угодно…
Но Амина не верила. Возможно, она была единственная, кто думала о том, что Руслан не виноват. Потому что в СМИ его распяли. Особенно тогда, когда началось следствие и его допрашивали. Но не нашли никаких подозрительных концов. Пресса кричала, что он скрыл улики и проплатил следственным органам.
Но вскоре от всего этого Амину и Богдана отвлёк Даня, который катался, с приехавшим погостить к ним Давидом, на коньках и сломал руку. Перелом оказался сложным и пришлось делать операцию. Амине казалось, что она никогда прежде так не волновалась, как перед его операцией. Она даже вместе с приехавшей с отдыха Асият ходила в православный храм и ставила свечи за здравие своего малыша. Но всё прошло хорошо и уже на второй день после операции, Даня заявил всем, что станет знаменитым хоккеистом, как его дядя.
Давид же и правда играл в Центральной Канадской хоккейной лиге и был весьма популярен у фанатов хоккея. Он раздумывал над тем, чтобы вернуться на родину, но ещё не был в этом уверен. Теперь же он почти всё время проводил в палате у племянника, балуя его разными играми и вкусняшками.
В начале февраля Давид улетел, а Даню выписали домой. Рука его по-прежнему была в гипсе, но он уже страшно просился в школу. Амина созвонилась с учительницей и договорилась, что Богдан будет привозить Даню на некоторые уроки, не требующие участия правой руки. Ребёнок был безумно рад и горд своим гипсом, который одноклассники тут же разрисовали фломастерами.
А в начале марта Амина взяла путёвку в близлежащий санаторий. Дане нужно было окрепнуть. И она, взяв часть отпуска, поехала с ним.
Уже находясь в санатории, Амина узнала, что Руслан Сабуров уехал вместе с дочерью за границу. Новость о гибели его любовницы уже немного поутихла, сменившись другими, более громкими скандалами.
Богдан приезжал к ним практически каждый вечер и уезжал рано утром, благо санаторий находился всего в пару часах езды от Нижнего Новгорода.
Но однажды вечером он не приехал. И телефон его тоже не отвечал. Амина утром позвонила матери, и попросила её мужа съездить к ним домой. Тот съездил, но ворота были закрыты и сколько бы он ни звонил, никто ему не ответил. Амина позвонила на работу мужа, но секретарь ответила, что он вчера был, а сегодня ещё не появлялся.
Амина подождала до обеда. Но телефон Богдана так и не отвечал. И на работе его не было. Чувствуя необъяснимую тревогу, быстро собрала сына и отправилась в дорогу. Она сразу поехала к маме, чтобы Даня остался у неё.
— Аминочка, а что же случилось? — тревожно спросила она, забирая ребёнка.
— Мам, пока не знаю. Но на Богдана это не похоже: не давать знать о себе столько времени.
— Только бы ничего не случилось! — всплеснула мать руками, — ты сразу же мне позвони, как всё прояснится.
— Хорошо, мама.
Амина поцеловала мать и сына и поехала домой. Но чем ближе к дому она подъезжала, тем более тревожное чувство испытывала…
Оставив машину у ворот, она открыла их магнитным ключом. Пешком пошла к дому. Тревога усилилась, когда Челси не выбежала встречать её из всегда открытого вольера. Она заглянула туда. Вольер был пуст.
Она подошла к входной двери и потянув за ручку поняла, что она открыта. Зашла в прихожую.
— Богдан, ты дома? — громко спросила она.
Ответом ей была звенящая тишина. Она прошла в большую гостиную, кухню, затем в их спальню. Пусто. Зашла и проверила комнату Дани. Там всё было точно так же, как и до их отъезда.
Амина застыла перед гостевой комнатой. Страх. Всеобъемлющий, иррациональный, до мурашек по коже, охватил её. Она осторожно открыла дверь гостевой комнаты и замерла на пороге. От увиденной картины свет померк перед её глазами и она упала в обморок.
ГЛАВА 22
— Ну что, гражданка Броницкая, вспомнила что-нибудь ещё? — насмешливо спросил Амину следователь, усаживаясь за стол напротив неё.
Амина устало посмотрела на него. Как же бесил и раздражал её этот маленький плешивый человек! Она хотела потереть глаза, в которые словно песка насыпали, но вспомнила, что она прикована наручниками к столу. Этот мелкий злобный следователь не считал нужным снимать с неё наручники в допросной.
— Я вам уже сотню раз рассказала всё, как было, — твёрдо проговорила она, встречаясь с его прищуренным взглядом.
Если он хочет её запугать, то пусть попытается! Амина на мгновение прикрыла глаза. Как же ей хотелось спать! Кажется, так пытали людей фашисты в концлагерях, не давали спать. Вот и ей не дают спать уже несколько дней. Интересно, начальство в курсе, какие методы используют их подчинённые?…
— Не спать!
Следователь хлопнул ладонью по столу и Амина вздрогнула, мгновенно открыв глаза.
— Может быть вы не в курсе, — сказала она, пристально смотря в его лицо, — ночные допросы в нашей стране запрещены.
— Хм, просветить меня вздумала? Ты, часом не забыла, в какой стране ты живёшь, милочка?
— Милочкой кошку свою называй, — Амина подалась вперёд.
Когда-то давно она позволяла давить на себя и запугивать. Но сейчас нет. Она не позволит сделать из себя жертву снова.
— А ты я смотрю, бесстрашная.
Мужчина сложил руки на груди и разглядывал её с интересом, словно она редкое насекомое, оказавшееся перед энтомологом.
— Завалила мужа, — продолжил он, — и его любовницу. Что, ревность оказалась сильнее здравого смысла?
Амина глубоко вздохнула. Успокоиться. Ей нужно успокоиться. Этот следователь специально выводит её из себя.
— Кто эта девушка, я не знаю, — сказала она, смотря прямо в глаза следователю и чётко выговаривая каждое слово, — но любовницей МОЕГО мужа она не была. И я их НЕ УБИВАЛА.
— Правда? А почему тогда на ноже только твои отпечатки?
Следователь наклонился к ней, так, что его лицо стало совсем близко к ней.
— Ты звонила ему, он не отвечал. На работе его тоже не было. Ты примчалась домой из санатория, застукала их здесь вдвоём. Нервишки не выдержали и ты их почикала…
Амина прикрыла глаза. Где ей взять терпения?! Она ведь уже десятки раз говорила, как всё было на самом деле!
— Подпиши чистосердечное, — между тем, как змей-искуситель негромко сказал следователь, — срок скостишь себе, дура. Давай же, признавайся.
— Мне не в чем признаваться, — Амина распахнула глаза и со всем презрением посмотрела на этого мужчину.
Ему лишь бы поскорее закрыть это
