все, не стоит сильно преувеличивать, но в то время именно его советами руководствовался еще неопытный Людовик, подбирая себе секретарей в области войны и дипломатии. Именно Тюренн председательствовал на заседании Совета 10 февраля, где обсуждался состав правительства после смерти Мазарини. Благодаря ему свои посты сохранили Гуго де Лионн, Ле Телье и его старый друг Ондедеи, граф Фрежюс.
Виконт поддерживал тесную связь с английскими роялистами и способствовал реставрации Карла II. Конечно, его личная дружба с герцогом Йоркским способствовала этому, но он и так был убежденным роялистом. Состоя в переписке с инициатором Реставрации Стюартов генералом Джорджем Монком, он послал своего человека к нему на переговоры. С согласия короля Анри предложил собственные средства для восстановления Стюартов на английском троне: он сосредоточил в Амьене под командой герцога Йоркского 1200 солдат, амуницию и оружие для 4–5 000 человек и провизии на два месяца, разрешение на посадку в Булони и корабли для транспортировки в Англию. Как записал в своих мемуарах Яков Йоркский, Тюренн еще настаивал на личном вручении ему от себя 300 пистолей или 240 ф. ст. Но к большому облегчению для обеих сторон реставрация королевской власти в Англии произошла без французской интервенции[100].
В 1661 г. Тюренн посетил Португалию, короля которой Альфонса он советовал поддерживать против Испании. Однако миссия Анри была мало связана с дипломатическими вопросами. По негласной просьбе Людовика он сопровождал в Лиссабон небезызвестную герцогиню Анну Марию Луизу Орлеанскую, Великую Мадемуазель де Монпансье с целью выдать ее замуж за молодого Альфонса. Может быть, таким способом Людовик хотел избавиться от лицезрения бывшей активной участницы Фронды при своем дворе? Все-таки особа королевской крови… Разница в возрасте предполагаемых супругов, как видно, французского короля не смущала.
Анна Мария оставила собственное описание португальской брачной авантюры. Перед отъездом Тюренн заметил герцогине, что он относится к ней как к дочери и очень озабочен наилучшим исходом ее предстоящего вояжа и брака. Ответ Мадемуазель был обескураживающим и двусмысленным: «Уехать прочь отсюда с Вами! Я бы сделала все на свете, чтобы стать Вашей Королевой Португалии!» Впрочем, молодой Альфонс, инвалид детства — он был парализован на одну сторону, волочил ногу и мог пользоваться лишь одной рукой — ее разочаровал. «Нет, — заключила герцогиня, — я предпочту быть Мадемуазель во Франции с 500000 ливрами дохода и делать честь своему двору, поскольку большее значение для меня имеют характер и чувства, нежели ранг». Анри позволил себе возразить, что она — подданная своего короля и должна прислушиваться к его желаниям. «Если король скажет это мне, я знаю, что ответить. Но Вы не король!» — резко оборвала его Монпансье[101].
Маршал активно участвовал в составлении договоров с другими государствами. В 1662 г. он успешно посредничал при продаже Англией Дюнкерка Франции за 5 млн. ливров. В противовес расчетливому интенданту финансов Ж.-Б. Кольберу Анри постоянно выступал за финансирование курфюрстов Кельна, Майнца и других имперских чинов в целях благоприятствования политике Франции против Габсбургов. Он был одним из очень немногих, с кем Людовик советовался по самым важным вопросам.
Частная жизнь Тюренна была довольно спокойной. Он постарался адаптироваться к «новому порядку», не забывая о своем характере и ранге. Анри нечасто, но регулярно посещал двор и участвовал во всех значимых праздниках и церемониях, считая своим долгом пользоваться правами и защищать привилегии дома Буйонов. Утром он присутствовал при одевании короля, время от времени сопровождал его в Сен-Жермен, в Фонтенбло, в Шамбор. Маршал имел два особняка в Париже — на улицах Сен-Луи-де-Маре и Сен-Клод. Выделяясь среди французской аристократии своей работоспособностью, скромностью и достоинством, он презирал низменную интригу и отличался такими редкими чертами среди своей среды, как честность и добропорядочность. «Честный человек должен сдержать слово, данное даже вору», — любил говорить он. Виконт был прост в еде и питье и не был богат по сравнению с другими представителями высшей аристократии, но и не столь беден, как гласит красивая легенда о нем. Он имел 800000 ливров дохода с земель и 400–500000 ливров со своих особняков в Париже. Все его состояние как минимум составляло 1200000 ливров капитала и 40000 ливров ежегодной ренты. Конечно, по сравнению с огромным состоянием Мазарини (40 млн. ливров), Ришелье (20 млн.) или того же Конде (14 млн.) оно было небольшим. Но бедным человеком Тюренна все же назвать непросто, хотя все познается в сравнении, а его современники сравнивали его с «олигархами» своего времени.
Большое место в жизни полководца занимало дружеское общение. С Конде, которого в литературе часто и неоправданно называют его великим противником, маршал был в доверительно-деловых отношениях, которые стали теснее во время их дискуссии с военным министром маркизом Мишелем де Лувуа. Об этом еще будет речь впереди. Он охотно общался с Лионном, ровно — с Ле Телье, отцом маркиза де Лувуа, и натянуто — с Кольбером. Среди военных чаще всего он беседовал с Фабером. Он охотно обедал с государственными людьми, по поводу чего король писал матери: «Месье де Тюренн много времени проводит с дворянством робы». Например, в Париже его часто можно было заметить в компании первого президента Парижского парламента Ламуаньона, советника д’Ормессона и др. Не избегал он и общества дам. Помимо того, что Анри долгое время испытывал на себе влияние госпожи де Лонгвиль, он доверительно общался с Генриэттой Стюарт, супругой брата короля Филиппа (герцога Орлеанского после смерти дяди Гастона), мадам де Севинье и будущей некоронованной королевой Франции мадам де Ментенон.
В общении Анри держался с достоинством, но был исключительно приветлив и скромен. Когда кто-то знал много историй, или умел рассказать лучше него, он предпочитал внимательно слушать. Это ценили, и, более, того, его корректность, уравновешенность и способность не поддаваться провокациям стали притчей во языцех и послужили темой для анекдотов из его жизни.
Вот один из них. Маршал часто гулял один для того, чтобы поразмышлять, послушать народ и затем обратить это знание себе на пользу. Однажды он наблюдал за игрой двух торговцев, игравших в кегли. Те попросили Тюренна, не зная, кто он такой, разрешить их спор о том, кто победил. Маршал внимательно присмотрелся и высказал свое мнение, после чего проигравший стал его осыпать мощнейшей бранью. Сохраняя хладнокровие, Анри отошел в сторону. В это время мимо проходили офицеры и громко приветствовали его. Когда человек, который обругивал маршала, узнав, с кем имел дело, упал на колени и стал просить у него прощения, Тюренн ответил: «Друг мой, у Вас не было необходимости опасаться, что я обманул Вас»[102].
