какой-то нечеловеческий.
– Останови, Рол! Сейчас же останови, что-то не так!
– Не могу! – раздался тревожный голос Роландо. – Оно неуправляемо!
– Темные духи, что ты наделал!
Голоса потонули в общем крике, сквозь сомкнутые веки полыхнула и погасла вспышка, забрав с собой яркий свет. Комната погрузилась во тьму, но перед глазами плавали такие зеленые круги, что разобрать ничего не выходило. Меня слегка тошнило, но, в целом, чувствовала я себя неплохо. Не мертвой – и то хорошо.
Когда во мраке нарисовался четкий белый прямоугольник, я не сразу поняла, что это открылась дверь. Зато взвыла сквозь кляп, когда по глазам полоснул свет фонарика. После свечения того шара они стали очень чувствительными. В результате пришлось долго моргать, чтобы разогнать зеленую пелену, но еще раньше я услышала знакомый голос:
– Ролан Роландо, Лун Беркас, Волий Рот, вы арестованы.
– Кто вы, дьявол вас побери? – прохрипел голос из-за ящиков. Кажется, старцы на ногах после своего колдовства не держались.
– Служба миграционной безопасности. Вы имеете право хранить молчание и лежать мордой в пол.
А вот это уже говорил другой знакомый голос. Я отчаянно затрясла головой, пытаясь восстановить зрение.
– Вы опоздали, – дерзко заявил Ролан. – Дело сделано. Вы же сами знаете, нас никакой тюрьмой не удержишь.
– В человеческой, куда вас раньше сажали, нет, – согласился женский голос, который я никак не могла вспомнить. – А вот среди нечисти вам будет самое место.
Наглости и храбрости магам было не занимать, но вместо очередного ответа вдруг послышался их общий крик. Я же вдруг окончательно проморгалась.
В дверях стояла ведьма Елена Ка, все еще державшая удостоверение, похожее на то, что показывал мне детектив Влас. И на голове у нее была та самая остроконечная шляпа, которую я много дней назад видела на гостье Седалии. Теперь я вспомнила это точно. Сам Влас Хрусталес тоже был здесь, и вид у него был весьма сконфуженный. Кажется, он был разочарован, что маньяка поймать не удастся. Третьим вошедшим оказался Ашот Косиман, который успел переодеться в джинсы и майку. В одной руке он держал такое же удостоверение, как у Елены Ка и Власа, в другой – зеркало.
Старцы, хотя теперь их правильнее было бы называть чудовищами, то смотрели в зеркало, то переводили взгляды друг на друга. От красоты и молодости Ролана не осталось и следа. Кожу всех троих покрывала кора дерева, вместо волос торчали прутья, а руки и ноги напоминали ветки и корни. Они пытались двигаться, но лишь скрипели, едва качая непривычными конечностями. Старцы превратились в дриад, причем в самых страшных, каких я знала. А с движением у новорожденных дриад всегда были проблемы. Мы только к пятому году начинали шевелиться.
– Ты подсунула нам нечисть! – злобно прошипел Ролан.
– Да, – пожав плечами, призналась ведьма. – Сначала думала, что одной Ислы будет достаточно, она ведь из наших, но потом мы подняли кое-какие бумаги по этому вашему заклинанию и поняли, что с обращенной два года назад русалкой зеркального эффекта может не получиться. Пришлось воспользоваться помощью Наниши. Прости, дорогая, – Елена Ка, наконец, обратила на меня внимание. – Пришлось фантазировать на ходу, но мы готовы заплатить, чем угодно и как угодно. Восполним и моральный, и физический ущерб. И разумеется, я превращу тебя обратно. Но если бы не твое присутствие здесь, эти негодяи продолжали бы ловить и губить девушек по всему миру еще долго. Мы давно за ними следим, но никак не удавалось поймать их с поличным. Благодаря твоему недавнему превращению, заклинание дало сбой, и наши красавцы утратили человеческое обличье. Теперь мы сможем засадить их в Лыо, тюрьму для нечисти, а оттуда не сбегают.
В комнату начали заполнять прибывшие полицейские, Ашот же бросился ко мне, хотя по моему яростному взгляду было понятно, что меня сейчас лучше не отвязывать. Гнева во мне было столько, что хватило бы весь Цирк им затопить.
Но прежде Ашота ко мне кинулся Пешкасий и принялся обнимать мои ноги короткими лапками.
– Я как узнал, что ты у нас героиня, так аж гордостью за тебя проникся. Моя ты хорошая! Одной медали будет рано, проси золота, бриллиантов, квартиру в Дзио и содержание до конца жизни.
Мне еще не успели вынуть изо рта кляп, но Пешкасий догадался о моем следующем вопросе.
– Когда я узнал? – переспросил он, имитируя мой тон. – Так от нас что-нибудь разве скроешь? Я потому и перестал бояться, что ты такая на всю жизнь останешься. Мне тараканы в баре все рассказали. Они слышали, как ведьма с Кормаком договаривалась.
Ах, значит, и Кормак тут был замешан?
– Ну конечно, – поддакнул ежик. – И уволили тебя не по-настоящему. Это Елена уговорила начальницу тебя в отпуск отпустить. Как запасной вариант. Ничего, скоро все закончится. Правда, знаешь, я решил, что останусь в Дзио, у меня тут сольная карьера и все такая. Но клянусь, что буду постоянно тебя навещать в Межмирье. Небось, соскучилась по своему подвальчику?
– Прости меня, Наниша, – сказал Ашот, вынимая у меня, наконец, изо рта кляп. Ему повезло, что меня захлестнул кашель, иначе на его голову вылилась бы такая брань, что все таксисты бы удивились.
Воспользовавшись моей слабостью, оборотень быстро произнес:
– Мне многое в чем тебе нужно признаться, но прежде хочу просить тебя об одном. Не уезжай. Останься со мной в Дзио, какое бы обличье ты ни выбрала. Знаю, что долго не сможешь простить меня за этот обман, но я надеюсь, что у нас есть время. Поймать Роландо было делом принципа. Много лет назад он замучил моих сестер. Они остались живы, но я поклялся, что посажу его за решетку. Я был против, когда Лена выбрала тебя в качестве подставной жертвы и мишени.
– Ой, да ладно, зато девочка до старости лет будет такое приключение вспоминать, – хмыкнула ведьма, подходя к нам. – Жизнь-то у нее в том Бюро скучнющая. Ну что? Готова назад превращаться? Седалия уже рвет и мечет, что я у нее такого ценного сотрудника забрала. Ждут тебя дома с распростертыми объятиями. Ну и с премиальными, разумеется.
Я заглянула в глаза Ашота, пытаясь понять, насколько он искренне готов дружить с дриадой, потом перевела взгляд на Пешкасия, вид которого говорил – еще немного и все неприятности закончатся, посмотрела снова на ведьму, которая явно торопилась, и наконец приняла
