элегантной юбкой и красивой блузкой, не подумал он лишь об обуви. Зато, когда они уже покидали гостиницу, он вручил ей баночку с мазью, для раны на губе. В этот день она только и делала, что благодарила его. На что он даже пошутил:
— Давай, своё самое огромное спасибо, за всё сразу, а то устанешь.
А благодарить было за что, Ойха сбилась со счёта, сколько лавок, магазинов и мастеров они посетили в этот день. На её попытку остановить его, предложив съездить к тёте и забрать вещи, хотя бы бельё, он лишь отмахнулся. Готовое платье куплено было лишь одно, для завтрашнего посещения архива, Сино сразу заявил, что будет только запись, никаких обрядов в храме и прочего. А Ойхе было всё равно, да и служителей Ордена, любых, ей видеть совсем не хотелось. После ужина, он отвёз её в гостиницу, велев быть готовой завтра к полудню. Такую вот, в голубом платье с белыми цветами, и белой шляпке, с распущенными волосами, он привёз Ойху Линс-Пранций к огромному особняку, в новую для неё жизнь,
Глава 28
Идалина устала бороться со своими веками и закрыла их, быть участницей беседы ей больше не хотелось, а под ровные голоса мужчин очень неплохо дремалось. Вон девочка, которая считала почему-то себя ученицей Эдгара, спит, устроившись на подушках, прямо на полу. Сначала она ужасно её раздражала, но очень быстро заставила привыкнуть к себе, что-то в ней было такое. Может дело в возрасте, а она была именно в таком, когда начинает формироваться свой взгляд, но и когда ещё присутствует детскость, которая вызывает желание заботы и опеки. Поймав себя на этом желании Идалина изумилась, совершенно не узнавая себя, и следом пришла такая горечь, замешанная на тоске и чувстве вины. За то, что не знала Лессу в этом возрасте, не была рядом с ней, не участвовала в её формировании и взрослении, хотя может и к лучшему, чему она могла научить её… Ох Лесса, где она сейчас, здорова ли, в безопасности ли, в том, что дочь жива, Идалина почему-то не сомневалась, но не спешила озвучивать эту уверенность остальным, боялась. Как и другую, которую уже успел отвергнуть Эдгар, случившееся связано с его прошлым, её интуиция просто кричала о том. Но доказать она это не может, да даже если это так, что оно даст, женщина похитившая Лессу, если бы хотела, проявила себя. На секунду приоткрыв глаза, Идалина посмотрела на Эдгара — осунувшееся лицо, в синих глазах плескались тоска, боль и злость от собственного бессилия, она знала, что он любит Лессу, это было понятно ей ещё с прошлого раза. Её, Идалину, никто так не любил… Даже Адиус, про себя улыбнувшись, она не открывая глаз, увидела его лицо, это было так удивительно, заново узнавать друг друга, вроде бы и знакомый, но другой, взрослый, сильный, надёжный. От молодого мужчины, которым она когда-то увлеклась, остались только жажда к жизни и исследованиям, и конечно невероятная притягательность. Сегодня он впервые назвал Лессу дочерью, прежде, говоря о ней, он произносил лишь имя. Это случилось после того, как они перешагнули порог этого дома и он, с помощью Эджура, дал им всем знание местного языка. Он так и сказал этому магу:
— Мы ищем мою дочь, которую похитили, и помочь нам могут только йерен.
Какая-то, доселе неведомая, радость в ту минуту кольнула её сердце, она с трудом сдержала улыбку, посчитав её неуместной. Возможно общение с отцом, прерванное на столько лет, повлияло на него. Старик Викэн самый собранный и спокойный из них, от него исходит уверенность — всё будет хорошо, тоже что-то чувствует или даже предвидит, но не хочет озвучивать? Снова приоткрыв глаза, она бросила короткий взгляд на отца Адиуса, он действительно выглядел стариком, сколько же ему лет, двести или чуть больше двуста, однако он силён, крепок, как физически, как и магически, а ведь он несколько десятилетий провёл в мирах без Древа. Стихийники более зависимы от источника, хотя если вернуться к Эдгару, тот вовсе прожил на острове Мрака в заточении с наложенными печатью и заклятием зверя, а выглядит прекрасно. Очень давно Дагрий рассказывал ей о том месте, особое оно, меняет природу мага, его способность взаимодействовать с источником, так что последствия ещё могут себя проявить. Хозяин дома, этот Эджур, в Эдгаре чуть дырку взглядом не прожёг, не приходилось ему, видимо, встречать такого сильного стихийника. Вообще внимание он им всем уделил, но особое Эдгару и ей. Сам Эджур был тёмным, на первый взгляд не особо сильным, но что стоит тёмному магу чуть припрятать себя.
— Ты прекрасна, повелительница тварей из бездны, очень давно я не встречал таких, как ты, — сказал он ей, как только они познали язык этого мира.
Она конечно же не удержалась и сказала женскую банальность, якобы смутившую Эджура:
— Таких, как я, больше нет, я единственная и неповторимая.
После она мало говорила, а как поужинали и вовсе замолчала. Адиус с Эдгаром рассказали о цели их поиска, Эджур выслушал их внимательно и ещё раз, уже всем, пообещал отвести на один из островов, где сейчас находятся йерен. О способностях йерен как-то общаться между собой он не слышал, но согласился с Адиусом, что исключать этого нельзя. О возможностях таинственных скитальцев было известно очень мало.
— Может тебе стоит лечь? — рука Адиуса легла заботливо на её руку.
— А может мы переночуем в другом месте, — чуть капризно предложила она.
— Здесь очень короткая ночь, с рассветом мы сразу уйдём, тебе надо поспать, хотя бы немного, я сейчас узнаю, о более удобном месте, — наклонившись, проговорил он совсем тихо.
— Прошу прощения, прекрасная Идалина, я провожу тебя в комнату, где ты сможешь отдохнуть, — приложив руки к груди, воскликнул Эджур.
Бросив взгляд на Чинду, Идалина прикрыла девочку одеялом и отправилась за хозяином дома. Спальня была небольшой, тускло освещёна двумя магическими шарами, а широкая постель, чуть ли не в полкомнаты, непривычно низкой. Идалина, поблагодарив Эджура, рухнула на мягкие подушки, закуталась в белое одеяло из шерсти какого-то животного и очень быстро уснула. Разбудил её лёгкий, почти невесомый поцелуй в висок, она было потянулась, чтобы прильнуть к Адиусу, но услышала его тихий голос, прямо над ухом:
— Не сейчас, милая, помнишь, мы в гостях. Просыпайся, ждём тебя на улице, почти рассвело.
Тёплая нега тут же куда-то подевалась, в голове пронёсся вчерашний день, опустившись всей своей тяжестью на сердце. Полуосознанно она
