Боялась она, или нет, Сэндри не могла позволить этому продолжаться. Заставив себя сделать сначала один шаг, потом другой, она подошла к своей подруге. Заставить себя положить руку ей на плечо было труднее, но она это сделала.
Молнии играли вокруг её руки, щекоча её кожу. Волосы пытались высвободиться из кос.
Трис подняла на Сэндри взгляд опухших, покрасневших глаз. Потом она глубоко вдохнула, и задержала дыхание. Выдохнув, она вдохнула опять. Молнии потускнели, а потом исчезли. Вздохнув с облегчением, Сэндри обняла свою подругу обеими руками.
— Ради денег, - промычала Трис в ночнушку Сэндри. - Он сказал, что они сделали его рабом, но он, похоже, и сам был не против. Он собирался убить всех ради … ради денег.
Даджа и Браяр услышали это, подойдя ближе.
— Джишэн — они такие, - угрюмо сказала Торговка.
Сэндри и Браяр подняли рыжеволосую девочку на ноги, и повернули её спиной к телу Эймери.
— Идём домой, - прошептала Сэндри.
— Думаю, так будет лучше, - тихо сказал Нико. - Тут придётся многое разгрести, - он сам подошёл к ним, чтобы поговорить. Ларк уже помогала раненным посвящённым войти в храм; Фростпайн помогал одетому в красное посвящённому согнать вместе всех пленных. - Я поговорю с вами позже, как и Мунстрим со Скайфайром, скорее всего. А сейчас вам лучше идти. Нам надо починить ворота, - сказал он громче, направляясь к посвящённому, который работал с Фростпайном.
Даджа потянула Трис за руку:
— Оставь его, - сказала она, имея ввиду Эймери. - Он бы всех нас сделал рабами.
Трис мягко сбросила её руку. Встав на колени, она отцепила серьгу своего кузена.
Потом она позволила друзьям отвести себя домой.
Даже там ей ещё два часа не давали покоя. Всем четверым пришлось объясняться со своими учителями, и с посвящённым, который начальствовал над стражей Северных Ворот. От посвящённого-стражника они узнали, что заклинательная сеть, которая защищала стены храма, была оставлена неактивной вдоль северной дороги, чтобы до Спирального Круга смогли добраться почти пятьдесят жителей деревень. Теперь стражники подозревали, что деревенские жители были мертвы, или попали в рабство к пиратам, которые высадились на берег, и обошли защиту Спирального Круга, чтобы воспользоваться этой возможностью.
Они пересказали всё с начала, после того, как шатающиеся Мунстрим и Скайфайр осмотрели пожитки Эймери. К тому времени Трис услышала о том, как умер Эймери, а туман, который она сдула с северной части Спирального Круга, вернулся обратно. Когда она услышала, как приглушённый туманом колокол часовой башни отбивает два часа ночи, она вернулась в свою комнату, и заснула.
Глава 11
Трис разбудил скворец, криком требовавший завтрака. Жители Дисциплины ещё спали, пока она сползла вниз, чтобы подогреть молока с мёдом для своей птицы. Медвежонка, не способного идти прямо после вчерашнего ужина, нужно было выпустить наружу. Трис подождала, пока он вернулся, затем закрыла дверь, чтобы не впустить липнувший ко всему туман.
Через час Трис снова спустилась вниз, чтобы накормить птенца шариками из мяса и яиц, и напоить водой. Она начала думать, что лучше бы она утопила его. Любые опасения того, что она в своём незнании повредила его здоровью, испарились. Находящееся при смерти существо не могло так орать.
Когда он разбудил её в третий раз, Трис сдалась. Она почистила зубы, и оделась, потом пошли погреть его козье молоко с мёдом. Внизу были признаки того, что кто-то ещё встал, сделал чаю, выпил его, и ушёл. Заглянув в мастерскую Ларк, она увидела, что Ларк с Нико отсутствовали — кресло‑кровать и тюфяк на полу пустовали.
То и дело останавливаясь, чтобы пощупать серьгу Эймери, которую она прятала в кармане сорочки, Трис набрала в колодце воды, и поставила её кипятиться. Она помыла чашки из-под сока и чая, оставленные их вчерашними послеполуночными посетителями, начала варить кашу, поставила кипятиться ещё воды, и подмела главную комнату. Она затерялась среди мелкой работы по дому, пытаясь по возможности не скорбеть.
В конце концов она заставила себя войти в комнату, которую он позаимствовал у Сэндри. Мунстрим забрала его магические принадлежности и журнал для обследования, но его одежда и книги всё ещё были там. Как и Браяр, она могла видеть, что Эймери не экономил на себе. Неудивительно, что он влез в долги — долги, которые пиратский маг использовал, чтобы получить над ним власть. Как же его звали? Энахар? Он купил Чэндлера как игрушку, использовал его, пока тот не надоел, а потом выбросил. Она думала об этом, потирая большим пальцем серьгу.
— Купчиха, возьми себя в руки, и прекрати эти глупости, - сказала у неё из-за спины Даджа.
Трис уставилась на неё:
— Глупости? - оцепенело спросила она.
Даджа показала пальцем:
— Твоё платье начинает дымиться. По тебе скачут искры.
Трис посмотрела на себя. На её одежде обнаружились подпалины.
— Я в порядке, - сказала она, и пошла проверить свою кашу.
Даджа отошла назад, когда она прошла мимо.
— В порядке по сравнению с чем?
— Оставь меня в покое, - посоветовала Трис, помешивая котелок. - Мои чувства тебя не касаются.
Сняв кипящую воду с огня, Даджа сделала чаю.
— Касаются, если ты спалишь этот дом вместе с нами.
— Я такого не сделаю, - угрюмо сказала Трис, кончики её волос заблестели маленькими искорками. - Если я что и спалю, так это пиратов.
— Чудесно. Каким образом?
— Я что-нибудь придумаю.
Даджа скрестила руки на груди, глядя на свою товарку.
— Что ж, если ты что-нибудь придумаешь, то я, возможно, помогу. Возможно.
— Поможешь чему? - широко зевая вышла из своей комнаты Розторн, закрыв за собой дверь. - С прошлой ночи остался чай?
— Есть свежий — ему только надо ещё немного завариться, - сказала Даджа. Розторн кивнула и потащилась к заднему входу, где находилась уборная.
Вынув ложку из котелка, Трис обернулась к сквозняку, прошедшему через открывшуюся дверь, и принюхалась. Ветер поднялся, и сменил направление, дуя с юга. Он толкал туман. Протянув свой разум, она обнаружила в нём крупицу магии, подобную слабому запаху давно засохшей розы.
— Ветер меняется, - прошептала она. - Он сдует туман.
Даджа нахмурилась. Ей не нравилось, как это звучало.
— В нём как будто есть магия, но она странно чувствуется, - добавила Трис.
По коже и волосам Трис уже не бегали искры, молнии не скакали между её пальцами. Поколебавшись, Даджа положила
