Дэна), был обвинен в произнесении 9 ноября 1978 года очень пространной речи о роли Кан Шэна в Культурной революции. Это было своего рода вскрытие с подробным описанием многих преступлений, в которых Кан был признан виновным.
Ли Цзюньру, один из дальних преемников Ху на этом посту и важный защитник китайской реформистской идеологии в последние годы, сказал мне, что, как и многие другие важные заявления в то время великих перемен, речь Ху состоялась перед Центральным парламентом.
Отдел расследований партии, Диочабу Ло Цинчана, подготовил обширный отчет, в котором собраны все свидетельские показания против Кан Шэна, датируемые 1930-ми годами. Здесь было все: тот факт, что в 1966 году председатель Лю Шаоци потребовал пересмотра дела бывших «московских агентов», которое пролило свет на тревожное прошлое Кан Шэна; как бывшие лидеры Чэнь Дусю, Ли Лисан, Чжан Готао и Ван Мин считались уклонистами из-за досье на них, собранных Каном; и как Кан организовал чистки в Яньане: «В то время и Лю Шаоци, и бывший премьер-министр Чжоу Эньлай сказали, что Кан Шэн не был идеальным человеком для такой важной работы. Они также предложили провести расследование. Но большинство членов ЦК к тому времени были разбросаны по всей стране, и провести специальное расследование было невозможно».
Впоследствии Ху объяснил в своей речи, что Кан проводил аналогичные операции, называя «контрреволюционером» любого, кто стоял на его пути, особенно в Шаньдуне, который теперь стал его личной вотчиной: «Признавая необходимость особой безопасности, секретности, и для обеспечения «строгой защиты» тех, кто участвует в разведывательной работе, Центральный комитет сделал Департамент государственной безопасности неприступным и независимым королевством».
Список этих файлов в своей речи Ху Яобан занимал многие страницы, но студенты и функционеры в аудитории, шокированные разоблачениями о «китайском Берии», оставались настороже. Свидетельства подтвердили некоторые из самых безумных слухов и объяснили ужасающие события, произошедшие во время Культурной революции, которая, по самым низким оценкам, привела к гибели от 1 до 2 миллионов человек. Наряду с судом над «Бандой четырех» речь Ху Яобана неизбежно напомнила «секретную речь» Хрущева 1956 года, ознаменовавшую эру десталинизации в СССР.
Однако в КПК 1978 года дела обстояли еще не так далеко. Ху Яобан, разыгрывая карту прозрачности, осуждая лидеров предыдущего десятилетия, опирался на своего рода демонизацию, не сильно отличающуюся от «метода Кан Шэна», например высказывая подозрение, что Кан всегда был «агентом Гоминьдана». Это всегда было объяснением самоуничтожения партии и спецслужб во время Культурной революции: тот, кто извлек выгоду из преступления, неизбежно работал на Гоминьдан.
«Труп Кан Шэна будет вонять вечно!»
В ходе своей, казалось бы, нескончаемой речи Ху Яобан описал Кан Шэна как «пятого человека» в «Бригаде четырех». В действительности, как мы видели, было немного сложнее. Заключительные слова Ху вначале суммировали новый импульс, который группа вокруг Дэн Сяопина надеялась придать политике и модернизации разведывательных служб: «В прошлом году мы рассмотрели большое количество дел, накопившихся за последние несколько лет. Многие нерешенные вопросы сейчас прояснены, и многие наши товарищи освобождены. В то же время мы реабилитировали многих людей, функционеров, а также простых людей, независимо от того, были они членами партии, всех жертв ложных, сфабрикованных обвинений. Если мы не можем вернуть к жизни тех, кто умер, мы можем по крайней мере восстановить их репутацию и посмертно воздать им почести с помощью соответствующей церемонии. Как гласит китайская пословица: «Позор, основанный на несправедливости, превратится в славу». Теперь мертвые могут покоиться с миром. Как вы знаете, товарищи, перед кончиной наши товарищи очень сильно пострадали как морально, так и физически. Некоторых замучили до смерти. Остальные покончили жизнь самоубийством. Третьи были отравлены или убиты другими способами. Некоторые умерли от голода, другие были заперты в психиатрических больницах и умерли от отчаяния. Те, кто когда-то занимал должность в партии или правительстве, были реабилитированы довольно быстро, но до сих пор остаются миллионы простых чиновников и простых людей, ожидающих правосудия. Некоторые умерли давным-давно, и их тела давно сгнили, но ярлык «вражеский агент» все еще держится на них. Их семьи по-прежнему страдают. Даже если бы организационный отдел был больше, не хватило бы людей, чтобы пересматривать и решать все эти дела одно за другим. Поэтому мы надеемся, что каждая провинция и район проведут рассмотрение дел, чтобы мы могли как можно быстрее разрешить все невыясненные дела и освободить тех, кто остается в заключении, как можно скорее и ничего не оставить в стороне. В выполнении этой задачи нельзя полагаться только на функционеров; нам нужна помощь и сотрудничество масс. С их помощью работа будет выполнена быстро».
Затем Ху Яобан переориентировал свои атаки на Кан, который умер три года назад: «Это отвратительно, что Кан Шэн совершил так много преступлений. Хуже всего было то, что в конце концов он даже держал под наблюдением председателя Мао, спикера Национального собрания Чжу Дэ, премьер-министра Чжоу Эньлая и заместителя председателя Дэн Сяопина. Он установил подслушивающие устройства в библиотеке и офисе председателя Мао. Все помнят, что премьер-министр Чжоу Эньлай долгое время находился в больнице. Одной из причин, конечно же, было состояние его здоровья и то, что он нуждался в отдыхе. Но другая причина в том, что он больше не мог оставаться дома. Премьер-министр Чжоу Эньлай однажды сказал фельдмаршалу Е Цзяньиню с горькой иронией: «Я не могу жить дома. У меня нет выбора, кроме как переехать в больницу… там, по крайней мере, я могу сказать то, что хочу».
«В сентябре председатель Мао вызвал Кан Шэна и приказал ему прекратить свою грязную кампанию. Кан Шэн все отрицал. Но позже, в декабре 1972 года, во время ремонтных работ в кабинете председателя Мао были обнаружены подслушивающие устройства. Председатель Мао был в ярости. Он вызвал Кан Шэна и потребовал объяснений. Кан Шэн не только категорически отрицал какую-либо ответственность, но и принял меры предосторожности, устранив трех задействованных технических специалистов, таким образом прикрыв одно преступление другим.
«Председатель Мао однажды сказал Центральному комитету: «Меня окружают люди гораздо худшие, чем Линь Бяо. Они не люди, а дьяволы». Он, конечно, имел в виду шпионов Кан Шэна. С 1969 по 1975 год Кан Шэн потратил 230 миллионов юаней на закупку сложного шпионского оборудования, импортированного из-за границы. Это оборудование использовалось не против наших врагов, а против наших собственных революционных товарищей. За последние десять лет, будучи главой нашей разведывательной системы, он превратил наши спецслужбы в своего рода гестапо, независимое от ЦК. Его приспешники могли арестовать и наказать кого угодно. Они могли
