оставь меня и уйди! Не заставляй меня кричать и звать на помощь!
– Даже если закричишь, то никто не успеет вовремя до нас добраться, – грубо говорит он, тяня меня к двери. – Ты идешь со мной, Аза. Вперед!
– Джалал, пожалуйста! – не перестаю умолять, пытаясь вырваться из железной хватки. – Отпусти!
Я знаю, что должна закричать, позвать на помощь, но не могу заставить себя сделать это, ведь точно знаю, что он не выберется живым из этого дома, если охрана его обнаружит. Отчаянно оглядываюсь на связанную Виту, которая пытается освободиться, но Джалал слишком быстро выводит меня в коридор, практически таща за собой, и захлопывает дверь. Мы быстро направляемся в комнату в конце коридора, в которой обнаруживаем двух мужчин из охраны Булата. Судя по их реакции, появление Джалала их не удивило.
– Нужно уходить, – заявляет один из мужчин.
– Прикрой, – отрывисто кивает Джалал, внезапно хватая меня за бедра и взваливая на свое плечо, как мешок с картошкой.
Я тихо вскрикиваю, но он в мгновение ока оказывается у окна и выбирается в него со мной на плече, приземляясь на газон на заднем дворе. Хорошо хоть это первый этаж!
Не знаю, почему ничего не делаю, но даже когда меня бегом несут к стене и отдают в руки ожидающего на другой стороне мужчины, я не кричу. Когда Джалал самостоятельно перемахивает через стену и снова несет меня, заталкивая на заднее сиденье машины, тоже ничего не предпринимаю. Я просто сжимаюсь, как испуганное животное, дикими глазами глядя на затылок мужа, устроившегося на переднем сиденье машины, и только через долгие минуты езды по бездорожью начинаю здраво мыслить.
Мысли мечутся в голове, как беспокойные осы. Джалал похитил меня. Зачем? В этом нет никакого смысла, ему нужна не я, а Булат. Он мог взять с собой Виту, чтобы надавить на него. Зачем ему я? Ничего не понимаю, но его яростный взгляд, обращенный на меня в той гостиной, пугает. Разве он должен на меня злиться за что-то, если это он – тот, кто бесследно исчез? Я ничего ему не сделала.
– Домой? – спрашивает у него мужчина за рулем, когда мы выезжаем на большую дорогу. Погони за нами не наблюдается.
– Да, – отвечает Джалал и я невольно сжимаюсь от звука его голоса.
Он все еще в ярости. Я легко понимаю это по знакомым ноткам в его тоне. Все это время я пялилась на него в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть какие-либо эмоции в суровом лице, но он ни разу не посмотрел назад, уставившись прямо перед собой. Будь я смелее, то подала бы голос, спросила бы, зачем он похитил меня, но мне не хватает отваги, так что я просто продолжаю молча сидеть на заднем сиденье, пока машина мчится в сторону города. Но мы не въезжаем в него, а едем обходным путем, явно направляясь куда-то, где не так многолюдно. Дорога занимает несколько часов. Часы на приборной панели показывают полвторого ночи, когда мы подъезжаем к двухэтажному коттеджу, находящемуся на огромной огороженной территории, о чем я могу судить по тому, сколько времени проходит с тех пор, как мы въехали через охраняемые ворота и доехали, наконец, до самого здания.
– Свяжись с Саней и разведай обстановку, – приказывает Джалал своему водителю. – Я буду в кабинете.
– Хорошо, босс, – кивает мужчина, бросая на меня короткий взгляд через зеркало. – А что с ней?
– Не твое дело! – раздается злое рычание, а потом Джалал резко выходит из машины и отрывает дверь с моей стороны. – Выходи, Аза.
* * *
Я не могу на нее смотреть. Потому что если посмотрю, то не факт, что не убью нахрен! Черт, как же меня колотит! Едва сдерживаю гнев в узде, потому что стоило мне лишь раз увидеть ее, вот так, вблизи, вживую, как в голове образовалась пустота, остались лишь голые инстинкты – забрать, утащить с собой любой ценой. Но какой в этом, блядь, смысл, если она легла под Булата?
Я никогда не смогу этого забыть и простить. Никогда не смогу посмотреть на нее без того, чтобы представить, как мой брат касался ее. Ее губ, которые я поцеловал первым, ее мягкой кожи, не знавшей прикосновения мужчин, пока я не забрал ее невинность, этого беззащитного горла, которое я помечал своими укусами, нежной груди с самыми сладкими сосками в мире. Ее тугой влажной пизды, в конце концов, в которую только я спускал семя, в которой зачал ребенка, от которого они, твари, избавились! Почему она это допустила? Как могла разрешить убить ребенка, по которому так плакала, которого хотела так сильно, что не могла думать ни о чем другом, пока ей не удалось, наконец, забеременеть! Сука!
– Джалал… – блеет, как овца, пока я веду ее в комнату наверху, практически таща вверх по лестнице, потому что идиотка еще пытается меня затормозить и не дать увести себя.
Она не была такой смелой, когда я выносил ее из дома Булата. Не закричала. Не позвала на помощь. Интересно, почему?
– Заткнись! – рявкаю на нее, все еще глядя только вперед, перед собой.
Ощущение ее кожи под пальцами и так заставило меня затвердеть, пока член не натянул ширинку штанов, но черта с два я стану что-то с этим делать! Лучше трахнуть последнюю шлюху, чем ее!
Вталкиваю Азу в пустующую спальню и сразу же захлопываю дверь, запирая на замок, прежде чем двинуться в кабинет. Я и так проебал свою цель, поэтому хоть послушаю, что скажут мои люди об обстановке в доме.
Мои люди. Какие ирония, учитывая, что ничего своего у меня больше нет! Нет ни влияния, ни денег, ни даже жены. Все ушло к другим. Осталось только мое имя и именно оно помогло мне в моей мести. Когда человек Усмана связался со мной после похорон отца, я очень удивился, меня ведь не было пять лет. Усман не мог не знать, что я жив, он знал о каждом шаге моего отца. Во многом благодаря мне, ведь мы давно заключили сделку, которая мне хоть и не нравилась, но все же была единственным вариантом сохранить относительную власть в руках Тагировых, потому что отец всегда самоуверенно недооценивал вышестоящие инстанции.
Это то, чем Усман обычно занимается – находит приближенного к главе, согласного держать его в курсе внутриорганизационных вопросов, которые сам глава, в нашем случае мой отец, предпочитает утаивать. Я не обманывал себя, всегда знал, что рано или поздно теневая фигура, курировавшая европейскую часть России, заявит
