– Лизе?
– Ей. Каждый посаженный мерзавец считает своим долгом передать какую-нибудь мерзость или мне, или сразу ей. Поэтому её телефон тоже проверяется. И за домом постоянно следят. Но уже так, по старым знакомствам. Я уже не молод, Саша, и видел всякое. Хочешь быть хорошим следователем – защищай родных беспрестанно.
– Серьёзный подход.
– Вынужденный. Так что на телефоне точно нет прослушки. О том, что собираюсь тебе позвонить, я говорил только двум людям: Резникову и Гольцеву. Насчёт Вани я уверен, а Гольцев…
– Интуиция подсказывает, он хороший парень.
– Интуиция… – ухмыльнулся. – А куда девать факты, Саш?
– Нет. Не верю. Возможно, его телефон как раз и прослушивают.
Владимир Андреевич пожал плечами.
– Или… мой, – нахмурилась Александра. – Мне кажется это глупостью, но…
– Но ты, наконец, поняла, что можешь ошибаться.
Признавать его правоту желания не было. Селивёрстова промолчала. Она и так сделала то, что ей было не свойственно: предположила собственную оплошность.
– Ладно, без обид. Кто мог трогать твой телефон? – Рукавица повернулся вполоборота. – Кроме Вани.
– Он не трогает мой мобильник.
Владимир Андреевич ждал.
– Никто. Телефон всегда при мне. Гостей я не зову, клиентам в руки не даю.
– И никогда не оставляешь без присмотра?
– Сегодня, – призналась Александра, – на минуту, когда заваривала чай. Но было это в моём агентстве и в присутствии Чуриной. Ей это ни к чему, да и пребывала она в плачевном состоянии.
– А что она, вообще, у тебя делала?
– Пришла за помощью. Я, кстати, хотела с вами поговорить о ней и о Римской.
Рукавица перестал барабанить по рулю и вытянул шею, будто так мог увидеть, что происходит за вереницей машин.
– Чурина получила сообщение ВКонтакте, – произнесла Александра. – С руной Велеса.
– Думаешь, ВРАЧ подготавливает новую жертву?
– Не исключено. Интересно то, что Римская увлекается рунами, а её бывший муж об этом знал. Чурина предположила, что он в этом замешан.
Владимир Андреевич с облегчением завёл подостывший мотор. Пробка сдвинулась с места. Сказал, не поворачиваясь:
– Ты об этом хотела поговорить? О подозрениях Чуриной?
– Нет. Считаю, им с Римской нужна защита. Кто-то явно желает подругам зла. Им бы человека для охраны.
– Нагло, – цокнул языком Владимир Андреевич, – но не безосновательно. Посмотрим, что можно сделать. Людей не гарантирую. С количеством у нас напряжёнка, сама знаешь. Сначала поглядим, что там с убийством Власовой. О, всё-таки авария, «пежо» всмятку. А как тебе самой эта Чурина?
– Эмоционально нестабильная.
Рукавица вздохнул:
– А кто сейчас стабилен?
– Владимир Андреевич…
– Ещё кому-то охрана? – улыбнулся безрадостной улыбкой.
– У меня в последнее время клиентов почти нет. Не ваша ли работа?
Рукавица не стал отвечать, упрямо глядя вперёд.
***
В комнате стоял удушающий сладкий запах. Александра зажала нос. Рукавица бегло осмотрел место преступления.
В середине комнаты находился стол с белой скатертью, накрытый к романтическому ужину: те же Бастардо, Кишмиш, коробка шоколадных конфет в форме сердца, два набора посуды, два бокала. Один пустой, на другом след от губной помады по внешним признакам совпадающий с помадой на губах жертвы – красной. Рядом лист бумаги формата А4, а на нём сердце с отколотым краем и руна Велеса.
Жертву из вороха лилий, этим и объяснялся запах, откапывал Резников.
– Никаких следов удушья или других признаков насильственной смерти: поломанных ногтей, царапин, синяков, ссадин, – сообщил Павел, осматривая труп.
Александра обратила внимание на одежду: бежевый брючный костюм и туфли в тон. И то, и другое она видела на известной модели в одном из журналов.
– Тот же почерк, – сказала, указывая на «завязку».
Концы длинной вишневой материи обхватывали лодыжки поверх верёвки и поднимались вверх, с помощью портновских иголок перекрестьем крепились к талии, а затем, «обнимая» груди, соединялись, образуя сердце.
Волосы чёрными кудрями рассыпались по полу.
– Твою… – заткнул рот кулаком Рукавица, взглянув на покойную. – Вот теперь у нас проблемы. Зря маньяк выбрал её. Зря…
– Известная личность?
– Богатая, Саша, – ответил Рукавица. – Дочь известного мецената, сложного человека. Теперь, наверняка, ждать Управление по особо важным.
Александра скривилась, как от зубной боли.
– Следов взлома нет, – заметил Резников. – Выброшенных фотографий, обуви тоже. Ни-че-го.
– Убили пару часов назад, – потянул затёкшую спину Павел.
А дальше, как не искали, так и не сумели обнаружить хоть какие-то улики. Не установили и причину смерти.
– Вскрытие покажет. Надо пообедать, – вздохнул Павел, подготавливая себя к трудному дню.
– Мобильник! – объявил Резников, выуживая телефон из-под дивана. – Работает. Сейчас попробуем подобрать пароль.
Рукавица нервно закурил. Но к его удивлению, пароль оказался распространённым. У него самого когда-то стоял такой же.
– И ты… – прочёл Резников.
– Руны? – затянулся Владимир Андреевич.
– Одна. Такая же, как на листе.
Кошка жалобно мяукнула со шкафа. Резников первым приблизился к животному. Протянул обе руки, и к удивлению Александры, кошка спрыгнула к Ивану. Прижалась к вороту куртки цвета ночного неба, потёрлась.
– Чувствует хорошего человека, – улыбнулся Павел.
Александра тоже улыбнулась.
– Куда она теперь? – спросил Иван. – Пока то, пока сё…
Рукавица махнул рукой, свободной от сигареты:
– Бери. Только сильно не привязывайся, мало ли что. Власов животных не сильно любит, а насчёт его жены не уверен.
