Рэндалл Уилмот, живший в XIX веке и активно его продвигавший, надеясь, что вскоре место будет соответствовать своему имени[373]. И Уилмот не был единственным, кто пытался подобным образом сколотить состояние. Когда в 1941 году издатель журнала Time Генри Люс объявил «американский век», его мысль развивалась в том же направлении.
Как нетрудно себе представить, по другую сторону «старой» Европы русские писатели придерживались той же логики. Особенно интересен в этом отношении Николай Данилевский (1822–1885). Разносторонне одаренный, Данилевский в разные годы жизни занимался натурализмом, экономикой, философией и историей. В 1869 году в рамках полемики по поводу «западничества» русской интеллигенции он опубликовал труд «Россия и Европа», который вскоре стал известен во всем мире. Данилевский перечислял десять культурно-исторических типов, каждый из которых проходил стадию зарождения, развития и упадка. Он противопоставлял романо-германской цивилизации с ее поверхностностью, нетерпеливостью и брутальностью современную русскую цивилизацию, отличавшуюся религиозностью, прямотой, спонтанностью, готовностью страдать и терпеть. Русская цивилизация, начало которой относили к XIV веку, была относительно молодой. Считалось, что если она будет идти по своему собственному пути и не поддастся обаянию Запада, то переживет его. Став лидером человечества, она создаст империю, которая затмит всех соседей.
И сегодня идея о цикличности истории живет и процветает[374]. Согласно ее новейшей версии, первая «Русская империя», или Киевская Русь, была основана около 980 года Владимиром Великим и просуществовала до середины XIII века, а затем была завоевана Золотой Ордой. В 1480 году московский князь Иван III провозгласил свою независимость от Орды и стал основоположником второй Русской империи, которая дожила до 1917 года, когда, не выдержав тягот Первой мировой войны, распалась и уступила место коммунистической империи. В 1989–1991 годах и эта империя, потеряв колоссальные территории и половину населения, тоже распалась.
Каждый раз к распаду приводило не вторжение иноземной армии, но распространение иноземных – то есть западных – ценностей. Исподтишка внедряясь в умы русских, они заслоняли собой национальные ценности, которые описывали и Данилевский, и его наиболее влиятельный ученик Иван Ильин (1883–1954). И всякий раз империя приходила в такое тяжелое состояние, что ее приходилось практически выстраивать сызнова. Так один цикл следовал за другим. Особое значение этой доктрине придает тот факт, что в современной России она стала едва ли не официальной. Сам Владимир Путин не раз упоминал о ней в положительном ключе. В 2005 году с его одобрения прах Ильина, умершего в эмиграции в Швейцарии, был перевезен в Россию и перезахоронен в Донском монастыре. Трудно представить себе более «русское» место для погребения.
Однако оптимистов было немного. Руководствуясь скорее психологическим ощущением, нежели результатами исследований, авторы, писавшие о цикличности истории с древних времен до современности, утверждали, что те страны, культуры и цивилизации, к которым принадлежат они и их современники, находятся в упадке или вскоре неизбежно придут в упадок. Вот как писал об этом поэт:
Там тени грозные впотьмах
Встают и повергают в прах
Империй бесконечные громады;
Им всем приходит свой черед:
Что вознесется, то падет[375].
Автор этих строк – Джон Кибл (1792–1866). Его книга «Христианский год» была самым популярным британским поэтическим сборником на протяжении всего XIX века, разошлась тиражом 375 тысяч экземпляров и выдержала 158 переизданий. Сегодня один из колледжей Оксфорда назван в его честь. Освальд Шпенглер в «Закате Европы» (1918), Арнольд Тойнби в «Исследовании истории» (1934–1961) и другие историки XX века цитировали его. Шпенглер в своем сочинении показывал, что западная культура (он называл ее «фаустовской»), сформировавшаяся около 1000 года н. э., исчерпала себя и к 2200 году ее последователи окажутся на свалке истории. Тойнби перечислял тринадцать, девятнадцать или тридцать три (число менялось по мере работы над книгой и в зависимости от подхода) важные «мировые цивилизации».
Каждый из них пытался по-своему исследовать законы, по которым развивались культуры и цивилизации, с тем чтобы предугадать будущее. Как и Кибл, оба были чрезвычайно эрудированны. Собрав множество исторических фактов, они гнали их впереди себя, подобно стаду непослушных овец. С коммерческой точки зрения Шпенглер был успешнее. Но именно Тойнби в последнее десятилетие своей жизни превратился в оракула, которому было ведомо все в прошлом, настоящем и будущем. В частности, он предсказал судьбу своей родной империи, которая по меньшей мере с 1918 года проявляла признаки упадка. Его сравнивали с Геродотом, Данте и Джоном Мильтоном[376]. И все же ни ему, ни Шпенглеру так и не удалось убедить профессиональное сообщество историков в том, что они нашли истинный ключ к прошлому – не говоря уже о будущем.
И концепция повторяющихся исторических закономерностей – которую в повседневной жизни называют опытом, – и концепция цикличности движения истории в целом актуальны по сей день. Среди современных историков, опиравшихся на оба подхода, наиболее широко известен Пол Кеннеди, автор бестселлера «Взлеты и падения великих держав» (1987). В этой книге автор предлагает концепцию имперского «перенапряжения» сил – такое состояние возникает, когда в результате роста империи у нее перестает хватать ресурсов на защиту своих территорий. В этом случае, утверждал Кеннеди, такая империя приходила в упадок и гибла. Он приводил в пример опыт Испании, Великобритании и США. Кеннеди работал над своим сочинением в последние годы холодной войны и, без сомнения, мог бы включить сюда и пример Советского Союза, а также Древний Рим, который, по одной из версий, погиб именно в результате такого процесса, пришедшегося на конец II века н. э.[377]
Сегодня многие полагают, что на грани упадка вследствие «перенапряжения» находятся США. По данным 2019 года, страна тратит на оборону столько же, сколько следующие тринадцать стран в рейтинге вместе. Как следствие, ее внешний долг и дыра в бюджете растут, а мощь уходит в песок[378]. Получится ли у президента Трампа обратить этот процесс вспять и вернуть Америке «величие», покажет время. По мере того как циклическая история продолжает свое движение на Запад, она пересекает Тихий океан, и вполне возможно, что Вашингтон уступит позиции Пекину, учитывая его растущее влияние.
Но концепцию цикличности истории и ее применения для познания будущего относят не только к народам, государствам и империям. Известно, что ее часто используют в разговорах о бизнесе. Разговоры о том, что экономическому развитию присущ определенный темп, с периодическими взлетами и резкими подъемами, и что благодаря этому темпу оно становится предсказуемым, ведутся уже с начала XIX века. У такого подхода сразу нашлось множество сторонников среди экономистов; среди
