ветку сосны. Стоило только коре коснуться одного лепестка, как другие тут же устремились к нему, послышался хруст и в траву упала половинка ветки. Вторая половинка осталась в руке Игоря, и он показал, какой ровный срез остался после смыкания лепестков.
— Разрыв-трава, эта фенька любому пацанчику реально поможет на гоп-стоп слазить. Вот и нам как раз зайдет. А про то, что сигануть надо, то дело базаришь, красотуля. Вот только там два фраера с копьями ошиваются… Но фигня-война, главное — маневры. Сигаем?
Анатолий уже начал привыкать к перемене места действия. Он думал, что его гипнотизируют и переводят в другой павильон или же перевозят на другую площадку. О том, что он оказался в мире, где действует магия и где реальны перелеты с места на место — икона стиля даже не догадывался. Он с радостью кивнул и вложил руку в мою ладошку.
Миг и мы оказались возле двухэтажной избы. Стражники даже не успели рта раскрыть, как в их сторону полетела туча белого порошка, которой Игорь обезвредил их.
Я сморщила нос — так сильно несло от стражей прогорклым жиром. Их серые рубахи походили на карту мира, где смешались пятна различных цветов. Высокие скулы поддерживали маленькие глазки, брови до такой степени были выгоревшими, что казались седыми. Два воина застыли, словно часовые возле Мавзолея.
— Чего это с ними? — шепнул Анатолий.
Рядом глухо заурчала собака и Игорь приложил палец к губам, призывая Анатолия замолчать. Мы прислонились к стене дома, почти слились с ней, чтобы не выглядеть одинокими тополями на Плющихе.
Ох, как дух захватывало. Ни разу в жизни не воровала перья, не знала, что это будет так волнующе…
Мощный амбарный замок насмешливо поглядывал на троицу одним глазом-скважиной, мол, посмотрим, что вы сможете сделать. Молодой человек извлек из кармана разрыв-траву и перламутровые лепестки сами потянулись к замку-зазнайке. Легкий скрежет, и на толстой дужке показался идеально ровный разрез.
— Ну чо? Почапали? — спросил Игорь и тихонько снял замок с двери. — А ты, красотуля, будешь на стреме.
Он повесил железную штуковину на руку одного стражника, словно зонтик на вышколенного дворецкого, и подмигнул мне. Я кивнула и чуть присела, начала поводить головой из стороны в сторону. Почему-то мне казалось, что именно в этой позе стоят наблюдатели, когда подельники занимаются воровством.
Две фигуры проскользнули за тихо скрипнувшую дверь. Я внимательно всматривалась в залитые лунным светом переулки — не пойдет ли кто? Но на наше счастье никому в эту ночь не захотелось выйти на улицу. Только на крыше одного из домов виднелся какой-то черно-белый комок, он иногда встряхивался и перемещался с места на место. Но это могла быть обыкновенная кошка, поэтому я и не обращала особенного внимания.
Вяло переругивались собаки, сверчки репетировали на маленьких скрипочках извечную мелодию. Иногда взревывали олени — их голоса походили на бурление перепившего мужчины, который общается с унитазом. Я прислушалась к тому, что происходило внутри, и едва не оглохла.
Сначала по барабанным перепонкам ударил мат Игоря, а после ночное небо прорезала какофония бубенчиков и колоколов разных размеров. Собаки тут же подхватили необычный звук и толпой слетелись к дому царя.
Мохнатые, огромные псы обступили нас со всех сторон.
Я прижалась к стенке, стараясь протиснуться сквозь неё, уйти вглубь от страшных клыков и мерцающих глаз. Из дома выбежали люди, в руках их плясало пламя. Это уже потом я догадалась, что они несли факелы, но в тот момент мне казалось, что руки мужчин были в огне.
— Шухер! — прокричала я тонким голоском в сторону дверей.
— Поздняк метаться, — прохрипел Игорь, которого уже выводили с заломленными руками двое дюжих мужчин.
Анатолия вели точно таким же способом, но он при этом ухитрялся верещать подстреленным зайцем:
— Да пустите вы, не переигрывайте! Не хапайте грязными руками! Вы вообще о личной гигиене слышали? А у тебя, беззубый, ещё и изо рта воняет. Иди хоть «Дирол» пожуй! Куда вы меня тащите? Где ваш продюсер? Я буду жаловаться! Да я…
Удар в живот заставил его замолчать. Анатолий хватал ртом воздух, как вытащенная на берег рыба. Глаза тоже стали похожи на рыбьи, когда попытались выкатиться наружу. Я видела всё это в тот момент, когда его проводили мимо. Потом и на моё плечо легла тяжелая ладонь. От веса я даже присела и обернулась. Суровый мужчина с засаленными волосами мотнул головой в сторону уводимых ребят.
Понятно. Я кивнула и двинула следом. Я шла мимо рычащих собак, мимо горящих факелов и угрюмых лиц. Колени старались подогнуться, кончики пальцев ощутимо подрагивали, а дыхание старалось затаиться в груди и не показываться наружу.
Что ждет дальше?
За воровство на Руси могли отрубить нос или ухо, если заплатить штраф было нечем. Да и какой штраф мог быть за воровство народного достояния? Это же не собака или олень.
Это Жар-птица!
На крыше соседнего дома мелькнул неопознанный черно-белый комок. Я не была уверена, что это та самая сорока, но это что-то взметнулось вверх и пропало в небесной черноте. Даже луна не стала освещать хлопающую особу. Видимо, брезговала.
Троицу провели на второй этаж и представили под светлые, но заспанные очи царя Афрона. То, что это именно царь, а не какой-то обычный следователь, я догадалась по золотому обручу, опоясывающему лоб и придерживающему седые волосы. В остальном царствующая особа ничем не отличалась от протирающих глаза хмурых людей.
Собрались одни мужчины. Женщин не было видно, скорее всего они прятались на своей половине и подглядывали за нарушителями спокойствия.
В комнате с невысокими потолками пахло застарелыми носками и потом. Чад от факелов не полностью уходил в отверстие крыши, а дымовой завесой витал под балками.
Эта феерия запахов забилась в мои ноздри и заставила чихнуть. Чих получился таким резким, что пятеро мужчин в комнате тут же наставили на меня копья. Может кому и нравится острое зазубренное лезвие возле лица, но явно не мне. Я подняла руки вверх и постаралась сделать очень грустное и раскаивающееся лицо. Зазубренные копья, напоминающие рыбьи скелеты всё равно не опустились.
Желтолицые невысокие мужчины чем-то напоминали китайцев, но были более кряжистые и упитанные, чем соседи с востока. Глаза не столь узкие, но тоже отличались от привычного разреза южных народов. Из-за роста мы почти упирались макушками в балки потолка, тогда как самому высокому из самоедов пришлось бы поднимать руку, чтобы дотянуться.
— Воры, вы проникли в мой дом… вы собирались украсть моё добро… Вы превратили моих верных стражников в столбы… —
