губы, ноги и глаза, в которых пустота! Я не мог представить себе настолько глупого человека. Уговаривал себя, что мне кажется, что, наверное, в её словах и действиях есть смысл, но нет! Ничего не было!
Артём потрясённо смотрит мне в глаза, забыв обо всём. Его заливает водой, потому что чёрный зонт съехал набок. Волосы прилипли ко лбу, шикарный костюм безнадёжно испорчен.
— Я чудовище, Надин! Я как чёрная дыра! Я пуст и свою пустоту пытался наполнить тобой!
Я вздыхаю и беру мужа за руку, отмечая, какие ледяные у него пальцы.
— Давай-ка домой, Тёма.
Глава сорок вторая
Я выхожу из лужи и тяну за собой Артёма. Поднимаю зонтик так, чтобы накрыть от дождя нас обоих, и иду к служебной машине. Артём открывает дверь, мы садимся вдвоём на заднее сиденье. Водитель везёт нас к дому на Чистых прудах, в квартиру, где я не была уже полгода. Мы входим, держась за руки.
Внутри всё так же. Чисто, элегантно, безлико. Следов Ирины нет. Как, впрочем, и моих. Удивляюсь, как я смогла протянуть здесь почти год, ведь даже в нашей с Тимофеем тесной двушке больше жизни и обаяния.
Артём скидывает у входа промокшие туфли и в мокрых носках шлёпает в спальню. Слышно, как включается душ. Я иду сто раз хоженой дорогой на кухню, наполняю чайник, ставлю кипятиться. Лезу в шкафчик за чаем и нахожу мой любимый, с кусочками яблока и корицы. Пачка наполовину пустая. Хм, похоже, Артём тоже к нему пристрастился.
Кидаю пакетики в кружки и заливаю горячей водой. Через пару минут на кухню приходит Артём, одетый в треники и поношенную толстовку с эмблемой его немецкого университета. Садится на стул, берёт чашку и дует на чай. Я усаживаюсь на своё любимое место на этой кухне, с торца стола, рядом с окном.
Если выглянуть в него, можно увидеть, как мокнут сейчас во дворе старые дубы и клёны с алой листвой. Там дальше стоят вековые сосны и среди них живёт беличья семья. В этом дворе всегда тихо, вот зверьки и смогли выжить в оазисе покоя посреди грохочущего мегаполиса. Я вглядываюсь в листву, но понимаю, что бесполезно. Белки сейчас прячутся от дождя.
— Иногда мы с Тимом по утрам видим, как они прыгают с ветки на ветку. — Говорит Артём, и я вздрагиваю от неожиданности.
— Раньше я загадывала их на удачу. Если углядела хотя бы одну, значит, дни будут хорошими, — усмехаюсь я и отпиваю глоток из своей кружки.
— Много их у тебя было в этой квартире? — Спрашивает Артём. — Хороших дней?
— Бывали. — Пожимаю плечами я.
— А сейчас?
— Большая часть.
— Тебе нравится жить без меня, Надин? — спрашивает Артём.
— Наверное, да. Мне очень не хватает объятий, но ведь и когда мы жили вместе, ты нечасто баловал меня обнимашками. Впрочем, я понемногу справляюсь. Купила себе утяжелённое одеяло.
Артём хмыкает.
— А выйти на работу с ребятами в артель снова, — нравится? — задаёт вопрос он, глядя в свою кружку.
— Ты не можешь себе представить, насколько! Я как будто вернулась домой! У нас такие грандиозные планы! Сашка рассказал тебе, как мы вчера презентовали текущее состояние нашего проекта по реновации? Комиссия была в восторге! — Я вспоминаю слова земляка директора и смотрю на Артёма. Не выпуская кружки из левой руки, он поставил правый локоть на стол, закрыл глаза и трёт лоб пальцами. Трясу головой и решаю ничего не говорить про Михайлова.
— Мне всё вчера рассказал Задарновский. — Подняв глаза, Артём устало улыбается. — Я очень горжусь тобой, Надин. Ты совсем выросла!
— Спасибо, Тёма. Приятно слышать это… От тебя. — У меня стоит ком в горле. Не плачь, не плачь!
— Надин, наверное, скоро мне придётся освободить эту квартиру. И оплату за сад Тимофея больше не будет покрывать мой соцпакет. Наверное, наша общая медицинская страховка тоже закроется. Всё схлопнется, короче говоря. Буду искать другое жильё и другую работу.
— Почему? Постой, Саша что-то говорил об испытательном сроке, так?
Артём прикрывает веки и стонет. Потом открывает и смеётся.
— Когда он успел дать тебе полный отчёт о нашей попойке?
— Тогда же, когда ты трупом лежал у меня в прихожей на полу?
Это выражение лица бесценно.
— Твой телефон сел и Сашке пришлось притащить тебя ко мне, потому что мой дом — единственный адрес, который ты мог назвать! Точно ничего не помнишь?
— Думал, у меня глюки. Или мне снился сон. Как я оказался у себя?
— Приехали Максим с Анькой. Они с Сашкой отвезли тебя и затащили домой.
— Так это Максим… — Артём прикладывает руку к рёбрам и морщится.
— Эээ нет, — трясу головой я. — Он точно не такой. Ты, наверное, ударился, когда Саша уронил тебя на пол после того, как приволок в квартиру, — скрестила пальцы под столом.
— Ты так его защищаешь, Надин. Он настолько хорош?
— Хорош, — вздыхаю я.
— Так почему до сих пор не с ним?
— А почему я до сих пор не разведена? — поднимаю бровь я.
— Я дам тебе развод, Надин. — Артём запускает пальцы в свои волосы и закрывает глаза. — Прости, что вёл себя, как последняя сволочь.
— Спасибо, Артём. — Я глотаю слёзы.
— Не плачь, Надин. Надя. Артём протягивает руку и похлопывает меня по ладони. — Что же ты не прыгаешь от счастья? Скоро ты сможешь слиться в экстазе со своим Лосяшем, разве не так?
Я мотаю головой.
— Мне бы очень хотелось, правда. Только у меня теперь большие проблемы с доверием, Тёма. Ты меня немножко сломал.
Артём отворачивается и смотрит в окно.
— Мне так стыдно, Надин. Прости меня. Я бы сейчас сделал что угодно, чтобы смыть с себя эту грязь. Разделся бы догола и прошёлся по городу, под звон колокольчика и крики «Позор! Позор!» — невесело смеётся он, закрыв лицо руками. — Пусть толпа бросает в меня гнилой картошкой. Или можно было бы отрезать себе фалангу пальца, словно я парень из якудза, да? Положить ошмёток в коробочку и прислать тебе по почте.
Я тоже смеюсь.
— Тогда уж мочку уха.
Артём провожает меня из квартиры. Перед самым уходом он хватает меня за руку и зарывается лицом в мои волосы, совсем как прошлой ночью.
— Ты должна сказать мне название этой туалетной воды. Я побрызгаю ей подушку и буду рыдать в неё ночами.
— Ты не умеешь плакать, Артём.
— Никогда не поздно начать? — Разводит руками он.
Глава сорок третья
Выйдя из дома на Чистых прудах, я
