чтобы удержать на месте. Его глаза засверкали, когда он осмотрел меня с ног до головы.
— Ты вымылась. И переоделась. Кто тебя, чёрт побери, выпустил? — его глаза сощурились, превратившись в серебряные щелки. — Что ты с ними сделала?
— Сделала с ними? — сказала я, пытаясь высвободиться из его хватки, но она только усилилась.
Толстая кожаная ткань его перчаток хрустнула.
— Я ничего не сделала. Твоя дочь знает, что королеве не место в темнице.
— Значит, теперь ты называешь себя королевой? — он почти ухмыльнулся.
— Ты знаешь, что я ей являюсь! — закричала я. — Может быть, я ничего и не получу от этого брака, но я замужем за королем, Богом. Алая корона теперь моя, хоть ты и забрал её у меня, но она моя. Теперь я королева, Богиня смерти. И я прекрасно знаю, как подобает относиться к королеве.
— Неужели? — сказал он зло, схватив меня за другое запястье и удерживая на месте. — Думаешь, именно так это работает? В этом мире, о котором ты ничего не знаешь, в мире, в котором, как ты утверждаешь, тебе не место? Я женился на тебе, чтобы выполнить условия сделки и в надежде, что пророчество исполнится. Я никогда не говорил, что мы будем с тобой на равных, и я никогда не говорил, что я буду как-то по-особенному к тебе относиться.
— Мне не нужно особенного отношения!
Я практически уже тряслась от гнева.
— Я всего лишь хочу, чтобы ко мне относились, как к человеку, потому что я человек. Я знаю, что меня всего лишь нарекли богиней, и я знаю, что никогда не буду равна Богу, вроде тебя, но я ещё не мертва. Я существую, я жива, я дышу, и я здесь!
Его ноздри раздулись, а губы слегка скривились. Он выглядел как животное, которое собиралось броситься на меня.
— Ты должна знать свое место, — сказал он сквозь зубы.
— Или что? — дерзко сказала я. — Что ты со мной сделаешь? Бросишь меня обратно в темницу, подождешь, пока я сгнию? Будешь доставать меня оттуда только тогда, когда тебе это удобно? Ты знаешь, чего мы оба ждём, так почему бы нам с этим не покончить?
Его брови сдвинулись вместе.
— Чего мы ждем?
Я быстро вывернула свое запястье, обхватила пальцами его кожаную перчатку, и прежде, чем он успел среагировать, стянула ее, обнажив его руку. С невероятной скоростью, которая удивила даже меня, я схватила его за рукав в сантиметре от его оголенной кожи, и поднесла его руку к своему лицу.
— Что ты делаешь? — вскрикнул он, и его черты исказил страх.
Он отдёрнул руку, стараясь держать её подальше от меня. Я выбросила его перчатку через плечо так, чтобы он не смог её достать.
— Коснись меня, — начала подстрекать его я. — Сделай же это. Коснись меня, и увидишь, что произойдёт. Давай уже, мать его, покончим с этим.
— Я этого не сделаю, — сказал он, тяжело дыша и крепко прижав свою оголённую руку к груди.
Я пошла в его сторону и попыталась схватить его, но он выставил вперёд руку в перчатке, и обвил пальцами мою шею, удержав меня на месте.
— Ханна, — резко прошептал он. — Ты не понимаешь, о чем просишь.
— Я прошу правды! — зарычала я, и моё горло прижалось к его в руке в перчатке, когда я заговорила. — Меня уже тошнит от этих пророчеств и от того, что я не знаю, какое из них я должна исполнить. Мне надо знать. Как и тебе.
Его лицо на мгновение стало озадаченным, а затем он покачал головой, и его хватка на моей шее ослабла так, чтобы я смогла более свободно дышать, но он всё ещё не давал мне подойти к его оголённой руке.
— Решила умереть, — сказал он низким голосом и удивленно посмотрел на меня. — Ты ещё более безрассудная, чем я думал.
— Именно ты сделал меня такой, заперев на замóк, — сказала я ему. — Чего ты ожидал? Что я стану половиком, подчинюсь тебе? Если я та, кого ты можешь коснуться, тогда я буду знать, что я тебе ровня.
— А если нет — ты умрешь, — зарычал он и яростно замотал головой.
— Какая вообще разница? Не осталось ничего кроме этой долбаной сделки, которую мы заключили. Неужели для тебя так важно довести её до конца? Зачем я тебе вообще нужна?
Его ноздри снова начали раздуваться, грудь вздымалась. Он сглотнул, и на его сжатой челюсти задёргался мускул. Воздух между нами накалился из-за невидимого пламени, которое, казалось, связывало нас.
— Ты даже не… — начала я.
Но прежде, чем я успела закончить предложение, пытаясь сообщить ему, чего бы, он не сделал, он поступил с точностью до наоборот.
Он поцеловал меня.
О, как же он меня поцеловал!
Это был не милый поцелуй, и не поцелуй, достойный свадебной церемонии. Это был страстный акт, полный огня и злобы. Его губы были сильными, и мои губы беспомощно раскрылись навстречу его губам, а его язык скользнул глубоко внутрь. Его губы брали, требовали, доминировали, и только здесь и сейчас я не хотела ничего больше, кроме как подчиниться.
Святое дерьмо.
Его хватка на моей шее ослабла, затем его рука скользнула на мой подбородок, чтобы удержать меня, когда поцелуй стал более интенсивным, и с моих губ сорвался стон. Он разжёг адское пламя внутри меня, пробудил ненасытную жажду, которая заставляла меня дрожать, пронзала насквозь и удивляла. Она раздирала меня точно хищный зверь, и я попыталась ухватиться за него во всех смыслах этого слова, чтобы притянуть ещё ближе к себе.
Я почти забыла о его оголенной руке, и он зарычал на меня, останавливая меня. Низкий рык прошёл сквозь меня и развязал каждый узелок, который держал моё тело.
Неожиданно он толкнул меня назад, мои ноги споткнулись сами об себя, а моя попа ударилась о край стола. Затем Мор отпустил меня, подошёл к перчатке, которую я кинула на пол, и подхватил её.
Он развернулся ко мне и картинно надел перчатку обратно на руку, не сводя с меня своих неистовых глаз.
— Как бы это ни было забавно — трахнуть тебя с одной рукой, — сказал он, пошевелив пальцами, — сегодня я не буду так рисковать.
Двигаясь с нечеловеческой скоростью, он снова оказался рядом и навис надо мной. Он схватил меня за попу и без усилий приподнял меня на край стола, после чего оттянул ворот моего платья, обнажив мои груди. Мои соски уже затвердели и жаждали, чтобы он коснулся их. Он не стал терять времени, накрыл мою кожу
