лучше? Ноги как?
Обливи удивленно подняла голову.
— А…лучше. А ты? Вы же много энергии потратили…
— Ну у нас же есть кристаллы, так что все путем! — усмехнулась девушка. Однако ее спутница продолжала смотреть на нее понуро, поэтому она сразу изменилась в лице. Она серьезно посмотрела на нее. — Мира, в общем…
Она запнулась, не сумев подобрать нужных слов. Ей очень хотелось обсудить с ней произошедшее. Вернее, то, что происходило в душе обливи. С момента их знакомства девчушка так и не рассказала им о себе. Они не знали ее фамилии, не знали, из какого она города, почему пошла в путешествие в одиночку, почему присоединилась к ним. Несмотря на то, что эта молодая обливи казалась полной трусихой и еще совсем наивным ребенком, она оказалась одна в этом опасном приключении. Может ли быть, что она не так проста, как кажется? Или может еще хуже — она отправлена к ним как шпион?
Однако, чем больше они знакомились, тем больше душевных проблем Миры они узнавали. То, что она называла себя сломанной, неспособной…было ощущение, что ее прошлое было самым грустным. К тому же один раз она упомянула, что ее отец очень строг…но это единственная крупица информации, которую они смогли узнать. Им было неловко спрашивать ее, ведь они боялись довести ее до истерики из-за болезненных воспоминаний. Однако сейчас Мия хотела сказать ей кое-что, что могло бы подарить обливи хотя бы немного душевного спокойствия.
— Мира…я не знаю, что произошло в твоем детстве. Я не знаю, почему…иногда ты ведешь себя так, как сегодня. Рин…поведала мне, какие слова довели тебя до слез. Я не буду давить на тебя, спрашивая, в чем дело. Но и я, и брат, и Рин, и даже Джек — мы все переживаем за тебя. Просто знай, что, если тебе нужно выговориться, мы тебя выслушаем. Не важно, что было в твоем прошлом, сейчас ты — та Мира, которая стала нашей подругой. И мы тебя любим такой, какая ты есть. Поэтому…ну…мы будем ждать, когда ты сможешь открыться нам. Столько, сколько понадобится.
Мира молча уставилась на нее, явно обескураженная. Видимо, слова эльфийки достигли ее — в ее глазах начали скапливаться слезы, затуманившие ее зрение. Она грустно улыбнулась.
— Мгн. Спасибо. Простите, что заставляю переживать. Я…буду стараться.
Мия не поняла, что та имела ввиду, но настаивать на ответе не стала — всее, что нужно Мире — это время. Ну и немного больше уверенности.
Ранг духовного оружия можно определить по его виду. На первом ранге оно выглядит как обычное, на втором оно приобретает свечение. На третьем маг может спрятать его в духовное пространство, а на ранге 3.5 у оружия появляется дополнительные волшебные предметы (ножны, колчаны и т. д.) На четвертом оружие сильно преобразуется, получает больше орнаментов и украшений, зачастую меняет цвет на золотой. О внешнем виде оружия на пятом ранге пока не известно.
Каждый владелец цветной молнии дает ей свое имя. Оно меняется с каждым хозяином.
Так как количество цветных молний ограничено (их всего 7), обычно государства стараются отслеживать всех их хозяев, записывая их имена в общие сводки.
Это словосочетание периодически появляется в речи Джека. Существует на самом деле, можете посмотреть значение в Интернете. Однако в контексте обливийского языка перевод другой, более нейтральный («разрази меня гром»).
На пике наставники ученикам как отцы, а Джек — учитель наставника Рин, так что ей он приходится так называемым дедушкой.
家四季 — фамилия Цзя «домсемья» + имя Сыцзи «четыре времени года».
Эгида — имя духовного оружия Императора. Единственное ныне известное оружие 5 ранга в виде щита. Это древнее слово, смысл которого известен только самому Фердинанду, но в понимании оборотней это слово обозначает щит, потому выражение «быть под эгидой» означает «быть под чьей-нибудь защитой».
Элементалисты, чьими стихиями являются огонь и земля, могут создавать взрывы, потому их прозвали взрывниками. Это не является элементальной способностью второго ранга.
В этом мире есть знакомые нам волки, которых называют дикими вулстратами. Их ареалы обитания — северные районы Кассандрики и туманный лес, что находится на границе Обливиона и Красты.
Глава 8. Праздник Зеленых шляп
К вечеру делегация прибыла в Вульфендорф.
В Драфталке главный город вулстратов за глаза называли «Городом суеты». Оборотни сами по себе были существами легкомысленными и даже ленивыми, они любили послеобеденный отдых, который называли «часами праздности», да и не особо переживали по пустякам.
Вулстраты же отличались трудолюбием и серьезностью. Для них было нормой много работать, устраивать конфликты и сражаться. Многие вулстраты становились наемниками или вступали в гильдии, уничтожающие монстров. Вульфендорф же считался центром этих гильдий, местом, где находятся их основные базы.
Именно по этим причинам город и называли суетным. В нем действительно, подобно Амирэну, постоянно кипела жизнь.
Главное имение семьи фон Гирш находилось в ближней от города черте и представляло собой огороженное высокой стальной оградой поместье, где были лишь здания да газоны.
По приезде путники столкнулись с еще большим количеством оборотней, чем было в предыдущем поместье.
— Глава, вы вернулись. Второй герр, вы тоже приехали в гости. — на лестнице стоял рыжий мужчина с зелеными глазами, что сразу выдало в нем одного из чистокровных вулстратов и ближайшего родственника братьев.
— Ральф, все ли было спокойно в мое отсутствие? — подошел к нему Рудольф. Получив от того кивок, он облегченно вздохнул и повернулся к гостям.
— Господа, это Ральф фон Гирш — наш кузен и мой камердинер.
— Добро пожаловать, принцесса и ее спутники, в главное имение семьи фон Гирш. — улыбнулся оборотень, кланяясь. Те поклонились ему в ответ, и затем все вместе они вошли внутрь.
По дороге Джек нагнал Рин, чтобы наконец-то поинтересоваться тем, чем не мог со вчерашнего дня.
— Почему они называют тебя принцессой?
Она лишь тяжело вздохнула, нахмурившись.
— Видимо потому что считают, что мой отец — король Кассандрики. Ты же знаешь, что для них нет понятия "республика, где нет монарха".
Он усмехнулся.
— Тогда могу ли я вас тоже называть принцессой, а, госпожа Амира?
Ее брови дернулись, словно ее взбесило это предложение.
— Я не принцесса.
— Для меня ты принцесса.
— Глупость.
Они бы могли еще долго препираться, если бы не громкий голос кровавых когтей, заполнивший холл.
— Ральф, братец, мы так давно не виделись, а ты снова меня игнорируешь! — улыбнулся Вольфганг, подходя ближе к кузену. Тот лишь закатил глаза.
— Брат Вольфганг, мне позвать врача, чтобы проверил твое зрение и голову? Ты говоришь
