не похожа на обиженную тираншу, как нарисовал мне ее Поляков. А впрочем, и о жене своей он тоже много чего не знает.
— Леночка пришла к нам сразу после института, обычно новенькие бегают без конца за советом к опытным врачам, жалобы на них пациенты пишут, ну или медсестра помогает разбираться с нашей системой. Здесь же не только пациента осмотреть надо, помимо этого кучу бумажек заполнить, пока карту медицинскую почитаешь у пациента, а там такое иногда коллеги назначают. И участковые ходят по адресам на вызовы, каждого выслушай, особенно стариков. Ой, это я по привычке жаловаться начала, мы с девчонками иногда любим поныть, — рассмеялась снова Ирина. — Работа действительно не сахар. Ее любить надо и людей любить. Вот Лена любила, одна, без медсестры, участок вела идеально, бабульки на нее молились. Хоть и строгая такая, неразговорчивая, только по делу.
— Идеальный врач какой-то, — подпустила я в голос ехидства, дифирамбы о Елене Бланк мне были не нужны.
Но Ирина Васильевна иронию не уловила и с энтузиазмом закивала:
— В точку! Вот сразу видно, журналист! Леночка — идеальный врач, сплетен не любит, с пациентами вежливая, бумаги все листочек к листочку!
— Коллеги, наверное, завидовали, обычно идеальных-то не любят? — Да что за непробиваемая стена дружелюбия, когда заведующая уже выльет свою накопленную ненависть к бывшей подчиненной, у меня там Скворцов без присмотра скачет по темным коридорам.
Но Ирина Васильевна не сдавалась:
— Леночку? Да что вы, наши сплетницы про нее ни слова, она же каждому помогала, диагнозы ставить, со сложным пациентом разобраться. Диагностика — это ее конек! Как сейчас помню, пришла ко мне женщина на прием, средних лет, жалобы на боли в области шеи…
В «ворошиловке» нас учили и психологическим приемам, в том числе тому, как слушать и не слышать собеседника: я кивала в такт говорливой женщине, пока она подробно рассказывала о чьей-то больной шее, и в это время рассматривала обстановку в кабинете, может, найдется зацепка, которая поможет узнать о конфликтах заведующей поликлиникой и участкового терапевта.
Обстановка в кабинетике совсем скромная: стол, парочка стульев, шкаф и сейф. И бумаги, кипы бумаг лежат в шкафу, на столе, на подоконнике и даже на одном из стульев. Мой взгляд уткнулся в сертификаты, висящие за спиной Ирины Васильевны, — «Настоящий сертификат выдан Угольниковой Наталье Андреевне в том, что она сдала квалификационный экзамен по специальности урология». Так, стоп, что это за чужие дипломы висят у Ирины на стене. Прямые вопросы работают всегда прекрасно:
— Чьи это дипломы у вас на стене? — воткнула я в паузу свой вопрос.
— Да заведующей, — махнула рукой Ирина Васильевна.
— А вы кто? — засомневалась я в своей собеседнице.
— Заведующая, — с ясной улыбкой заявила женщина.
Мне стало казаться, что по ошибке я забрела в психиатрическое отделение.
— У вас в поликлинике две заведующие? — Еще одна попытка разобраться в ассортименте руководителей поликлиники.
— Одна, я — заведующая! Два дня назад назначили, вот, бумаги разбираю после Натальи Андреевны, — обвела со вздохом свои бумажные завалы Ирина.
— А Наталья Андреевна где? На пенсию ушла? — Еще оставалась надежда получить хоть немного полезной информации.
Женщина округлила в страхе глаза:
— Да нет, умерла она девять дней назад. Она на пенсии уже давно была, все никак не уходила, вцепилась в свое место мертвой хваткой. Ужасная мегера была, а Лену ненавидела люто за то, что та в частную клинику ушла. — Ирина оглянулась по сторонам и перешла на шепот: — Говорят, даже умирала когда, прокляла ее, Лену. Ужас, да?
Заведующая шевелила губами почти беззвучно:
— Девчонки говорят, что это из-за проклятия старой ведьмы сын у Лены пропал. Она крови столько попила у бедной девчонки, даже перед смертью не простила.
Раз — и очередная ниточка оборвалась у меня в руке. Пришлось поспешно выбираться из кабинета словоохотливой Ирины Васильевны, я попрощалась и побежала по переходам, на ходу придумывая оправдания для Скворцова. Но он так был рад от обещания врача снять гипс через 5 дней, что ни слова не сказал о моем долгом отсутствии. На обратном пути мы заехали в супермаркет и набрали продуктов, а я захватила пельменей, так как рассчитывать на тетины разносолы было теперь нельзя — коварный Игорь обрек на страдания сразу нескольких человек.
В квартире царила тишина, женщины после снятия стресса и слез прилегли отдохнуть и уснули в разных комнатах. Стараясь не разбудить их грохотом кастрюль и ложек, я сварила пельменей и поужинала в одиночестве. Рядом с тарелкой лежал лист со схемой Максима — кружок с буквой «А», и от него расходятся лучами стрелки к более мелким кружкам, почти все перечеркнуты, осталось наведаться к матери Алины Поляковой, которая так возненавидела Елену Генриховну за поставленный диагноз. Завтра и совершу визит. Усталость, накопленная за несколько дней, дала о себе знать, и после плотного ужина меня сморил сон на диване в гостиной Елены Бланк.
Утром мы все проснулись от звонка телефона. Практически столкнулись лбами в гостиной — тетушка в домашнем халате, любезно выданном хозяйкой, Елена в измятом домашнем платье, и я в мягком костюме, в котором вчера каталась по городу…
Хозяйка квартиры потрясала телефоном:
— Они звонили, они хотят денег!
— Кто звонил, похитители?
— Коллекторы, те самые! Я узнала голос. Деньги, нужно готовить деньги. — Елена заметалась по кухне, выдернула из рулона черный пакет под мусор и бросилась с ним в коридор.
— Сколько они запросили? Когда передача денег и когда они отдадут Адама? Где вы встречаетесь? Вы сообщили в полицию? — Я пыталась получить подробности звонка.
Но женщина бегала по квартире с мешком и вытаскивала из тайников пачки купюр, от меня она отмахивалась, как от надоедливой мухи. А я настойчиво засыпала ее вопросами, ведь необходимы данные для подготовки операции.
— Тишина! — рявкнула тетя Мила командирским голосом и продолжила уже своим обычным: — На кухне ждет кофе и завтрак, вам надо успокоиться и все обсудить. Лучше это сделать в мирной обстановке. И никаких возражений.
Я с тетей была согласна на все сто процентов. Тем более что в такой особенной ситуации тетя сняла свой запрет на готовку. И на столе нас ждал королевский завтрак из фриттаты и аппетитных тостов с джемом.
Неожиданный звонок с требованием денег никак не связывался с кучей фактов и событий, значит, все-таки Адам банально похищен. Нужно спокойно все обговорить, продумать обмен денег на ребенка, а не пороть горячку. Елена с неохотой пошла на кухню, надежда увидеть сына придала ей энергии, и сейчас мы казались лишними со своими предостережениями.
Она
