Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
растянуто до предела бездействием, ютясь в котором мы ожидали конца битвы, дабы начать свою собственную?
Я проскользнула в помещение перед тронным залом. В проеме колонн увидела Эгисфа, сидевшего на троне, откинувшись на подушки.
– Клитемнестра?
Он выпрямился, прищурился, выглядывая меня за колоннами.
Я вошла. Между нами трепетало пламя – в круглом очаге посреди зала. Очаг окружали четыре столба, и дым поднимался прямо вверх, к голубому квадрату открытого неба, нарушавшему затейливое, красочное однообразие узорчатого потолка. На столбах этих, нежно-сливочных, поблескивала легкая позолота. А плиты пола, каждую в отдельности, украшала янтарно-теплая, огненная кайма. Вдоль стен, выписанные искусным мастером, скакали звери и чудища, вскидывали головы, били копытами, вздымались посреди океанов застывшие, будто во льду, волны, и через все это гордо шагали люди и боги, в раме ярких витых орнаментов. Заполнявшая тронный зал история подступала ко мне со всех сторон – деяния предков, изображенные как подвиги и победы, достойные самой широкой славы. Пятно крови на полу перед очагом давно поблекло, но мы оба изо дня в день видели его отчетливо, будто кровь пролилась только что.
– Что же, сел наш гость утром на корабль? – спросила я. – Путь до Этрурии неблизкий, он не вернется раньше… словом, нескоро вернется.
Эгисф улыбнулся.
– Он до утра еще исчез.
Я помедлила. Непривычным каким-то тоном он это сказал, или мне почудилось? Посмотрела на него пытливо.
– Гонец принес нам желанные вести. Скоро войне конец.
И нашему ожиданию. Сжав опущенные руки в кулаки, я добавила:
– Приятно было наградить его за это.
– Его наградили как следует.
Теперь уж он не улыбался, ухмылялся скорей.
Хотела заговорить, но тут взгляд его метнулся ко входу. Я быстро обернулась.
– Электра?
Она стояла смущенно в обрамлении колонн.
– Электра? – повторила я. И собственную резкость различая, и досаду, но не в силах сдержаться, как всегда.
Мы только и делали теперь, что ждали, так почему надо еще испытывать чужое терпение, вечно медля перед началом разговора? Мои оголенные нервы не выдерживали, и я вела себя грубовато, хоть твердо решала всякий раз, что впредь буду мягче, терпеливей.
– Гектор правда мертв? – спросила она.
– Правда, – ответила я.
– Значит, война завершится наконец.
Голос ее сорвался.
– Без этого величайшего воина Трое не выстоять.
Она подняла на меня глаза.
– Стало быть, отец вернется домой.
– Вернется.
Она перевела взгляд на Эгисфа, и я спиной почуяла, как тот подобрался. Тишина затянулась до предела, завибрировала. Я оборвала ее, не вытерпев:
– Всё?
– Всё, – глядя на Эгисфа, Электра чуть заметно улыбнулась уголками губ и вышла.
Разболелась голова. Я повернулась к нему. Забраться бы снова в постель и проспать весь день. От едкого очажного дыма слезились глаза, и на Эгисфа я смотрела сквозь влажную дымку.
– Итак. Слух о… происходящем в Микенах до Агамемнона дойти не должен.
Серый дым, прядями струясь к отверстию в потолке, улетал к небесам.
– Не дойдет. В этом я уверен.
Он перевел взгляд на скопившихся у входа стражников, мимо которых я шла сюда.
Вспомнилось, как глухой ночью под дворцовой стеной шептались неизвестные. Как, судя по всему, что-то тяжелое тащили по земле.
А ведь Эгисф изменился. Ожидание подходило к концу, но особой тревоги он не выказывал, хоть я и опасалась этого. От задуманного не уклонялся. Похоже, был готов.
Только спокойствия от этого почему-то не прибавлялось.
19. Кассандра
– Парис ранен! Он ранен! – эхом разнеслось по улицам Трои в густеющих сумерках. Услышав из храма этот возглас, я испуганно обернулась.
После смерти Гектора Парис превратился в живого мертвеца. Он пережил минуту славы на поле битвы в тот день, когда стрела его каким-то чудом вонзилась в ступню Ахилла. И смазанный ядом наконечник сделал свое дело. Впервые этот холеный красавец отличился в бою, и случилось это на исходе войны, когда всеми уже, казалось, овладело безразличие к происходящему. Ахилл, после того как гнев его выгорел дотла, сражался угрюмо и бесцельно. Он излучал скорбь, сердце зловещего светила рассыпалось в белый пепел. Он блуждал по полю боя в поисках смерти, потому-то стрела Париса и попала наконец в цель. Ахилл сам того хотел. Мы скромно чествовали Париса во дворце, за скудным столом – остатком былых пиршеств, которые Приам с Гекубой все еще тщились воссоздать. Но пустующее кресло Гектора, безучастное лицо Андромахи и остекленелые взгляды родителей лишь усиливали разительное отличие нынешнего празднества от прежних.
Недавно я потеряла счет дням. А теперь, когда выкрики сложились в четкие слова, все поняла. Итак, настал день смерти Париса. С опозданием на целых десять лет.
Родители, должно быть, убиваются. Ради них пойду во дворец, хоть слов утешения уже и не осталось. Выйдя из портика в вечернее тепло, я увидела Елену.
– Куда он бежал? – спросила она.
Я задумалась, но ненадолго.
– Явившись в Трою, он прежде оставил жену. Энону, речную нимфу. Они жили вместе в горах, пока он не отправился за новой добычей.
Елена твердо поглядела на меня.
– Она ему поможет?
Энона. Я видела ее истерзанное рыданиями лицо, после того как он ушел. И искаженное гневом, после того как ей ясно стало, куда ушел и зачем. Видела, как окровавленный Парис ковыляет по тропинкам, где они гуляли когда-то, и молит нимфу, брошенную им десять лет назад, применить свою целительную силу.
Я покачала головой.
– Не поможет.
Елена отвела глаза.
– Он должен был умереть на той горе еще младенцем, – сказала я.
Слова эти неприятно задребезжали на ласковом ветру. Я совсем не то хотела сказать.
– И умрет там сегодня, – закончила она.
А я натужно, отрывисто кивнула.
Она протянула руку, коснулась моего плеча. Я рассматривала ее тонкие пальцы, блестящие овалы розовых ногтей. Ощущала теплоту ее прикосновения. Сердечность. И удивлялась, что Елена как будто утешает меня, а ведь это она только что овдовела, это ее положение в Трое сделалось шатким как никогда – без опеки мужа и защиты деверя. В случае смерти Париса, я слышала, ее хотели выдать замуж за Деифоба, одного из немногих уцелевших сыновей Приама, одного из последних оставшихся у меня братьев. Неясно было, что об этом думает сама Елена. Ни опасение, ни беспокойство, однако, не сминали ее чела, а в глазах отражалось лишь сочувствие.
Десятилетие боролись на полях сражений перед Троей герои легенд, но все они уже погибли. Битва превратилась в изнурительный, тяжкий труд. Великолепные фонтаны крови не вскипали больше алой пеной под колесами Ахилловой колесницы, лишь измученные войной, казалось, длившейся вечность, мужчины устало брели день за днем биться
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
