безумных глаз», — вспомнила я.
— Красиво. У вас все проклятья такие поэтичные?
— Нет, это вольный перевод. Как правило, проклятья звучат более емко и менее цензурно, — невозмутимо ответила я.
— Ладно, давай покончим с этим. Как раз успеем на ужин во дворец… — пробормотал принц, цепляя стекло витрины найденным тут же ножом.
Следующие полчаса прошли под пыхтение принца, который пытался расковырять прибитое насмерть к столу стекло. Я слышала что-то про «криворукие фанатики», «безмозглые неучи» и «бездарные маги». Даже попыталась предложить свою помощь, на что получила сердитое шипение.
Короче, в конце концов, конечно, принц победил эту штуку. Ну как победил — взял ближайший тяжелый предмет и раздолбил витрину со всей дури.
— Я, конечно, в светлой магии не сильна, но, может, можно было как-то менее радикально? — осторожно поинтересовалась я, прислушиваясь, не несется ли к нам радостная мантикора.
— Нет! — рявкнул Аксель. — Эти идиоты наложили кучу светлых заклинаний, и за столько лет они склеились меж собой насмерть!
— Оу. — многозначительно сказала я, немного успокоенная тем, что никто не спешит нас сожрать.
— Ладно, что дальше? — буркнул парень, осторожно беря клинок в руки.
А в следующее мгновение у меня глаза полезли на лоб — рука Акселя начала натурально дымиться, но светлый будто и не замечал этого, а лишь вопросительно смотрел на меня.
— Рука! — воскликнула я.
— Что? — не понял парень.
Я в один прыжок оказалась возле него и вырвала злосчастный клинок из руки. И только в этот момент парень почувствовал боль. Он не издал ни звука, но побелел, как полотно, медленно посмотрел на свою руку и глубоко-о-о-о вдохнул.
— Ну, в принципе, за пару недель целитель справится, — произнес он, рассматривая жуткий ожог.
Я же бестолково заметалась по помещению, ища, чем бы перевязать его ладонь. Будучи темным магом, я никогда в жизни не имела счастья сталкиваться с целителями, зато прекрасно представляла, чем может обернуться необработанный ожог.
В конце концов пришлось отодрать кусок от моей нижней рубашки и промыть рану парня остатками воды из бурдюка, прихваченного в домике ведьмы. К чести светлого, он даже не поморщился, пока я возилась с его рукой, лишь хмуро заметил:
— Теперь из меня так себе мечник. Левой я владею многократно хуже. И если ситуация покажется мне действительно опасной, я применю магию.
— И тогда ситуация станет еще опаснее, — заметила я.
— Не факт. Но ты должна мне пообещать кое-что?
— Если ты опять про свадьбу, то честное слово, я сейчас тебя прибью.
— Нет, — покачал головой парень. — Просто пообещай. Это никоим образом не касается наших отношений.
— Ладно…
— Если я скажу бежать — беги. Беги и не оглядывайся. Поняла?
— Аксель…
— Ты пообещала, — оборвал меня светлый.
Я упрямо поджала губы.
— Помни об этом, — добавил парень.
69
Я не ответила и сделала вид, что внимательно рассматриваю меч.
— И что дальше? — спросил Аксель после некоторого молчания.
— Ну, очевидно, подлить ему моей кровушки… — задумчиво проговорила я, с опаской тыкая в рукоять меча пальцем.
Ничего.
Снова потыкала.
И ничего.
Еще потыкала.
И все равно ничего!
Двумя пальцами, тремя, четырьмя. Потом переглянулась с Акселем и сцапала меч всей ладонью.
И ничего!
— Ты смотри-ка, проверка на кровное родство! — восхищенно воскликнул парень.
— И чему ты так рад? — мрачно спросила я. — У тебя вся ладонь ошпарена.
— Нет, ну это же самое верное подтверждение того, что ты наследница Белларов!
— И мы похороним эту ценную информацию прямо на этом складе и никогда, никогда больше о ней не вспомним, — строго проговорила я.
— Ла-а-адно…
Я некоторое время рассматривала клинок, светлый в процессе не участвовал и мне не мешал. Не знаю даже, что я искала. «Что-то» — наверное, самое точное определение. Я искала «что-то», что прояснит события прошлых лет. Естественно, ничего не нашла.
— Идем наверх, — решительно сказала я. — Меня в этом пыльном каменном мешке скоро клаустрофобия замучает.
Аксель кивнул и первым направился на выход. Не иначе как на разведку пути обратно. Но добрались мы без приключений, хотя я так и ждала, что кто-то на нас выпрыгнет и выскочит.
И вот, спустя четверть часа, посреди самого радикального храма Пресветлого Князя стояли: темная проклятийница, светлый паладин, ведьмовской гримуар и меч света. Что ни говори, а компания собралась теплая, душевная.
— И что делаем? — спросил Аксель, с любопытством наблюдая за мной.
Я аккуратно положила меч на пол, чтоб не звенел, и начала перебирать подол рубашки в поисках булавки. Резать ладонь этой ржавой железякой у меня не было ни малейшего желания.
И пока я искала, чем бы себя уколоть, эта мелкая бумажная сволочь сцепилась с антикварной железякой! Они грохотали по всему пустому залу, высекая искры из камня и разбрасывая конфетти из пергамента. Причем, что характерно, гримуар гонял меч!
— Обалдеть, — прокомментировал Аксель происходящее.
— Чего «обалдеть»?! Разними их! — воскликнула я, даже не зная за что больше переживая: то ли за источник семейных тайн, то ли за последний шанс снять проклятье.
— Подожди, давай посмотрим, кто победит. Никогда такого не видел!
Я возмущенно посмотрела на парня и поняла, что он бессовестно ржет. Нет, ну я согласна — ситуация очень смешная. Но это моя книжка и мой меч!
— А ну, прекратить! — рявкнула я.
Так рявкнула, что гримуар, загнавший клинок в угол, аж подпрыгнул с испуга. Меч так вообще решил прикинуться шваброй и с громким звяканьем рухнул на каменный пол.
— Ко мне оба! Живо!!!
Оба артефакта печально, как нашкодившие котята, поплелись ко мне. Если гримауар при этом грустно шуршал, то меч противно скрипел железом о камень.
— Ты! — я ткнула пальцем в гримуар, и тот замер. Даже страницами перестал перебирать. — Сейчас расскажешь мне все от начала до самого конца.
Меч, до этого изображавший немочь, взвился над полом. Типа, я сам тебе все расскажу и вообще моя история правдивей.
— И только попробуй соврать или недоговорить. Нашинкую на мелкие кусочки и запихну в хлопушку, — пригрозила я упертой книженции.
Гримуар помедлил и потом, видимо, плюнул на всю конспирацию, опрокинулся на корешок и быстро-быстро залистал страницами. Меч покосился на текст, но, кажется, увиденное его удовлетворило, и железяка улеглась на пол, для острастки выбив пару искр.
И как только я подошла к гримуару, на страницах начал проступать текст, написанный красивым, ровным, неживым шрифтом.
70
Аккуратные, идеально-ровные буквы никогда бы могли быть написаны живым человеком. Со мной говорил артефакт, говорил богатым, красивым языком, и я в мгновение ока очутилась на солнечной лесной поляне, наблюдая за
