Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
этого мало?
– Мало.
– Почему?
– Потому что я хочу спасти Орвандию.
И очень жаль, что за окном в этот момент не грянул гром. Выглядело бы эффектно, согласитесь.
Глава 19. Дядя Витя
Ульфир отказался возвращать отвертку и полез в рюкзак вместе с ней. Я пообещал Роме купить новую, он согласился при условии, что рукоятка будет такого же цвета: красная с черным.
– Любимое папино сочетание, – объяснил Рома.
– А твое какое любимое?
Рома секунду подумал.
– Зеленое с зеленым. А твое?
– Котлета с булочкой.
– Позер.
Мы решили, что оставим Ульфира в гараже, и посадили его на заднее сиденье «форда». Неизвестно, что нас ждет в квартире Роминого соседа. Вдруг смертоубийство?
– Отец точно не зайдет сюда до завтра.
– Хорошо.
– Что ты будешь с ним делать?
– С твоим отцом?
– Нет, с Ульфиром.
– Не знаю. Пока поживет со мной. А что?
– А родители?
– Скажу им, что это кот.
– Не похож.
– У тебя есть идея получше?
– Да, отдай его в приют.
– В какой еще приют?
– Хоть в кошачий.
– Не похож.
– Тогда у меня нет идей.
Рома открыл дверь гаража и указал пальцем на верх пятиэтажки.
– Вон его окно.
Окно как окно, подумал я. Старое, не пластиковое. Не меняли лет, наверное, пятьдесят, но стекло, тем не менее, не треснутое. Ничего особенного.
Кто-то задернул штору.
– Он там, – сказал Рома.
– Да.
– Это правда поможет спасти Орвандию?
– Возможно. Я надеюсь.
Рома кивнул. Аргумент, что мы участвуем в таком грандиозном и благородном деле, подействовал. Правда, Рома хотел знать максимум деталей, но их я представить не мог.
– Хочу тебя кое о чем попросить, – сказал я перед выходом из гаража. – Ни слова никому о моей Тетради. И обо всем, что с ней связано. В том числе о нашем ритуале в школьном туалете. Уговор?
– Уговор… Но почему?
– Потому что.
* * *
Мы поднялись по лестнице, и Рома постучал в таинственную квартиру.
– Кто? – послышалось за дверью.
– Здравствуйте. Это соседи, – ответил я спустя несколько секунд, когда понял, что Рома от волнения задыхается.
– Какие соседи.
Именно так, без вопросительного знака.
– Соседи напротив…
– Я никого не жду.
– Скажи, что мы пожарные, – сказал Рома шепотом.
– По-твоему, мы похожи на пожарных?
– Ну да. Ну нет, конечно… Хотя если бы мы вернулись домой и переоделись… О! Скажи, что мы волонтеры! Мы на них похожи.
– И что это даст?
– Я не знаю, скажи тогда, что…
– Сам и скажи!..
– Почему я?
– А почему я?
Спор разрешился сам собой. Дверь открылась, и перед нами предстал “волшебник” собственной персоной.
– Мы незнакомы, отроки, – сказал сосед. Выглядел он как обычный орвандский мужик формата “вчера был в баре”. Стеклянный взгляд, клетчатая рубашка, заправленная в синее трико. Таких я встречаю в троллейбусе каждый день.
– Мы с вами пересекаемся, – сказал Рома, – иногда.
– Это где еще?
– Я живу напротив. С родителями.
– И как?
– Нормально…
Мы сконфузились.
Вдруг сосед выпучил глаза, сказал: “Ах, ты!” и, схватив Рому за воротник, втянул его в квартиру.
– Эй!
Я успел просунуть ногу между порогом и дверью. Несмотря на обрюзгший вид, сосед шустро меня оттолкнул и закрылся-таки с Ромой в квартире. Отлетев, я стукнулся о перила поясницей. В голову ударил адреналин, я почувствовал небывалый прилив сил. Сейчас что-то будет! Разбежался, выставив вперед кулаки, и… налетел на велосипед. Грохот, шум, мой визг… Я отодвинул поломанный велик, чтобы предпринять вторую попытку. Разбежался и – нате! – выломал дверь волшебника, как полицейский в американском фильме. Замечательный прилив сил, мне нравится. Подчиняясь чутью, я метнулся в ванную комнату, где сосед, схватив Рому за шею, тыкал его в воду, как кошку:
– Кто тут был? Кто тут был, я спрашиваю?
От Ромы слышалось только: “Ай!” и “Я”. Зуб даю, он сразу признался, что ходил сюда ночью. Поэтому действия соседа носили исключительно наказательный характер.
– Оставьте его!
Мои сжатые кулаки налились кровью. Сейчас я повторю подвиг, который совершил в школе с Главным. Это будет второй подвиг Каноничкина. Геракл – мой предок, мой дед! Я кинулся на соседа, но тот свободной рукой махнул в мою сторону, и я застыл на месте. Адреналин схлынул бурным потоком, и я не мог пошевелиться. Даже заговорить.
– Шустрый юнец, – сказал сосед, обернувшись. – Вижу, ты по нраву приходишься Шару… Да… По нраву… Но не делай так больше.
Он вернулся к Роме, который, если честно, не особо-то и пострадал. От него убежала пара миллионов нервных клеток, но существенных увечий сосед не нанес.
– Зачем ты был здесь? Кто направлял тебя? Я чуял тебя и раньше. Подложил манекен. Знал, что попадешься. Ну? Скажешь правду?
Рома не выдержал напряжения, и потерял сознание.
– Да твою ж, ишь… – сказал сосед.
Ко мне (наверное, от страха) вернулась способность говорить:
– Рома не виноват. Это Безымянные.
Сосед посмотрел на меня внимательно.
– Знаете что, господа? – наконец сказал он. – Серьезное лицо еще не признак ума.
Он отпустил Рому, и тот сразу пришел в себя. Следом “разморозился” я.
– Что это значит?
– “Того самого Мюнхгаузена” цитирую, умники. Кинолента такая была, прошлого веку. Не смотрели? А стоило. Может, ваши лица и переменило бы.
* * *
Если я когда-то и представлял себе жилище мага, то суровая реальность внесла в это дело свои коррективы. Квартира семидесятых годов прошлого века с громоздкой мебелью, с книгами за стеклом, вазами и банкой соленых огурцов на журнальном столике, отличалась от волшебных интерьеров в моей голове процентов эдак на девяносто. На спинке деревянного стула висела полицейская ретро-форма. Пахло водкой. Сосед предложил нам надеть тапки, но мы тактично отказались.
– Альберкинуда Вит, – он протянул нам руку, – можно просто «дядя Витя».
Взяв с журнального столика открытую банку, он вытащил из нее соленый огурец и откусил от него кусок.
– А вы полицейский? – спросил я.
– Уже тысяч восемь лет как, – дядя Витя захохотал с огурцом во рту. – Правда, раньше такого слова не было, «полицейский». – Он достал еще один огурец. – Порядок обеспечивали служители храмов.
Он ушел на кухню и вернулся с банкой помидоров. Тоже соленых.
– Будете? – спросил он.
– Не-а.
– И хорошо. И правильно. – Он запустил руку в новую банку и, пытаясь вытащить неподатливый помидор, сказал: – Я был капитаном храма Синто.
– Бога любви?
– Ее. Богини. Любви все возрасты покорны, слыхали? Я всегда любил любить. С детства. Когда мама целовала меня перед сном, в моих руках рождались бабочки… М-м-м. Идеальный помидор.
По его подбородку потек рассол. Мы с Ромой переглянулись. Почему нам постоянно попадаются ярые любители овощей? Сначала
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
