пожав мне руку на прощанье, Франтишек Поспишил.
Когда я поднялся на четырнадцатый этаж в свой номер, то настроение моё, тоже немного поднялось. Наверное, насмотрелся на беззаботных чехов и шведов, и стало гораздо легче на душе. Вечно мы русские раздуваем из мухи слона. Проще надо смотреть на жизнь, как на игру, и меньше грузиться из-за мелких неприятностей. Подумаешь — притормозили переговорный процесс. Если Леонид Брежнев — категорически «за», то Михаил Суслов ему не помеха.
С такими радужными мыслями я открыл дверь комнаты, включил свет и обомлел, так как кроме меня здесь было ещё два странных человека. Два широкоплечих парня в серых плащах, чем-то смутно напоминали шпионов из кино.
— Предупреждаю, у меня разряд по боксу, — рыкнул я. — Если дёрнитесь, то полёт с четырнадцатого этажа — это будет последнее ваше воспоминание в жизни.
— Спокойно, — тот парень, что стоял поодаль вытащил красные корочки и развернул их. — С вами хотят поговорить. Это не займёт много времени.
— У меня утром самолёт, — сказал я, решив пока не дёргаться.
— Успеете, — загадочно улыбнулся второй шпион недоделанный.
* * *
«Что будет, когда эти ребятки насмотрятся „Секретных материалов“?» — думал я, когда с меня сняли чёрную повязку и оставили одного за столом в какой-то хорошо обставленной квартире.
— Шпионские страсти, мать твою. Сейчас сюда пожалует «крёстный отец» и сделает предложение, от которого я не смогу отказаться, — буркнул я себе под нос и вдруг в комнату вошёл Юрий Андропов, председатель КГБ СССР.
— Вы меня Иван извините, что пришлось вас доставить на беседу таким странным способом, — сказал он, выложив на стол толстую бумажную папку. — Иногда приходится перестраховываться. Времени у вас мало, у меня ещё меньше, поэтому перейдём к делу. Меня заинтересовала ваша идея подвести под советский хоккей экономический фундамент. Ведь «Союзгосцирк» приносит немалый доход государственной казне, а спорт ежегодно только и делает, что потребляет финансовые активы государства, которые не безграничны. Как вы считаете — это вообще осуществимо?
— Почему нет. — Пожал я плечами. — Хоккей стал прибыльным бизнесом в Канаде, когда у нас на троне сидел Николай Второй. Хоккей пережил великую депрессию и Вторую Мировую войну. А сейчас НХЛ — это лига, которая ежегодно растёт и развивается. Давно пора не изобретать велосипед, а ездить на нём, взяв пример с удачного западного аналога.
— Но ведь мы не сможем играть на чемпионатах Мира и Олимпийских играх.
— Сейчас в международной Федерации хоккея всего три сильные сборные — это наша хоккейная дружина, а так же сборные Чехословакии и Швеции. — Криво усмехнулся я. — Если разом эти три хоккейные державы узаконят профессиональный хоккей, то ИИХФ будет вынуждена пойти к нам на поклон, и допустить профессионалов до всех своих стартов. Кстати, это и так скоро произойдёт.
— Хорошо, а как это будет выглядеть с идеологической точки зрения? Профессиональный спорт — это же порождение загнивающего капитализма?
— А зачем сразу же весь спорт переводить в профессионалы? — Удивился я. — Запустите шумиху в прессе, что хоккеисты трудятся не меньше животноводов, комбайнёров и строителей. Гробят на хоккейном льду своё здоровье. Так почему же они являются всего лишь любителями? Да вы лучше меня знаете, как это делается. Народ начнёт писать возмущённые письма со всей страны. А дальше так: идя навстречу пожеланиям трудящихся, правительство постановило — учредить Высшую профессиональную хоккейную лигу.
— В самом деле, это очень просто, — впервые за время беседы улыбнулся шеф КГБ. — Давайте поступим следующим образом, вы пока бейтесь за ваш кубок. А я это дело буду тихонько продвигать. — Андропов положил ладонь на толстую папку, которую ни разу не открыл. — Стране нужна перестройка. Слишком много проблем накопилось в хозяйственном механизме.
От слова перестройка, я даже вздрогнул, и тут же сказал:
— Юрий Владимирович, имеется одно пожелание, перестраивайте по чуть-чуть, маленькими шагами. Страна у нас огромная, хозяйство тоже огромное, как бы чего плохого не произошло.
Глава 16
В среду 4-го апреля перед выходом на первый матч плей-офф против «Сент-Луис Блюз» я пять минут в раздевалке смотрел в одну точку, перебирая в голове недавний разговор с председателем КГБ Юрием Андроповым. «Вот значит когда родилась идея „перестройки“ в СССР, — думал я, — в самом начале 70-х. Я даже где-то читал, что Горбачёв в Кремле появился именно благодаря Андропову. Заметно, что желание у Юрия Владимировича переделать СССР — есть, а видения как — нет. Либо шеф КГБ меня по-простому „потыкал иголочками“, как это делают учёные с испытуемыми животными, изучая естественные рефлексы. В любом случаем, чтобы это не значило, я обязан попробовать перевести хоккей на профессиональные рельсы, предотвратить бессмысленную самоубийственную войну в Афганистане и этого с меня будет более чем достаточно. Не такая уж я и важная птица».
— Таф, чёрт тебя побери! — Зарычал, выросший передо мной, генменеджер Томми Айвен. — Ты что, весь плей-офф собираешься просидеть в раздевалке⁈ Все парни давно на льду!
— Иваныч, иди к чёрту. Я мысленно уже представил, как забрасываю четвёртую шайбу, а ты всё испортил. Теперь больше трёх не положу.
— Три — в самый раз, — буркнул генменеджер.
Я вскочил с жёсткой деревянной лавки и потопал из раздевалки, а следом засеменил наш неугомонный мистер Айвен, который уже все мозги проштамповали команде, что сегодняшняя игра — это шоу, и мы просто обязаны закончить её с разгромным счётом.
— Мы всей лиге должны показать, кто в этом году номер один! — Подпискивал он из-за моего плеча. — Одним мощным сокрушительным ударом надо расплющить блюзменов и идти дальше!
— Иваныч, если ты не перестанешь капать на мозги, то парни из Сент-Луиса будут последними, с кем мы сыграем в этом Кубке Стэнли. — Я остановился у самого льда и посмотрел на переполненные трибуны. — Впереди паровоза бегают либо будущие покойники, либо будущие бэтмены, которые есть — порождение фантазии.
— Хоккей — это тоже в какой-то мере фантазия, — по-философски заявил Томми Айвен.
«Фантазия? Может быть Иваныч и прав, — подумал я, выкатываясь на представление играющих составов под оглушительный рёв „Чикаго Стэдиум“. — То, что я в НХЛ — это точно фантазия. Осталось только сказку сделать былью».
— О чём задумался Таф? — Спросил меня капитан наших «Чёрных ястребов» Стэн Микита, когда мы выстроились в ряд на синей линии, чтобы послушать гимн США.
— Стива Дубрано из психушки выпустили, — буркнул я, кивнув в сторону главного хулигана «блюзменов», который тоже приготовился выслушать государственную песню про звёздно-полосатый флаг. — Думаю, пока он из парней кого-нибудь не покалечил, как его отправить обратно в лазарет.
— Проще простого, — улыбнулся Ваня Болдырев. — Я ему пас сделаю прямо на крюк, он рванёт в атаку и всё, ха-ха, а там бетонная стена.
Я хотел было сказать парням, что рад их хорошему настроению и здорово, что все три мушкетёра готовы окунуться с головой в новое путешествие за Кубком Стэнли, но какой-то оперный певец принялся выводить в микрофон слова американского гимна, напоминающего нашу русскую народную песню: «Хас-Булат удалой! Бедна сакля твоя; Золотою казной Я осыплю тебя», и все высокопарные слова из меня вылетели напрочь. А на льду стало уже не до слов. «Блэкхокс! Блэкхокс!», — скандировали трибуны, а мы рвались к воротам 32-летнего Жака Корна. И хоть лучшие годы голкипера «блюзменов» уже были позади, первую опасную атаку, когда после моей передачи Болдырев бросал с шести метров, находясь под 45 градусов к воротам, он отбил с блеском. Недаром этот самый Корн будет в 90-е тренировать Мартина Бродо в «Нью-Джерси Девилз».
— Такие надо забивать, — заворчал Томми Айвен на Ивана Болдырева, как только мы сели передохнуть.
— Спокойно, Иваныч, это была пристрелка, — загоготал Стэн Микита.
— Раньше надо было пристреливаться, — обиделся генменеджер.
* * *
Задорное настроение своих хоккеистов старшему тренеру Билли Рэю очень импонировало, хотя сам он этой ночью просыпался несколько раз. Нехороший сон преследовал 54-летнего специалиста — будто он карабкается на горную вершину, цепляется ободранными пальцами из последних сил за острые камни, но добравшись до самой верхней точки, поскальзывается и летит вниз. «Я уже дважды был в финале, — подумал Рэй, наблюдая за игрой своей ледовой дружины. — Если в этом году с такой командой я не возьму главный приз, то этот чёртов Кубок Стэнли
