чем переключиться на нужную скорость, каждый раз долго кашлял. В окне проплывали усталые поля, сморщенные холмы, желтеющие перелески, и сквозь мутное автобусное стекло природа тоже казалась мутной и безрадостной.
Купив билет в первое попавшееся от города направление, Нырок уже полтора часа как находился в дороге, и это был тот редкий случай, когда он просто ехал, а не бежал от кого-то. Если только от себя. Место в автобусе Нырку досталось плохое: над задним колесом и с неуёмным соседом, страдающим от безделия в дороге, ибо у него был неисправен смартфон. Как назло, салон автобуса не был оборудован мониторами для просмотра фильмов, и сосед, рыжеволосый толстячок, вначале донимал Нырка разговорами, затем привлекал к разгадыванию кроссвордов, а теперь пытался склонить к игре в карты.
– Неужели вы совсем не играете? – спрашивал он.
– Нет, – в который раз отвечал Нырок.
– Совсем?
– Совсем.
– А то в дороге всё равно делать нечего.
– Поспите.
– Да спать не хочется.
Толстячок ёрзал в кресле, старательно закрывал глаза, но на долгое спокойствие его не хватало.
– А я как раз взял с собой карты, думаю, вдруг пригодятся, – вопрошающе глядел он на Нырка.
Нырок молчал.
– Может, всё-таки сыграем пару конов?
–…
– Просто чтобы скоротать время?
– Хорошо, – сдался Нырок, – раздавайте.
Собственно, одна часть Нырка не хотела обирать неуёмного толстячка. Но другая часть, бессознательная, привыкшая подчиняться инстинкту выживания, делала это сама собой, автоматически, передёргивая карты и складывая в карман полученный выигрыш. Но даже ей, бессознательной части, игра в конце концов надоела.
– Всё, хватит, – сказал Нырок, забирая деньги рыжеволосого толстячка.
– Давайте ещё раз, – попросил тот.
Его неуёмная энергия давно испарилась, и толстячок сидел взъерошенный, как хомяк, и испуганно смотрел на карты.
– Не хочу, – сказал Нырок.
– Хотя бы один кон.
– Вы уже говорили, один.
– Я должен отыграться.
– Думаете, получится?
– Я должен! Что я скажу жене, когда приеду домой?
Лицо толстячка выражало страдание и отчаянье. Очевидно, ему было жаль потерянных денег, и он страшился предстоящего разговора с женой. Нырка подобные сантименты никогда особо не трогали, тем более, что толстячка никто на аркане к игре не тянул, он сам напросился. Но всё же почему-то сегодня Нырку вдруг тоже сделалось грустно, и он представил себе, как рыжеволосый толстячок сидит с женой, такой же толстенькой и рыжеволосой, на кухне, и они вместе горюют об утраченных в дороге деньгах.
– Вы едете домой, к жене? – спросил Нырок.
– Да, – горестно подтвердил толстячок.
– И не знаете, что ей сказать?
– Не знаю.
Нырок задумчиво смотрел на него и вдруг возмущённо произнёс:
– Не знаете, что сказать жене, когда приедете домой?!
– Нет, – испуганно замигал толстячок.
Нырок поднялся с места.
– Остановите автобус! – закричал он водителю. – Остановите, мне срочно нужно сойти!
Качнувшись и по-старчески скрипнув тормозами, автобус остановился. Нырок в возбуждении повернулся к рыжеволосому толстячку:
– А вы скажите жене, что очень её любите! Любите всю жизнь, с тех самых пор, как увидели в первый раз. Скажите ей, что жить без неё не можете. Ни дня не можете, ни единой минуты! И что сегодня летели к ней, будто у вас за спиной выросли крылья!
Задевая разбуженных пассажиров, Нырок заторопился на выход. Но у самых дверей развернулся и, решительно прошагав к рыжеволосому толстячку, сунул ему выигранные деньги.
– И ещё скажите жене, что никогда – никогда! – не играете в дороге с незнакомыми людьми!… В багажном отделении у меня чемодан! – нервно закричал Нырок водителю.
Ссадив пассажира, автобус, скрипя и кашляя, отправился дальше. Нырок заметался по дороге в попытке остановить следующие в обратном направлении машины.
– Стойте! – кричал он, таская за собой огромный чемодан на колёсах. – Остановитесь! Возникла нештатная ситуация в пути!
Отчаявшись поймать попутку, Нырок сам побежал по асфальтовому полотну, гремя на нём колёсами чемодана, и лишь однажды задержался у обочины, следуя требованию дорожного щита: «Водитель, поправь груз!»
Всё же подобрать попутчика остановилась одна машина: грузовичок без тента, набитый почти под завязку ящиками и мешками.
– Подбросите? – заглянул Нырок к водителю.
Водитель с улыбчивым и круглым, как сковородка, лицом кивнул ему:
– Садись.
Перекинув чемодан в грузовое отделение, Нырок забрался в кабину. Она была улеплена картинками с видами животных, преимущественно отряда парнокопытных, а из динамиков лилась нежная инструментальная музыка. Водитель плавно нажал на газ, и машина не спеша покатила по дороге.
– Быстрее! – не выдержал Нырок. – Вперёд!.. И сделай музыку погромче!
– Не могу, – улыбнулся водитель, кивая назад, – ему не нравится.
Нырок обернулся. В заднее оконце на них смотрел, не мигая, козёл, привязанный к борту бантиком красивой шёлковой ленточки.
Глава 34
В купе, предназначенном для перевозки инвалидов, было просторней, чем в других купе поезда. Здесь хватало места и для бабушки Татьяны Филипповны, сидящей в коляске с массивными подлокотниками, и для Вари, и для её папы Кузова, который приходил к обретённой семье скоротать время разговорами, или вместе пообедать. Но Варя с самого начала дороги не притрагивалась к еде и не поддерживала беседы, что Кузову не нравилось. Вот и сейчас, пытаясь разговорить дочь, он видел, что слушает она его вполуха, отвечая только по необходимости и в основном односложно: «Да», или «Нет».
– Ты бы поела что-нибудь, Варя, – вздохнул Кузов, поняв, что беседа и в этот раз не клеится.
– Не хочу.
Облокотившись на столик, Варя смотрела в окно, а перед ней нетронутыми стояли стакан чая и печенье, заказанные Кузовом у проводника.
– Приготовьте билеты для проверки! – послышался в коридоре голос.
По вагону ходили ревизоры.
– Переживаешь из-за него? – спросил Кузов, доставая билеты. – Не стоит. Хорошо, что ты узнала всё сейчас, а не потом. Потом было бы тяжелее.
К ним без стука заглянул ревизор в неформенной одежде, великоватой ему по длине и в плечах.
– Ваши билеты, – потребовал он. – Сколько здесь едет человек?
– Две женщины, – сообщил Кузов. – А я из соседнего купе.
– На своём месте надо сидеть, – проворчал ревизор, собираясь уходить.
– А билеты смотреть не будете?
– Ах, да. Всё нормально, – глянув мельком на билеты, заторопился ревизор.
Кузов поднялся.
– Пойду я, правда, к себе схожу.
– Ты приходи, – сказала Варя, – чего там одному сидеть.
Кузов направился из купе, но вдруг замер, будто ударился о невидимую стену – в дверях стоял его бывший подельник и неудавшийся зять Нырок, облачённый в знакомый пиджак цвета разбавленной зелёнки.
– Нырок?! – не поверил Кузов. – Ты что тут делаешь?
– Скажите, это какое купе?
Варя стремительно вскинула голову и тут же отвернулась.
– Кажется, то, которое нужно, – сказал Нырок.
Он протиснулся мимо Кузова. Раздумав уходить, Кузов вернулся на
