подтверждения измены, я чувствовал себя примерно также. Орать хотелось, выть, сердце вырвать, лишь бы не чувствовать. Я не допущу такого больше, не отпущу её! Почти час проходит в бреду, память услужливо подкидывает осколки того ада, что я пережил после её ухода.
— Слушаю, — рявкаю в телефон.
— Любимый, — испуганно откликается Злата. — Прости, прости..
Мне хочется закатить глаза и начать иронизировать, но я ведь так и не знаю главного, поэтому я делаю голос мягче и продолжаю.
— Что случилось, Злат?
— Я… я хотела признаться, ты можешь приехать? — неуверенно говорит она.
Я не слышу слов, потому что прямо на моих глазах Анжелика летящей походкой выскальзывает из дверей офиса и двигается к машине. На встречу ей выходит Марк, открывает пассажирскую дверь и, придерживая за кисть, помогает сесть.
— Это насчёт наркотиков… — продолжает Злата. — Мне дал их…
Глава 49
Анжелика
— Правда, не стоило за мной заезжать, — неловко отворачиваюсь к стеклу. — Я большая девочка.
— А как иначе избавить принцессу от хандры? — искренне возмущается Марк. — Давай сегодня заберём Ярослава и поедем в ту маленькую итальянскую пиццерию рядом с аквапарком? Отказы не принимаются.
— Ну хорошо, — сдаюсь. — Только ненадолго.
Марк, появившийся на днях в моём дворе, сейчас больше походит на ураган Катрина. Не даёт мне и минуты продыху, таская во всевозможные места досуга. В тот раз, стоило нам только переступить порог моей квартиры, как Марк сразу же предложил съездить в тихий ресторан с детской комнатой. Потому что иначе нам не удастся нормально поговорить до момента, пока я не уложу сына.
Ресторан оказался действительно замечательным, мы ели мои любимые морепродукты, разговаривали о жизни, а в это время за сыном приглядывала целая команда специалистов. Я так и не смогла признаться в причине своих слёз посреди улицы, а Марк, в очередной раз проявив чудеса тактичности, не стал лезть душу.
И вот, последние три дня, он встречает меня с работы, мы вместе едем за сыном, а потом втроём или вчетвером с его сестрёнкой Катюшей едем развлекаться. Марк задался целью вытащить меня из уныния и всячески поддержать. Знал бы он только, что от моей болезни нет лекарств.
— Русалочка, может на выходные выберемся на природу? — спрашивает Марк, слегка повернув голову в мою сторону. — У меня домик есть недалеко от города.
Это прозвище перестало напрягать, потому что за последние дни звучит слишком часто. Марк, как и обещал, сохраняет дружеский нейтралитет и не делает поползновений в сторону романтики. Не знаю что у него в голове на самом деле, но меня вполне устраивает такой формат общения. Мы ещё раз поднимали тему ожиданий каждого, когда я спросила зачем он тратит на меня столько времени, и Марку удалось меня убедить, что это его альтруистические позывы и «не оставь хорошенькую девушку в беде».
— Марк, ты слишком хорош для этого мира, — в шутку дразню я. — А если честно, то вряд ли получится, не хочу злоупотреблять твоей добротой.
— Ах да, я же не сказал, — театрально бьёт себя по лбу. — Мы будем не одни, там будет семейная пара с ребёнком и один мой хороший товарищ, ну и мы с тобой. Вот я и подумал — три малыша, чистый воздух, а взрослые мясо пожарят.
— Заманчиво, — делаю вид, что задумалась. — Если так, то хорошо.
На самом деле, все эти вечерние вылазки после работы здорово помогают отвлечься. Нет, забыть Алексея мне поможет только с корнями вырванное сердце, но как способ хоть на пару часов сбежать от самой себя — вполне. Это временная мера, я отчётливо это понимаю, стоит только остановиться и перестать бежать, как мысли заполняет горькая дымка образов и воспоминаний.
Я взрослая женщина, мать, несущая ответственность за маленькое существо, которое не сможет справиться самостоятельно. Все эти подростковые сопли про неразделённую любовь не должны никак влиять на него. В конце концов, Ярослав не просил его рожать, это решение я приняла единолично, так и все возложенные обязательства теперь тоже на мне.
— Приехали, беги собираться, я пока забронирую столик, — говорит Марк и тянется за телефоном.
— Мы быстро, — бодро заявляю я и выскакиваю из машины.
Это даже хорошо, что Степанов уважительно отнёсся к личным границам и в минуту моей слабости не воспользовался случаем провести время в моей квартире. Всё же это некие новые границы, а впускать человека в свою жизнь я не готова.
Вечер проходит весело, мы много шутим и объедаемся пиццей. Итальянский пиццайоло лично выносит нам свою фирменную пиццу, на ломаном русском рассказывает интересные факты о стране, похожей на сапог.
Домой мы приезжаем уставшие, но довольные, всё же много нового узнали. Марк обещает оставшиеся три дня до субботы больше не приезжать, взамен на согласие составить ему компанию в загородном доме.
Его компания приятна, но меня всё ещё не покидает тревожное чувство что бы он ни говорил. Если тебе нравится женщина, то разве согласишься с ней дружить? Или я ему больше не нравлюсь? Или он таким образом решил сблизиться? Я совершенно запуталась.
Купаю сына и отпускаю поиграть ещё несколько минут, пока сама закидываю вещи в стиралку. От звонка в дверь подскакиваю и бегу открывать, попутно взглянув на часы. Почти девять, кого могло принести так поздно?
— Ты? — удивлённо говорю я, хлопая глазами.
Глава 50
Алексей
— Ты зарабатываешь слишком много, — рычу на невозмутимого безопасника. — Твоя работа предотвращать такие ситуации, а не подтверждать, когда я уже сам обо всём узнал.
— Виноват, — кается Илья.
В жизни всякое приходилось делать, не отрицаю, я не святой, хоть никогда и не был сторонником насилия. Но в данную минуту кулаки чешутся набить Илье морду. Сильно чешутся. Я плачу ему баснословные деньги, намного больше тех, что платят его коллегам. Когда дела шли гораздо хуже, чем сейчас, я ходил с пустыми карманами, но ему всегда платил без задержек. И ради чего? Ради того, чтобы какая-то пигалица водила меня за нос почти год?
— Не мельтеши, босс, — ровно произносит начальник службы безопасности, драконя меня своим спокойствием сильнее. — Ты не просил копать, да и кто мог такое предположить.
— Ты! — ору, сжимая кулаки, чтобы не воплотить в реальность желание. — Ты должен был такое предположить! Всё, иди отсюда, пока не прибил.
Одновременно с закрывшейся за Ильёй дверью, я плюхаюсь на диван. Колотит. Злата призналась во многих грехах, само собой приврала, чтобы выставить себя безгрешной жертвой, но в остальных фактах всё сошлось. Я не поверил ни единому
