Сердце Инны билось очень быстро, она слышала его и чувствовала каждый удар.
Неожиданно животное ворвалось в пещеру, пробив «занавес» из сосулек. Инна вскрикнула и бросилась наутёк. Медведь — в погоню за ней.
Ноги скользили, было сложно держать равновесие. Казалось, ещё один шаг — и болезненное падение на холодный лёд неизбежно.
Мысли бессонки путались, зверь всё бежал и бежал до тех пор, пока Инна не остановилась, увидев перед собой тупик.
Инна повернулась к медведю, с надеждой и уверенностью посмотрела на него своими немигающими глазами. Он встал и начал разглядывать её принюхиваясь.
— Не трогай меня, — сказала с ужасом Ковалевская. Её ноги подкосились, она чуть выставила от себя своё оружие, — Я костлявая и невкусная.
Медведь подошёл к бессонке вплотную и уже открыл пасть. Инна, собрав все свои оставшиеся силы, стукнула его палкой, и… Стало только хуже.
Животное пришло в ярость. Инна зажмурилась, падая на ледяной пол. Смутное осознание того, что всё потеряно и ожидание немыслимой боли сдавили виски.
Откуда-то из тёмного угла пещеры послышался выстрел. Затем чьи-то резкие шаги, движение — совсем близко. Медведь громко и даже как-то жалобно то ли взвизгнул, то ли завыл и повалился на ледяной пол.
— Кто здесь? — спросила изнеможённо Инна, открыв глаза.
— Привет, — на свет вышла, улыбаясь, девушка лет семнадцати с узкими глазами и чёрными волосами, в тяжёлой шубе и с длинным ружьём в руках, — Меня Таня зовут.
— Спасибо, Таня, — сказала бессонка, тщетно пытаясь встать и улыбнуться, — Ты спасла мне жизнь…
— Да, пустяк, — незнакомка помогла Инне подняться.
— Откуда ты здесь? — спрашивала тем временем Ковалевская.
— С родителями в ссылку отправили. Я охотиться пошла два дня назад, да здесь такая пурга меня застала. Приходится вот тут сидеть, ждать пока кончится. У тебя нет спичек? А то я разводила костёр, но налетел сильный ветер и погасил его…
— Нет, спичек нет… — протянула Инна, — А тебя что, одну охотиться отпускают?
— А как же?
— Но ты ведь такая маленькая…
— И что, что маленькая! Здесь ведь не возраст главное — здесь умение надо иметь. Будь тебе хоть семьдесят лет от роду, а коль умения нет — пропадёшь на охоте.
— А тебе сколько?
— Двадцать.
— Где вы с родителями живёте?
— Да, недалеко тут, в землянке, где поселенье большое.
— А где это?
— Пурга кончится — провожу тебя, — её голубые глаза были такими удивительно чистыми, а улыбка такой по-детски искренней, что казалось, будто ей и восемнадцати ещё нет. Таня жила в сложных условиях, но до сих пор оставалась доброй, не потеряла веру в людей и готова была помогать им.
— А может быть, метель уже прошла? — спросила Инна.
— Может и прошла. Поглядеть надо…
И девушки зашагали по направлению к выходу из пещеры.
Да, снежная буря постепенно начала затихать. Ветер замирал где-то вдали, белые хлопья уже не били в лицо стаями, а поодиночке кружили холодными пушинками то там, то сям.
— Ну что, — сказала Инна, — можно идти?
Подруги вышли из ледяной пещеры и направились в поселение.
Глава 45
С первого взгляда это место могло показаться мёртвым и заброшенным, но на самом деле оно не было таковым.
Посёлок, куда привела Инну её спасительница, являлся домом для найтомцев, отправленных в ссылку.
Здесь не находилось даже маленьких зданий, не говоря уже о бетонных многоэтажках. Были только землянки. На первый взгляд, тихие, но внутри каждой кипела жизнь. Их связывала целая система подземных ходов.
— Вот тут и живу, — заявила Таня всё с той же улыбкой, — Вон в той. А ты в какой живёшь?
— А я раньше здесь не жила… Но где-то тут должны быть мои родители, — с трепетом проговорила Ковалевская.
— Идём, их поищем. Может, мои знают.
Подруги зашли в землянку, где жила Таня.
Внутри было тепло. Стоял маленький столик, горел огонёк в небольшой самодельной печи. За столом сидела женщина лет пятидесяти и вязала что-то, используя вместо вязальных спиц две тонкие гладкие палки. Около печи стоял мужчина и помешивал что-то в глиняном котелке, поставленном на огонь.
— Мама, папа, привет! — сказала им Таня.
— Привет, — отозвалась женщина, — Всё в порядке?
— Да, в полном.
— А кто это с тобой?
— Это Инна. Здесь должны жить её родители и она хочет их найти.
— Хм-м-м, должно быть, я знаю, где они, — проговорила мама Тани, прищурившись.
— Не могли бы вы тогда, пожалуйста, меня проводить? — с надеждой проговорила Ковалевская.
— Да, могу, конечно. Но прежде посиди, согрейся. Поешь, может быть? Ты ведь совсем окоченела!
— Нет, нет! — яростно запротестовала Инна, — Мне нужно поскорее их увидеть! Простите, я не могу задерживаться, — сказала она в уже более вежливом тоне, обуздав эмоции, так сильно рвавшиеся наружу.
— Ну, тогда пошли со мной, — проговорила со вздохом женщина.
Инна ещё раз поблагодарила Таню за своё спасение и, скрывая волнение, пошла вместе с её мамой к землянке своих родителей.
Идти было недолго и очень скоро они уже стояли у дверей. Инна готовила себя к моменту, когда увидит своих самых близких людей… Что они скажут? Что она скажет им? Как она будет смотреть им в глаза?
Ладони холодели в мокрых варежках, кровь прилила к щекам. От голода тошнило.
Дверь открыла женщина со светлыми прямыми волосами и ярко-синими глазами. Её лицо, казалось, было сделано из мрамора — правильные черты, смертельно бледная кожа.
— Мама… — только и сорвалось с губ Инны.
— Проходи в дом, — сказала женщина так, будто и не была вовсе удивлена её приходу.
Ковалевская стояла посреди тёплой землянки. Она вновь слышала стук своего сердца, но в этот раз он был мерный, тихий и лишь напоминал ей о том, что она жива, что она умеет любить и любима.
— Простите… — промолвила бессонка, потупив взгляд.
— Мы не обижаемся, — её мама тепло улыбнулась.
— Как я только могла так поступить… — тихо проговорила Инна и кинулась в объятия родителей, — Как только я могла тогда вас бросить и сбежать…
— В конце концов, — сказал папа Инны, — Ты вернулась, и мы не можем этому не радоваться. Кроме того, ты хотела, как лучше — мы наслышаны о твоих приключениях. Но всё же, расскажи нам подробнее, как прошли эти пять лет.
И певица рассказала всё во всех красках. Она умолчала разве что о романе со шпионом. Инна, впрочем, решила, что с этим покончено.
— Да уж, — проговорила мама, когда её дочь окончила своё повествование, — Тебе многое пришлось перетерпеть. Но это ещё не конец.
— Здесь готовится восстание, — серьёзно заявил папа.
— Восстание? — удивилась Инна, садясь за деревянный стол, — Но тут ведь
