— Увы! Мы еще далеки от «нашего» времени, — сказал профессор.
Разговор опять прервался.
Лорд пошел наломать ветвей для костра. Едва сделав несколько шагов, он заметил на покрытой инеем земле чьи-то следы.
— Следы слона! — воскликнул он.
Профессор быстро подошел проверить наблюдение товарища.
— Я нашел разрешение загадки, — сказал он, — мы в «веке северного оленя». Следы же принадлежат мамонту. Со вчерашнего дня мы опять значительно подвинулись вперед. Теплый период давно миновал, и Европа опять в тисках льдов. Всю северную Европу опять покрывают тундры и снега Лапландии и Сибири. В средней Европе климат нынешней Скандинавии. Большинство животных ушли отсюда в теплые края. Немногие оставшиеся львы, лоси, туры и зубры удалились на южные окраины Европы. Дольше всех остался здесь мамонт, но и он в конце концов не выдержит этого мертвящего холода. Терпеливые лошади, козы, антилопы, лани встречаются еще здесь кое-где; но главное животное, оживляющее теперь обширные суровые тундры и леса и чувствующее себя здесь как в родной стихии, это северный олень со своей свитой гиен и волков.
— Что же сталось с человеком, населявшим Европу?
— Он не испугался суровости климата, остался на прежних местах и вступил в борьбу со всеми преградами. Везде, где пасутся стада северных оленей, можно встретить людей, одетых в шкуры и отлично вооруженных орудием из камня, кости и оленьих рогов. Бедное растительное царство совсем не может отвечать их потребностям, и они обратились почти исключительно к охоте и рыболовству. Это тяжелое существование. Животные ради пастбищ беспрестанно меняют места пребывания.
Скелет глиптодонта, гигантского южноамериканского броненосца ледниковых эпох.
Как только мерзлый снег покрывает худосочные растения, северные олени уходят на юг, где зима гораздо мягче. Они углубляются даже в Пиренеи и в Апеннины, и лишь весною, когда начинает таять белый снежный покров, опять возвращаются на прежние места. Группы охотников волей-неволей должны приспособляться к переходам своих кормильцев и ведут кочевой образ жизни. Но, несмотря на бесчисленные трудности и опасности, охотники веселы, деятельны, милы и добродушны. Неутомимые кочевники не знают ни зависти, ни злобы и помогают друг другу. Вечно ли ясное небо или звездные ночи будят в сердцах их светлые чувства; равномерность ли климата и тяжелый труд заглушают в них дурные страсти; или относительная легкость добывания добычи отдалила от них призрак голода, — но эти страстные охотники чувствуют себя счастливыми. Они о другой жизни и не мечтают. Они любят свои родные леса, благоговеют перед мамонтом, любовно обращаются с северными оленями и другими мирными животными. Полные сил и отваги, они идут навстречу опасностям, и победа над четвероногими врагами приводит их в восторг. Природа для них живая, вечно открытая книга. В ней они черпают мудрость, которую бессознательно претворяют в своих простых сердцах в добро и красоту. Это добро и красота еще очень далеки от нашего представления о них, но для тех далеких времен этого было слишком довольно. Единственным имуществом человека было оружие и несколько каменных и роговых орудий и инструментов. С этими вещами, при здоровье, которым он обладал в достаточной степени, он мог достичь всего, о чем мечтал. Обладать наиболее красивым оружием было наибольшим счастьем; но для того, чтобы обладать таким оружием, нужно было самому сделать его. Поэтому наиболее искусные и одаренные художественным чутьем украшают в часы досуга свое оружие резьбой — изображениями животных, которые возбуждают в нас удивление своим удачным выполнением.
— Все это прекрасно, — прервал лорд профессора, — но мы замерзнем здесь в наших легких одеждах.
— Да, конечно, если не примем мер и не будем поддерживать костер до завтрашнего дня; а завтра мы будем уже дома…
Во время этой беседы в нескольких сотнях шагов от них разыгралась следующая сцена.
Бородатый мужчина с темно-коричневым лицом, раскрашенным белой и алой краской, одетый в шкуры, с меховой шапкой на голове, встретился лицом к лицу с огромным медведем. О бегстве или обороне, по-видимому, не могло быть и речи, так как вооруженный копьем, луком и палицей сын пустыни опустился на колени перед животным и, глядя ему прямо в глаза, начал молить его на своем бедном словами языке о пощаде. Его некрасивое лицо с широким, плоским носом и толстыми губами выражало беспредельный ужас. Он ударился головой оземь и затем растянулся перед медведем пластом. И странная вещь: страшный, лохматый великан посмотрел с минуту на человека, обнюхал его и пошел дальше. Человек долго лежал неподвижно. Наконец он поднял голову и посмотрел, в какую сторону направился медведь. Глаза его засверкали дикой радостью. Он схватился рукой за амулеты (ладанки), висевшие у него на груди, и прикоснулся к ним устами. Когда зверь исчез за холмом, он вскочил и рассмеялся радостным детским смехом.
Вдруг он остановился, как вкопанный. Издали донесся отрывистый, короткий свист. Он схватил костяную дудку, висевшую на ремне у его пояса, и ответил громким свистом. Затем он быстрыми шагами направился в ту сторону, где исчез медведь.
В казавшемся безлюдным лесу молча, словно из-под земли, показалось несколько таких же хорошо вооруженных людей, скрывавшихся до сих пор среди камней и за стволами деревьев. В то же время послышался рев медведя, нарушавший царившую тишину. Это был страшный рев. Великан упал в яму, скрытую под слоем мха и веток, покрытых свежим снегом.
Охотники пронзительно вскрикнули и стремительно подбежали к яме, на дне которой яростно метался медведь. Один из них вонзил в зверя копье, а вслед за ним то же проделали и все остальные охотники. Великан, истекая кровью, бешено рвал землю своими острыми когтями.
Человек века северного оленя
Став на задние лапы, он показывал из-за дрожавших губ свои страшные клыки и тщетно старался вырваться из ямы, коварно вырытой охотниками на его обычном пути. Но яма была на дне шире, нежели наверху, и все его усилия были напрасны. Наконец он окончательно ослабел под ударами камней и палиц и мертвым грохнулся на дно капкана. Тогда охотник, первым вонзивший копье в тело животного, поспешил поклониться его останкам: он опустился на землю, застонал, затем прыгнул в яму и поцеловал холодеющую голову медведя; затем он закрыл ему глаза и вместе
