боковой снаружи. Тыльной стороной кулака. По моей скуле. Бьет быстро и неожиданно. И попадает.
Я откатываюсь назад. Может, судьи не заметили? Но нет. Звук удара был хорошо слышен. Всем все понятно.
— Ваза-ари, — неумолимо говорит рефери.
Вот чертовщина. Я потерял уже два балла. Еще один и проигрыш. А я до сих пор ни разу не пробил оборону противника.
Как так? Кажется, он предугадывает все мои действия. Как будто читает мысли. Он чертовски проницателен. И очень быстр. В этом вся фишка.
Я снова встаю в боевую стойку. Противник смеется. Откровенно.
— Может, ты сдашься? — громко говорит он. — Иначе я тебя ухожу спать. Слышишь? Беленький волчок!
Вот сучонок. Это моральное давление. Он пытается угнетать мой дух. И пока что, ему это отлично удается.
Черный колдун как будто залез мне в мозги. И сейчас узнает, что это не мое тело. А чужое.
— Хаджиме! — звучит команда рефери.
Парень стоит все также. Чтобы показать, что не боится меня, он опускает руки. Подходи, бери. Делай, что хочешь.
Ясно, что это ловушка. Я подхожу осторожно. Парень откровенно издевается. Поднял руку, поманил к себе. Мол, не бойся. Не скушаю.
Начнем аккуратно. Снова удар ног. Я решил действовать осмотрительно.
Этот парень отличный тактик. Не хуже меня самого. Он мгновенно подстраивается под любого противника. И находит брешь в его обороне.
Так что надо затруднить ему задачу. Не показывать своих намерений.
Вот только парню это не надо. Вообще.
Потому что он атакует сам. Атакует мощно и неудержимо. Это напоминает поток сели. Грязные глыбы, несущиеся по горному ущелью.
Он бьет ногой. Я отбиваю удар. Снова, теперь рукой. Левой. Шуто учи учи. Ребром ладони.
Я снова блокирую. Как всегда, правой рукой. Он опять пробивает удар той же рукой. И бьет по моей травмированной руке.
Руку пронзает боль. Парень усмехается. Вот сволочь! Только сейчас я понимаю, что он намеренно атаковал мою больную руку. И сейчас я опускаю ее от боли.
Опускаю на чуток. Но для противника достаточно и этого. Он немного отклоняется назад. И бьет меня ногой. Снова йоко гери. Только уже мне в лицо.
Я даже не успеваю понять, откуда прилетел удар. Настолько он быстр.
Хлоп! Я валюсь на татами. В голове каша. Последнее, что я слышу, это презрительные слова Черного колдуна:
— Вот ваш Белый волк!
И отключаюсь.
Глава 17
Черный день
Очнулся я уже за пределами татами. Удар получил настолько сильный, что провалялся в отключке минуты три.
Первым делом увидел над собой встревоженные лица Щепкина и врача. А еще дальше за ними — Рома, Леня и другие наши пацаны.
— Как вы себя чувствуете? — озабоченно спросил врач.
Он пощупал мне пульс. В ушах торчали трубки от стетоскопа.
— Гы-ы, — только и смог я выговорить сначала. Язык еле ворочался во рту. — Э-а-а. Все в порядке.
Врач показал мне пальцы, спросил, сколько я вижу. Как меня зовут и где я. Потом заставил высунуть язык. Наконец, кивнул.
— Он пришел в себя. Пусть посидит в сторонке. Отдохнет.
Парни помогли подняться. Я отковылял к скамейке у стены. Как раз к той, на которой сидел до боя. Щепкин подошел, заглянул в глаза. Расстроен не меньше меня.
— Ты и так добился невозможного, парень. Не огорчайся. Еще один бой проведешь за третье место. Его ты обязательно возьмешь.
Я кивнул. Не буду же я с ним спорить. Ругаться. Как учитель, Щепкин не сделал ничего для моей победы. Просто поощрял.
А никаких советов по тактике не дал. Не анализировал мои ошибки. В общем, толку от него полный ноль.
Впрочем, это я сейчас злой после поражения. Всех готов винить, кроме себя.
Рома и Леня сидели рядом. Ваня Бурный стоял в сторонке. Болтал с другими парнями из нашего клуба.
— Тебе отлежаться надо, — сказал Рома. — Какой нахрен еще поединок?
Смелов покачал головой.
— Надо поучаствовать. Потерпеть немного. Третье место тоже важное. Если Витька его возьмет, то потом сможет все-таки претендовать на участие в городском турнире. Хотя, сейчас правила еще не утверждены, во многом решают сами организаторы соревнований. Но, в любом случае, это Витьке решать.
Он похлопал меня по спине.
— Ты как, сможешь?
Я покачал головой. Потом прохрипел:
— А есть выпить?
Рома отвел меня в уборную. Я сполоснул лицо и чуток освежился. Вот дерьмо, давно я не валялся в таком ауте. В прошлой жизни это случилось в далекой молодости, когда я был глуп и самонадеян.
С тех пор я всегда старался такого не допустить. И вот гляди-ка, опять попался. Видимо, все-таки юность взяла свое. Я слишком возгордился успехами.
Вот чертовщина. Я рассчитывал, что так и пойду теперь вверх, без поражений. С моим-то уровнем подготовки. И вот на тебе. Полный облом.
Остаток времени до последнего боя я так и просидел на скамейке. Следил за финальным боем. Рома притащил мне прохладного лимонада и пирожков с капустой.
— Его зовут Черных Коля, — сказал Смелов, сидя рядом. — Он увлекается всякой ерундой типа оккультизма и мистики. Утверждает, что у него в роду были колдуны и шаманы. Чуток повернутый тип. По нему психушка плачет. Он из клуба «Прыжок тигра». Самый лучший у них боец.
Ага, ясно. Не знаю насчет мистики и колдовства, но ногами он работает знатно. Я наблюдал, как Коля вышел на финальный бой. С легкостью расправился с другим претендентом. Тоже забил ногами.
При этом заметил, что Черных что-то говорил сопернику. С легкой усмешкой. Перед поединком. Да и во время боя тоже.
Ага, вот одна из его фишечек. Моральное доминирование. Понятно. Каким-то образом я и сам поддался этому давлению. И вот теперь расхлебываю последствия.
Перед моим боем за бронзу Щепкин снова подошел ко мне.
— Ну как ты, очухался? — спросил он. — Ну ладно, бывает. Не расстраивайся. В твои-то годы. Успеешь еще набрать медалей.
Нет, не успею. Со мной может произойти все, что угодно. Вот дерьмо. Неужели этот шлейф неприятностей тянется за мной с прошлой жизни?
Хотя нет. Какая чепуха. Нечего винить судьбу. Сам виноват. Плохо подготовился.
Все, что теперь остается — это стиснуть зубы. И двигаться дальше. Понадобится, буду идти даже просто на чисто морально-волевых.
— Ладно, переживу, — хмуро ответил я. — И к следующему бою готов. Вы насчет этого подошли?
Щепкин кивнул. Больше ничего не сказал. Отошел. Через пять минут объявили мое имя.
Когда встал, почувствовал себя неважно. Головокружение и тошнота. По-хорошему, надо отказаться от боя.
Но я уже продул один. И
