еще не посылают, ведь, как Мастер Окинавского Карате, я бесследно исчез, а до уровня Мастера Кунг-фу еще не дорос). Без женщин... Восемь лет! Восемь, сука, лет!!! Да я уже не то, что с яростью не боролся, камни грыз по вечерам (в одном месте монастырская стена от таких моих приступов уже прилично так пострадала)!!!
Все! Решил я. Хватит!
И одной теплой весенней ночкой я, перемахнув стену, сбежал из монастыря.
Вот только, кругом горы. Где тут, б... дзен, искать выпивку, драку и женщин? Одни дзеновы горы...
Я вышел на край плато, сел на камень, уставился в небо и завыл. Горько, отчаянно, со всей пролетарской ненавистью, яростью и болью, со всей тоской, как когда-то в Канадских лесах, учил выть сивогривый вожак волчьей стаи с которой я бегал охотиться. Выл я долго. Выл я протяжно. Выл я с душой.
Стало легче. Верите, нет - стало легче. Но женщину все равно хотелось жутко.
Я опустил голову от ночного светила, которому только что отправлял в полет свою "песню", и расслабился. Отпустил контроль. Настеж распахнул стальные ворота своей воли. Выпустил Зверя. Дал ему полную свободу. Все равно ведь рядом ни души, рвать в куски некого, а биться головой о камни или бросаться грудью на скалу, он врядли станет. А и станет - не велика беда, выживу.
Собственно, от этого "действия", мало что поменялось. Единственное, я стал активнее принюхиваться и прислушиваться к окружающему миру. Зверь не знает сомнений, просто не знает. Он не думает, делать или не делать, а если делать, то что делать и как... Он просто делает. Зверь хочет самку - Зверь ищет самку. Все просто.
И я пошел. Через плато, на которое, я выбрался, покинув гостеприимные стены монастыря, шла малоиспользуемая дорога-не-дорога, тропинка-не-тропинка. Запахи с нее практически полностью выветрелись и смылись дождями, но некие отголоски еще можно было разобрать. И по этим самым отголоскам, я по-собачьи припадая к земле, побежал. Сейчас уже не берусь с достоверностью вспомнить, как именно бежал: на двух или на четырех, но мне было удобно и о позе своей я не задумывался. Просто бежал по следу.
Точно по этой же причине, не могу сказать, насколько долго я бежал (просто потому что не задумывался об этом тогда).
В какой-то момент след свернул с нахоженной (хотя и это относительно, людей там давненько не было) тропы куда-то в сторону. Туда, где и нет-то ничего. Вообще ничего. Стена. Камень.
Но Зверь не знает сомнений. Он чует след. След ведет туда. Там стена. Похер. Зверь идет туда. Процарапывает полтора метра камня. И все равно идет туда!
А с той стороны... Рай! Долина с поселением в центре. Там, по-любому есть кабак!
Эти мысли меня так порадовали, что я потеснил Зверя, слегка окорачивая его. Легкое недовольство его в рассчет просто не бралось. Я, конечно, крут, но на одной силе, вина и женщин не добьешься. Драку - да, драку можно. Но в таком селе, какая для меня драка? Бойня только если. Но не то настроение для бойни.
Настроение для хорошей порции жареного мяса, вина и горячей женщины. То есть, для кабака! Тем более, что деньжат я с собой прихватить не забыл. Я ж не дикарь, я честно плачу за добро, гостеприимство и удовольствия добром, гостеприимством и звонкой монетой. Так же и за зло, предательство, вероломство, обман и подлость - смертью. Как назвали бы такого, как я в России девяностых - четкий пацан с понятиями.
В таком веселом, слегка шальном и игривом настроении я и вошел в поселение. Странноватое, кстати. Всего два десятка домов, все каменные, добротные, ветхих и бедных нет. Хозяйственных построек нет, поля в долине не возделаны... Но дымком тянет и съестным пахнет.
Направился я, ориентируясь на запах повкуснее, к зданию чуть побольше остальных, покрасивее. Люди, встречавшиеся на пути, а их было не много, останавливались и удивленно провожали меня взглядом. Я же радовал их монашеским одеянием, лысой головой и шальной ухмылкой.
Двери, в выбранное мной здание, закрыты не были, и я не тревожась никакими сомнениями вошел.
Помещение, в котором я оказался, не было похоже на кабак, а жаль. Было бы проще, но... В просторной комнате с мягким полом (сразу за порогом я скинул свои сандали и остался босиком), в центре находился большой стол с какими-то бумагами на нем. У стола стояли двое, о чем-то переговариваясь. При моем появлении они разговор прекратили и также изумленно, как и люди снаружи, уставились на меня.
Я потянул носом: едой пахло из соседнего помещения. Туда я и двинулся, спокойно, целенаправленно, уверенно. Это помещение от основного отделено было дверью. И стоило мне протянуть к этой двери руку, как один из стоявших у стола, бросился мне наперерез. Но поздно. Я уже толкнул дверь, и она раскрылась. А храбрец повис на моей руке... Держащей его за грудки.
За дверью оказалась небольшая комната, тоже с мягким полом, у дальней стены под окном спальное место, по центру низкий столик, перед которым прямо на полу сидел гладко выбритый человек, в одеянии, чем-то напоминающем мое, то есть монашеское, но и явно от него отличающееся.
На столике была ЕДА, а лысый человек, как твердили мне все мои обостренные чувства - ЖЕНЩИНА. Причем молодая и по-своему очень красивая.
Висящий у меня в руке парень хотел было что-то сказать, но она повелительным жестом его остановила. Я кивнул ей, приветственно и одновременно согласно с ее решением относительно ее человека, а что это именно ее человек, по этому жесту стало совершенно очевидно.
Я поставил парня обратно на пол, разгладил на нем помятую моей лапищей одежду, достал из кармана горсть серебряных монет и вложил их в руки парню.
- Пожрать принеси, - сопроводил я это действие указанием. - И побольше. И побольше жареного мяса. Понимаешь меня? - переспросил я, чтобы убедиться, что по-китайски парень понимает. По лицу было видно, что парень понимает.
Женщина кивнула парню утвердительно, и он, скорчив недоуменную мину, пошел выполнять порученное.
- Проходи, - глубоким красивым голосом обратилась она ко мне и приглашающе повела рукой. - Ты проделал трудный путь, чтобы придти ко мне, так не стой на пороге, - я повторять приглашение дважды ее не заставил. Уверенно протопал к ней и уселся рядом. По одну сторону от стола с ней.
- Ты монах? - спросила она, бросив взгляд на мою одежду, -
