запереть забыла, чем тут же воспользовались. Сзади меня обняли и пристроили подбородок на макушку.
— Что ты там ищешь? — с любопытством уставился на меня.
— Женщину. — мрачно буркнула я, сопя словно недовольный еж.
Вот и верь после этого журналам.
— Чего? — вытаращил на меня темные глаза парень.
Ну зачем, зачем я рассказала?!
Джин Хо честно сдерживался. Первые десять секунд. А потом заржал так, что по ванне эхо пошло. Чуть все бутылочки с полок не попадали.
Гад такой!!!
Даже побои не остановили его смех, он лишь слабо прикрывался руками и продолжал смеяться. Вытолкнула его за дверь и заперлась.
Пусть там веселится!!!
Залезла под душ и включила прохладную воду. Вот закроюсь тут и буду жить. Ходи теперь веселым и немытым!
Когда я расчесывала волосы в дверь поскреблись:
— Ма Ри, выходи, я не буду смеяться.
— Правда? — недоверчивость в моем голосе зашкаливала.
— Правда-правда, — как можно серьезней заверил Джин Хо, но тут же послышался звук, как будто кто-то старается не смеяться. Рот руками зажимает, гаденыш нерусский…
Но выходить все же надо. Мой нос уже учуял запах кофе и желудок жалобно заворчал, намекая, что неплохо бы подкрепиться. Нацепив маску полнейшего равнодушия, я вышла и меня тут же сгребли в охапку, опять пристроив голову сверху.
— Ну не обижайся. Я просто не знал, что тут живут живут маленькие симпатичные тараканчики, — ласково подул на макушку, пошевелив волосы, — и оказался не готов к встрече.
— Ты меня, что дурочкой назвал? — я попыталась вывернуться, чтобы заглянуть в глаза, но меня снова подгребли обратно.
— Не считаю-не считаю, готов просить прощения в любой форме.
Мои ноздри раздувались, вдыхая потрясающий аромат напитка, доносящийся из-за двери кухни.
— Хорошо, прощен, отпусти.
Не ожидавший такой уступчивости парень расслабился:
— Честно?
Я ловко ущипнула его за бок и когда он охнул, разжимая руки, вывернулась и поскакала в кухню.
— Нет, конечно. Отомщу и забуду.
Маша спала, забавно подложив кулачок под щеку, как ребенок. Сначала рвалась домой, но узнав, что тетя Агата убеждена, что она ночует у Марты, успокоилась. И теперь забавно сопела носом, то хмуря брови, то надувая губы. Кажется и во сне она не знала покоя, продолжая с жадностью впитывать в себя окружающий мир. Это и привлекло его в ней там в Елашино. Иногда колючая, иногда забавная. Немного смешная, но милая. Искренняя, открытая и в тоже время у нее было сотни лиц. Вот только кажется, что все про нее понял и тут же появляется новая Ма Ри. И она не лицемерила. Не притворялась никем. Это все была она.
Ма Ри напоминала музыкальный инструмент. Какую клавишу заденешь, та и зазвучит. Главное было не фальшивить. Это то, что она не умела прощать.
Нет, он не лгал ей, но многое изменилось. И теперь нужно разобраться пока его секрет не погреб под собой их хрупкие отношения. Ма Ри только начала ему доверять. И пришла сама.
Он ведь не знал, что встретит здесь ее. Постарался забыть, когда понял, что сбежала добровольно, без принуждения. Если не хотела даже выслушать, то к чему разговоры?
Но увидев в супермаркете, сначала не поверил своим глазам, сердце кольнуло так, что чуть не схватился за грудь. Фантомная боль оказалась такой же острой, как настоящая. Кассирша даже спросила не плохо ли ему. Хорошо, что стоял спиной к ней. Даже трусливо подумал, что может постоять пока она не уйдет, но потом сам на себя разозлился. Почему он должен бегать от нее, как трусливый заяц? Резко повернулся, но Ма Ри теперь стояла боком, старательно разглядывая что-то в окне.
Слишком старательно.
Значит заметила и не хочет иметь с ним ничего общего? Злость плеснула так, что во рту стало горько. Пусть. Если она так хочет. Пусть только не попадается ему больше на глаза. Город большой, места хватит им обоим. Должно хватить, иначе он не знает, что сделает, если встретит ее еще раз.
Как же он ошибался.
Второй раз был в кафе. Он решил встретиться с друзьями пока еще есть время, а то потом учеба и детище Аристова и не до того будет. Ма Ри была там с девушкой из супермаркета, в красивом платье и с копной локонов, тоненькая и воздушная, красивая, как видение.
Его личный кошмар.
Вокруг нее крутился какой-то парень, левый глаз дернулся от ярости. Даже кулаки зачесались исправить ему счастливую улыбку. Она снова не заметила его. Но увидела пиджак и сбежала, как вспугнутая лань.
У него на родине есть поверье: что первая встреча — случайность, вторая — совпадение, а третья значит, что этот человек — твоя судьба.
Встретит ли он ее в третий раз?
Встретил. Не удержался и выплеснул на нее свое разочарование и боль. Слишком долго копились они внутри. И она сбежала.
Снова сбежала. Но он уже не мог отпустить ее. Хоть раз за разом пытался задеть, чтобы получить ответ на больной вопрос.
Неужели все закончилось? И он преследует фантом? Слабую надежду давало то, что этот парень знал ее намного хуже, чем знают девушку, с которой все «серьезно». Этот Виктор даже не знал какие цветы она любит.
А в рожу он ему все-таки двинул. С чувством глубокого удовлетворения. Жалко, что мало.
Портреты всколыхнули память заставив снова мучиться когда тогда. когда еле удержался, чтобы не поехать за ней.
Вот тогда и понял, что больше не отпустит. Не сможет.
Мне снился сон.
Вообще я редко вижу сны. Или просто не помню их, что почти одно и то же. Мне снилось Елашино. Ночь, какие-то деревья, по запаху яблок поняла, что нахожусь в саду Романовича. Яблоки ведь даже пахнут по-разному. Такой сорт рос только у него. Терпкие и душистые, даже язык пощипывает. А запахом дышал бы и дышал. Я вижу в темноте их гладкие бока и не выдерживаю срываю одно.
Что я тут делаю?
Не знаю.
Просто мне зачем-то нужно подойти к дому. Во сне нет страха наткнуться на Романовича или его собак. Поэтому осторожно ступаю по садовой дорожке босыми ногами. Да-да, во сне на мне нет обуви, я одета в какое-то платье. Самой немного смешно. Кто же лезет за яблоками в платье?
Наверно только я.
Ну и шиш с ним, с платьем. Надела, значит так надо было. К дому тянет почти невыносимо и я приближаюсь, осторожно оглядываясь, как пугливый зверек. Входная дверь приоткрыта и в щель виден электрический свет. Значит в доме кто-то есть. Поднимаюсь по ступенькам и вхожу
