уже знал. Он все уже знал, и не имело смысла что-то рассказывать. И тогда я захотел сказать, что люблю Его. Отчаянные рыдания сотрясли мою грудь. Мощный поток золотистого света вылетел от трона и коснулся моей головы, золотой шар вошел в мою грудь, и в тот же миг я увидел, как черные тени взлетели позади моей спины и с карканьем растворились в воздухе. И я почувствовал Его любовь. Прекрасную, огромную, всепрощающую, вечную, милосердную, торжествующую, ничего для себя не ищущую, Его Любовь. Ко мне, никудышному. Его Любовь. И я заплакал, но слез больше не было. Слезы закончились. Плакать больше было нечем. И мне ничего не оставалось, как улыбнуться. Я стоял и улыбаясь, смотрел на Него, и не было меня счастливей ни на планете Земля, ни в небесах.
Я почувствовал, что мне пора, время истекает. И теплый золотистый поток ветра отнес меня обратно, в чащу.
«Вот ты и очистился», – послышался женский голос. Меня так же развернули и мы полетели на выход. Теперь я уже не любовался на горы и цветы. Я берег внутри себя маленький золотистый шар. Я знал, что это самое дорогое, что у меня есть, и его нужно беречь всю жизнь. Мы вылетели на край облака, внизу я увидел длинную лестницу, но мой проводник была в веселом настроении, поэтому она просто спихнула меня вниз с облака. Я не успел закричать «Ааааа!», как резко очнулся, как будто меня кто то хлопнул по плечу, все на той же скамейке в той же часовне. Руки мои изо всех сил были прижаты к груди, как будто кто –то мог отобрать мой золотой шар. Но я точно знал, что он у меня внутри и никто и никогда его не отнимет. Прошло много времени, пока очнулся и окончательно убедился, что мой золотой шар находился внутри, а не снаружи, и никто не смог бы его украсть. Тогда я выдохнул и подумал, что надо как то потихонечку двигать отсюда. Быстро передвигаться я не мог. Что чувствовали пророки, когда видели Откровения? Я не знаю, что было со мной, но по пути назад я осознавал свою человеческую немощь. Но самое главное – внутри себя я был очень счастлив и постоянно проверял, на месте ли золотой шар. Я был самым счастливым человеком на планете Земля. И во всей Галактике.
Моя голова страшно горела, особенно часть затылка ближе к правому уху. Я выполз из часовни, еле стоя на моих ногах. Ничего подобного я никогда в жизни своей не переживал. Мое тело было похоже на желе. Просто желе, без костей и мышц. Одновременная тяжесть и слабость всех моих членов не давала мне быстро идти. Я буквально полз. Мне хотелось что-то сказать, кого-то позвать на помощь, но мой язык разбух и не шевелился во рту. Шатаясь, я вышел из часовни и крайне медленно прошёл до ворот. Набрал в телефоне такси, мне просто повезло, что мой адрес отеля был сохранен до этого. Я буквально вполз в такси, таксист спросил: «Parlez-vous français?», я отрицательно помотал головой, он удовлетворенно хмыкнул и с явным наслаждением обматерил меня на французском. Я развалился на заднем сиденье, мне было все равно что со мной происходит, я не чувствовал своего тела, и только горевшее правое ухо свидетельствовало о том, что произошло совсем недавно. Меня привезли к отелю, таксист просил чаевых, я смог только промычать нечленораздельно, что оставлю ему чаевые в приложении, но он ничего не понял, опять обматерил меня и раздраженно стартовал с места, так что скрипнули тормоза. Я поднялся в свой номер на последнем этаже на лифте, открыл дверь и буквально ввалился внутрь. Я успел только закрыть дверь, как упал прямо у порога. Мое тело было разлитой на полу лужей, я не ощущал его. И только ухо горело неугасаемым огнём. Я протянул руку чтобы посмотреть, что там было – и наткнулся рукой на артефакт. Моя корона дополнилась за время моего визита в часовню. Я почувствовал радость неизреченную и провалился в глубокий и счастливый сон. Наутро я проснулся бодрым и довольным и почему-то в своей кровати. Включил телевизор пока чистил зубы и чуть не оплевался: шла обычная тупая развлекательная передача, типа камеди, участники с надетыми шокерами что- то делали, как-то шутили на сцене. Каждый раз, когда они ошибались, ведущий нажимал на кнопочку и их било током. Зал радостно и счастливо смеялся. При этом людям на сцене было реально больно. Но что не сделаешь на потеху публике? В какой-то момент один из участников от удара током разбил чашку и поранился осколками. Хлынула кровь. Толпа неистовствовала – это было то, чего они так ждали: крови, как можно больше крови! Крови и зрелищ. Меня чуть не стошнило. Я спешно переключил канал – показывали якобы интеллектуальную передачу, где надо было что-то отгадывать. При неправильном ответе под ногами участников раскрывались створки люка, и человек проваливался вниз. Это ли не тренажёр для ада? Суки, темные так молниеносно пролезли на телевидение, что мы даже особо не успели среагировать, чувствуют себя, как дома. Я быстро выключил телевизор, сплюнул пасту в раковину и постарался быстро забыть все увиденное как страшный сон, чтобы не портить себе настроение. Я надел чистую футболку и спустился вниз, чтобы выпить эту извечную французскую чашечку кофе с парижским же круассаном. Не то, чтобы я тут ассимилировался, нет. Просто хотелось чуть-чуть красивой жизни, раз уж меня занесло в Париж. Глупо быть в Париже и не побывать у Эйфелевой башни. Не прокатиться на кораблике по Сене. Глупо быть в Париже и не сожрать круассан. Что, собственно, я и намеревался сделать. Прекрасное парижское утро прекрасного дня и ничто на свете не сможет мне испортить его. Ребята, мне все испортили. Кафе было под завязку набито темными. Французская жандармерия, Парижский филиал. Не хочу никого обманывать – они явно были тут по мою душу. Раз уж не смогли предугадать произошедшее в часовне, надеялись хотя бы так урвать кусок моей энергии, чтобы я истёк кровью и срочно прекратил поиски кусков артефакта, способного сделать мощный перевес на стороне светлых сил. Не на того напали. Я окинул взглядом сквозь витрину кафе всех, кто собрался там в сладком предвкушении моего поражения и торопливо зашел за угол , стараясь лишний раз не отсвечивать. Я был голоден, но не глуп. Найти новое кафе не состояло труда, найти
