от многовекового, позорного колониального угнетения стало первым шагом к созданию сферы сопроцветания Великой Восточной Азии! Мы — сильнейшая из держав региона — доказали, что можем на равных противостоять агрессии северных варваров, обязаны принести свободу и благополучие всем народам нашей части Света.
Важную часть общего дела сумели совершить генерал Асано и его воины. Честь им и хвала. Но это только начало. Впереди еще много битв и подвигов во имя процветания Японии! А сейчас я хочу лично вручить генералу Сатору Асано свидетельство о получении им наследственного титула барона. Еще одним кадзоку[35] стало больше. Также я награждаю вас, барон Асано, за выдающиеся воинские заслуги орденом Золотого коршуна (кинси кунсё)[36] третьей степени.
Хирохито лично надел новоявленному аристократу зеленую с белыми полосами широкую ленту, на которой сиял многоцветной эмалью орден с мечами и сидящим на вершине императорского штандарта золотым коршуном, по легенде некогда посланным богами основателю японского государства Дзимму Тэнно.
На Асано поистине пролился золотой дождь. Помимо титула и очень почетного в военной среде ордена он получил крупную сумму денег, поместье и большой дом с усадьбой в аристократическом районе Токио.
— Теперь, когда мы убедились в силе твоих бойцов, мы требуем, чтобы их численность была значительно увеличена! Барон, вам следует завтра же предоставить нам планы и расчеты для внесения срочных изменений в статьи расходов бюджета империи.
— Да, ваше величество, все будет сделано в срок!
— Идите, мой верный Асано. Жду вас завтра с докладом!
Идя по аллеям императорского сада, Сатору вспоминал обстоятельства недавних громких событий. Сначала его команде удалось отыскать и спасти вождя индонезийцев Сукарно, и захватить арсеналы.
Затем для окончательного разгрома голландских войск в районе Батавии, которую, впрочем, за последние дни уже успели переименовать в Джакарту, его бойцы ночью атаковали казармы столичной авиабазы. Их вождь отдал один приказ: «Убивайте всех! Никто не должен выжить!», и аякаси выполнили свою кровавую работу.
Боевые тройки, устранив охранение, стремительно врывались в здания. Организованное сопротивление оказалось быстро подавлено, и в дело пошла острая сталь тесаков-худедао. Аякаси орудовали ими с силой и скоростью чудовищ, явившихся, казалось, из самых глубин ада. Спустя полчаса кровавой бойни они не только безжалостно перебили всех белых, но и сумели захватить в целости и сохранности несколько корветов Военно-Воздушного Флота королевства Нидерландов. Этот очередной успех окончательно закрепил за Асано славу великого героя.
Дождавшись срочного прибытия японской воздушной эскадры в составе линкора, трех фрегатов и нескольких больших десантных кораблей с пятью тысячами отлично подготовленных воздушных стрелков, он и его аякаси растворились в предрассветных сумерках.
Требовалось сохранять строжайшую секретность, потому что официально Токио не имел к молниеносному перевороту никакого отношения. Да, местные все сделали сами, своими руками. Почему бы и нет? Японские же силы прибыли позднее, формально для защиты подданных Микадо и всех иностранцев.
Голландским властям оставалось лишь бессильно скрежетать зубами и искать союзников, готовых помочь им отвоевать их колонии. Но Британия явно была заинтересована в Японии в игре против России, Франция и сама находилась в сложном положении — в Алжире вовсю разворачивалась вооруженная борьба, более того, Париж надеялся, что его сдержанность поможет сохранить французский Индокитай.
Немцам тем более не было никакого резона вступаться за голландцев. США, со своей стороны, также давно выступали за отказ от колоний, в явном расчете получить от новых властей всевозможные торговые преференции.
Но прежде чем окончательно покинуть Малайский архипелаг, Асано и его аякаси устроили рейд по пиратским гнездам в Малаккском проливе. Отыскивая тайные базы морских грабителей, они окружали их, и разом набрасываясь на ничего не подозревающих спящих разбойников, оглушали и вязали их, чтобы перенести затем на борт своего флагмана. Эти пленники по мысли Асано могли стать хорошим материалом для преобразования в одержимых ёкаями.
Не успел победоносный отряд Асано вернуться на горную тайваньскую базу, как из Токио пришел приказ о срочном прибытии в столицу для самого генерала. Воин не рассуждает, а исполняет. Отдав краткие распоряжения, он отбыл в Японию.
И вот теперь ему следовало понять, как выполнить наилучшим образом задачу, поставленную Тэнно. Ему потребуется много «заготовок» для производства одержимых. Вопрос, где их взять и при том высокого качества? Перед его мысленным взором предстала картина африканских дикарей.
'Эти будут и злы, и сильны, и послушны".
Да, решено, в ближайшее время он организует тайную экспедицию на черный континент.
Глава 27
Начало октября в Петербурге не самое приятное время для прогулок. Постоянная облачность, ветра, косые дожди, норовящие проникнуть даже под широкий зонт, и непроходящая вездесущая сырость. Последние дни природа и вовсе решила показать характер, зарядив сильными дождями…
В который уже раз за это утро император, отвлекшись от дел, опять задумчиво посмотрел в высокое окно, по стеклам которого занудно барабанили уже третий час к ряду крупные капли. Александр Романов — гросс и самодержец всероссийский — мысленно спросил сам себя: «Да что с тобой не так?» и сам ответил: «Надоело все, тоска зеленая. Натурально хандра. Еще немного, и я сам начну покрываться мхом…». Кивнув собственным мыслям, он решительно поднял трубку внутренней связи и, услышав на том конце провода четкий ответ адъютанта, устало поинтересовался:
— Каков прогноз погоды в Ливадии на сегодня и ближайшие дни? Уточни, любезный, и немедля доложи.
Спустя пару минут раздался ответный звонок. Царь молча выслушал ответ свитского офицера и, не скрывая удовлетворения, расплылся в блаженной улыбке.
— Прикажи готовить «Штандартъ». Немедленно вылетаем в Крым.
Императорская яхта, издавна служившая предметом самой черной зависти всех монархов Европы, была родной сестрой «Александры» — флагманского корабля клана Колычевых. Единожды побывав на еще строящемся воздушном корабле, император, может быть, впервые испытал острое чувство зависти и тут же потребовал изготовить специально для него точно такой же, только лучше.
Тогдашний глава ОЗК — Федор Иванович Колычев долго не соглашался, отнекивался, пока, наконец, не выторговал для себя кое-какие преференции, после чего согласился. Получившийся красавец ничуть не уступал своему прототипу в скорости и маневренности, а в роскоши внутренних помещений, пожалуй, что и превосходил. Все-таки это был корабль царя, а не фабриканта-старовера!
С тех пор «Штандартъ» практически постоянно находился, как говорили в старые времена, «под парами», готовый доставить своего царственного владельца в любую точку мира с официальным визитом, а если понадобится, то и эвакуировать августейшее семейство. Времена все же вокруг были не самые спокойные, и троны под монаршими задницами качались не хуже, чем в бурном девятнадцатом веке.
В мыслях его величество уже наслаждался по-южному теплым солнцем и всеми прелестями черноморского бархатного сезона вместо промозглой сырости северной Пальмиры, когда его снова отвлек телефон.
— Что там еще? — недовольно буркнул он в трубку.
— Простите, государь, срочный вызов по закрытому каналу.
— Кому я понадобился? — в мире имелось не так много людей, имевших право пользоваться выделенными линиями правительственной связи.
— Кайзер Германии Вильгельм Третий.
— Ладно, так и быть… Я сейчас перейду к себе в кабинет и сниму трубку.
С некоторых пор, а точнее после одного доклада шефа жандармов, Александр завел правило вести серьезные беседы исключительно в особой комнате, надежно защищенной от всех видов прослушки, в том числе и с помощью специально ради такого дела разработанных артефактов. Так ему было надежнее и спокойней, что совершенно секретные переговоры не могут стать доступными третьим лицам, с непомерно большим «Даром».
— Рад тебя слышать, дорогой кузен! — поприветствовал коллегу царь, гадая про себя, что тому понадобилось. — Ты так давно не звонил, что я начал уж беспокоиться, все ли у тебя в порядке?
— Взаимно, — прошамкал в динамике знакомый голос.
— Как Цецилия, как дети? — продолжил вести светскую беседу император.
— Да что с ними сделается? — фыркнул явно теряющий терпение Гогенцоллерн.
— Тогда что же произошло, что ты преодолел природную лень и наконец позвонил мне? Постой, дай угадаю! Потсдам провалился под землю?
— А, так значит, ты еще не в курсе, Александер? —
