маленькая, мне на все плевать, — обнял ее за плечи и поцеловал в висок. Немного подумав, она все-таки сдалась. Позволила утянуть ее за собой.
— Вау, как тут красиво, — воскликнула восторженно. Мы поднялись на второй этаж. Пока шли по коридору к последней комнате, у самого сердце выпрыгивало. Столько воспоминаний разом, словно удар по голове. Вокруг тишина, а я смех слышу со стороны родительской спальни. Вот мимо нас с Соней пробегает сестра. Ника еще совсем маленькая, кудрявый комочек счастья. А вот я несусь следом за ней.
Застываю. Соня смотрит на меня удивленно.
— В этом доме столько счастья было… — слетает шепот. — Ты бы видела моих родителей. Они так любили друг друга, всегда. Столько испытаний им пришлось пережить, но ни одно, даже самое страшное, не смогло хоть на толику уменьшить их чувства.
Девушка обняла меня. Прижалась к груди, внимательно всматриваясь в мои глаза.
— Отец всегда горой за семью. Я знаю, что он жизнь отдаст, лишь бы нас спасти. Мама, я, Ника, Линда. Нас так много, а его одного не хватит, чтобы все проблемы решать. Вот я и вызвался помочь, когда сестра сбежала из Штатов сюда со своим бойфрендом. Отец бы места себе не нашёл, примчался бы на родину. А для него этот город как озеро, кишащее крокодилами… — я посмотрел на нее. Соня выглядела растерянно.
— Это была твоя сестра? Там, в баре…
Я улыбнулся. Вспомнил, как она ревновать начала. Словно тигрица дикая, едва не бросилась на меня.
— Да, это была Ника, — кивнул. Соня прикрыла глаза, скорчив виноватую моську. Решил ее немного подтрунить.
— Папина дочка, ты постоянно сомневаешься во мне, и меня это скоро начнет обижать.
Соня выглядела такой забавной. Я не смог сдержать улыбки.
— Чего смешного? — пробурчала обиженно. А теперь в уголках ее глаз появились слезы. Я обнял ее, притянув к себе. Коснулся ее губ своими.
— Ты чего? — удивился, когда она еще больше заплакала.
— Твои родители. Они сейчас живут в Америке? И ты оттуда? Поэтому Монтана? — слезы потекли по ее лицу ручьем.
— Эй, хватит плакать, — взял ее скулы в ладони, в глаза ее заглянул.
— Я не уеду, слышишь? Собирался просто забрать Нику и свалить в Америку, домой. Но когда встретил тебя, понял, что ни за что не покину Россию. Как бы хреново здесь не было… — засмеялся, понимая, что даже объяснить ей не могу, насколько хреново.
Она всхлипнула, но в глазах загорелась надежда.
— Правда?
Ей богу, словно ребенок.
— Сонь, я же сказал тебе, что мы вместе теперь. Куда же я денусь-то? — она прижалась ко мне, спрятав лицо.
— Правда, если хочешь, мы вместе можем переехать в Монтану. Там тоже классно.
Она засмеялась. Чувствовал, как плечи ее подрагивают. А когда отстранилась и посмотрела в глаза мне, на ее лице была счастливая улыбка.
— Давай пока здесь побудем, а там посмотрим, — засмеялась. А я замер. Стоял и смотрел в ее глаза красивые, смотрел на ее улыбку, от которой жить хотелось. Смех ее слушал и понимал, что все сделаю ради нее. Нужно будет, сердце из грудины вырву. Только бы в глазах ее эту радость видеть и счастье.
Все последние дни в мыслях, в думах. Как правильно поступить? Что сделать? Наши отношения начались со лжи. Я не знаю, как поступит она, когда выяснится все. Но и остановиться уже не могу, сам не отпущу, только если прогонит как пса паршивого. Да и тогда буду таскаться за ней тенью невидимой. Знаю, что никогда не смогу оставить. Не в сердце она — глубже еще. В подкорке самой, под кожей. Куда мне теперь без нее?
— Монтана…
— М?
— Я так люблю тебя. Ты просто имей в виду, что мы теперь вместе навсегда.
Глава 23
Мы лежали в темной комнате, на кровати. Я не знала, чей это дом, не знала, чья это постель, и насколько безопасно находиться нам здесь. Его губы касались моего тела, и мне было плевать абсолютно на все. Где мы находимся, и кто нас может здесь застать. Мне нужно было почувствовать его, как можно скорее — иначе разорвет от переполняющих эмоций.
Он целовал меня так жадно, словно я все, что у него есть. Его руки были таким горячими, а пальцы ловкими. В каждом прикосновении, в каждом его выдохе и взгляде сквозила любовь. Я никогда еще не чувствовала подобного… такого единения душ. Мы целовали друг друга, я вдыхала аромат его кожи, пробовала ее на вкус и с ума сходила от того, как сильно люблю этого парня.
За окнами забрезжил рассвет. Мы ни на минуту не сомкнули глаз. Но, несмотря на дикую усталость, я была счастлива.
— Паш, — позвала его тихо. Ловкие мужские пальцы прочертили дорожку вдоль линии моего позвоночника.
— М-м-м? — а следом его губы повторили проложенный маршрут.
— Может, нам лучше уйти? Вдруг кто-то придет?
Паша перевернул меня на спину, заглянул мне в глаза, хитро улыбаясь.
— Никто не придет. Это наш дом. Когда мы уезжали за границу, отец попросил своего старого друга присмотреть за ним. Папа знал, что мы не вернёмся, поэтому предложил ему впоследствии продать дом. Но Лапин оставил здесь все как есть. Может, знал, что когда-нибудь кто-то да вернется?
Последнее предложение он словно сам для себя проговорил. Тихо так. Устроившись рядом, Монтана протянул руку, и я с радостью устроилась на его плече.
— Это теперь твой дом? — спросила его. Я не видела его лица, но чувствовала, как Монтана улыбнулся.
— Наш, папина дочка. Он — наш.
***
Подняться с постели мы смогли только утром. Когда я посмотрела на часы, поняла, что уже опаздываю на работу! А мне еще нужно было заскочить домой и переодеться.
Монтана включил мне воду, в душе даже оказалось новое, запечатанное мыло. Так что мы смогли принять утренний душ.
Уходить отсюда не хотелось. Кто бы знал, с какой радостью я бы осталась здесь с Пашей… Этот дом, словно отдельная вселенная, существующая только для нас. Паша будто почувствовал мои мысли. Прижав меня к груди, поцеловал в висок.
— Сонь, я не шутил. Это наш дом. И я хочу, чтобы здесь, как и раньше, звучали смех и топот детских ножек, — он накрыл ладонями мой живот. — Я дико хочу, чтобы у нас было много детишек. Ты будешь хорошей мамой.
Он убрал волосы с моего лица, обхватив его ладонями. А у меня в глазах слезы стояли.
***
— Соня, может, давай я тебя сразу на
