возим не только рабочую силу. Мы возим заразу. Вывозя преступников за пределы области, мы освобождаем область от ответственности за последующую ресоциализацию освободившегося заключенного. Каждая область и каждая республика должны нести полную ответственность за то, что на ее территории созрел преступник и стало возможным преступление.
«Кто наплодил преступников, тот и должен их содержать, — считает Влас. — Ну, в самом деле, почему мы должны мучиться с кавказскими и среднеазиатскими «ворами в законе»? Они у нас оперативную обстановку накаляют, мы из-за них ночи не спим. Чего ради? Почему мы должны отдуваться? Каждый преступник должен отбывать наказание по месту жительства или, если он бомж, по месту совершения преступления — независимо от национальности.
Если мы перестанем катать заключенных по стране, мы поставим их перед необходимостью как-то уживаться на одном месте, как-то ладить с начальством. Влияние уголовных авторитетов резко упадет. Мы лишим силы «офицерский корпус» преступного мира — неужели это трудно понять?»
ЗИГЗАГИ СУДЬБЫ
«Расскажи еще о вашей «кухне», — попросил я Власа. — Ну, например, о тех, кто считает себя в тюрьме хозяевами».
«Это, как правило, талантливые люди. Великолепные психологи, отличные организаторы. Это люди, которые любят власть и создают ее для себя сами. Это мастера власти. В некоторых руках она становится безграничной. «Вор» может приговорить к проклятию целую камеру (иногда целую колонию), и никто, в том числе и мы, сотрудники, не сможем отменить этот приговор. Мы будем не спать ночи, подниматься по тревоге, оправдываться перед комиссиями, выматываться. И когда к нам придет очередной «вор» и скажет, что он будет «держать порядок», мы очень серьезно подумаем над этим предложением.
«Держать порядок» — это прежде всего разбирать многочисленные конфликты между заключенными, не доводить отношения до ссор, не доводить ссоры до ножей.
Когда Васе Бузулуцкому, который сидит с 60-х годов (ему несколько раз добавляли срок в колонии) оставалось до освобождения несколько месяцев, он сказал: «А что я буду делать на свободе?»
В самом деле, так называемые тюремные «воры в законе» проводят в заключении чуть ли не всю сознательную жизнь. Нужно ли удивляться, что они чувствуют себя там хозяевами?
Копнешь биографию любого «вора» — такая грязь, такие зигзаги. Столько кровищи на нем. Но через 15–20 лет, когда он наберет полную силу, никто ему ничего не докажет. Всех свидетелей своих грехов он уже уничтожил. Не сам, конечно. Чужими руками.
Не знаю, что мешает нам создать для «воров» специальные колонии, чтобы, кроме них, не было там других заключенных. Чтобы они обслуживали самих себя и не было у них повода жаловаться, что их кто-то «ломает». Уверен, в борьбе за то, кто кого выше, они сами лишали бы друг друга своего высшего преступного звания. Из каждых десяти «воров» остался бы один.
…Арестант особенно интересен, когда он входит в тюрьму и когда выходит из нее. Он может проносить либо деньги, либо ксиву, то есть послание «воров».
Деньги нужны для того, чтобы купить на воле подогрев: чай, таблетки, наркотики. Купить и пронести может чаще всего только надзиратель или другой сотрудник учреждения. Следовательно, изъяв деньги, мы пресекаем подкуп.
Тот, кто везет «ворам» деньги, автоматически входит в их круг. Поэтому он заинтересован в благополучном провозе. Если мы найдем деньги, никакие его оправдания не будут учтены. В лучшем случае его будут бить смертным боем. В худшем — кранты. Опять для нас неприятности! Прокурор скажет: не учли, не упредили, действовали непрофессионально!
Теперь о ксивах. Чаще всего они содержат либо приговор (кого-то требуют убить, кого-то изнасиловать), либо призыв к действиям против администрации. Пройдет такая ксива незамеченной — жди беды!
Своей рукой «вор» никогда не пишет ксиву и не подписывает. Он диктует одному из своих приближенных. В тексте указывается, от кого ксива, но попробуй докажи, кто это писал!
С оригинала тут же делаются копии и рассылаются во все концы. За семнадцать лет работы я видел тысячи копий и — ни одного оригинала. Так прячут!
Копии везут, как правило, уголовные романтики, Фрайера. Они знают, что если довезут — войдут в воровское окружение, повысят свой статус, как бы сделают карьеру. Но они знают также, что если мы их «запалим», отберем ксиву, у них один выход из положения — привязаться к какому-нибудь свидетелю из числа зэков, чтобы потом он подтвердил факт недобровольного изъятия. Иначе… Сейчас не режут. Сейчас ломают руки, ноги, позвоночник.
В этом месте нас прервали. Зазвонил внутренний телефон. Влас выслушал и сказал: «Ну вот, как говорится, не надо далеко ходить за примерами».
Мы спустились на первый этаж и зашли в бокс. На топчане лежал окровавленный заключенный. Тюремный врач сухо перечислил: «Перелом основания черепа, кровоизлияние в мозг, закрытый перелом пяти ребер…»
Власу доложили: «Осужденный 3. Доставлен из колонии, где считался «вором в законе», хозяином зоны. Ночью перелез через забор и проник в помещение камерного типа. Сигнализация непонятным образом была отключена. Кто-то открыл 3. дверь в камеру, где содержится наиболее отрицательная часть осужденных. Здесь 3. было предъявлено обвинение в том, что он самозванец. Затем началось зверское избиение».
«Он очень плох», — сказал врач.
«Вот так всегда, — сказал Влас. — Умрет — зэки скажут: менты грохнули. Выживет — менты внедрили под видом «вора в законе» своего человека. Если он действительно «вор», то на тех, кто его побил, придут, ксивы с приговорами, придется их спасать. Если выяснится, что самозванец (по-блатному «сухарь»), — надо будет спасать его».
…На другой день после оперативного расследования выяснилось, что 3. проник в ПКТ, заплатив одному из прапорщиков пятьдесят рублей. И что это уже не первый случай. (Еще через неделю узналось, что другой прапорщик пронес в ПКТ самогон). Однажды завел аж пятерых в дугу пьяных «авторитетов»!
«Сходнячок под охраной прапора — недурно! — мрачно усмехнулся Влас. — А может, эти прапоры — и не предатели вовсе, а их люди. Своих людей они уже засылают даже в училища МВД. Почему не заслать в надзиратели?..
Мы сейчас будем долго выяснять, самозванец 3. или на самом деле «вор». Мы только после множества преступлений предателей-прапоров узнали их истинное лицо! Где же наша служба безопасности? Когда она будет создана?»
1991 г.
ПРЕСТУПЛЕНИЯ БЕЗ НАКАЗАНИЯ
Откровения бывшего сотрудника «девятки»
Человек, которому предоставлено слово, служил в Комитете государственной безопасности. Выполнял особые задания в Афганистане. После тяжелого ранения был переведен в 9-е Управление КГБ. Охранял комплекс зданий Правительства СССР и «особую зону» — кабинет генсека. Был секретарем
