шесть и восемь – как их сумма.
Тем сильнее была удовлетворена осица, увидев, что и номер квартиры – восемьдесят три – содержит одну из любимых цифр.
– Прости, что с тройкой облом получился, – заметив, куда смотрит осица, усмехнулся Ломон.
– Ну почему же, – возразила та. – Восемь плюс три – это одиннадцать, а один плюс один – это как раз два. Так что все в полном порядке.
– Повезет тебе, значит, в этой квартире. Веришь? – хохотнул двуединый. – Может быть, клад найдешь или старую заначку Капона отыщешь.
Ломон открыл дверь, впустил гостей и вошел сам, отметив частью сознания Лома, что вторая его ипостась жила почти в тех же условиях, что и он сам. Первым делом, уже благодаря капоновской части, он поставил на быструю зарядку смартфон – теперь тот стал не бесполезной, а необходимой вещью. Затем двуединый, собрав нужную одежду и оставив полковника с осицей в комнате под присмотром улегшегося на любимый коврик Медка, отправился в ванную переодеваться – заявляться к родителям в преображенном межмировыми переходами наряде ему не хотелось. Вернувшись, он застал Ивана Гунтаровича и Олюшку за оживленной беседой. Последнее, что он успел услышать перед тем, как собеседники, повернувшись к нему и вроде как даже смутившись, закрыли рты, был вопрос Силдедзиса:
– Если нет полиции, кто же тогда у вас там следит за порядком?..
Двуединый с укоризной глянул на Олюшку:
– Что, уже все разболтала?
– Я ничего не разбалтывала! – вспыхнула осица. – Мы просто беседовали!
– Ольга… – погладив лысину, начал старик и тут же поправился: – Олюшка всего лишь любезно согласилась удовлетворить мое любопытство.
– И вы ей, конечно, сразу поверили, – хмыкнул Ломон.
– Профессия приучила меня верить только фактам, – сказал на это здешний Околот. – А из фактов я пока имею лишь троих странных людей и собаку, из которых двое определенно знают меня… даже трое, поскольку и пес явно отнесся ко мне как к знакомому… но которых совершенно точно впервые вижу я, а одну из них хорошо… подчеркиваю, очень хорошо!.. знает журналистка Гугкаева, но вот обратного узнавания нет и в помине. Мало того, если современная девушка не знает, что такое пост…
– Я знаю, что такое пост! – взвилась Олюшка. – На него часовых ставят, когда что-то охраняют. Или когда мясное не едят по всяким там религиозным причинам. Но я в бога не верю, и не надо меня этим упрекать!
– Вот, – кивнул Силдедзис. – Что и требовалось доказать. Девушка или не просто вышла из леса, но там и жила до сих пор, но тогда бы про часовых не знала и уж тем более не читала бы Джерома, или, – старик, улыбнувшись, подмигнул насупившейся осице, – или явилась сюда из параллельного мира, что объяснило бы и откуда остальные знают меня, если в том мире существует моя копия. Правда, тут имеется одна неувязка: двое из вас или даже трое, считая собаку, определенно отсюда родом, даже свое жилье имеется. Однако Олюшка мне эту загадку уже объяснила, сказав, что вы в тот мир попали случайно. Я лишь не успел понять из ее рассказа, каким образом из двух человек получился один, но подозреваю, что это как-то связано с криминалом, у меня на это профессиональный нюх…
– Я ему не говорила, чем занимался Лом! – глянув на Ломона, тут же выпалила Олюшка.
– Из двух один получился не из-за криминала, а из-за случайного бонуса межмирового перехода, – пробурчал двуединый. – Но даже и криминал, с которым кто-то из нас, возможно, был связан, в компетенцию здешних правоохранительных органов не входит. И все-таки меня поражает главное: как вы, серьезный взрослый человек, так легко поверили во всю эту… псевдонаучную фантастику?..
– Еще раз повторю, – терпеливо проговорил полковник в отставке, – я верю только фактам. И пока услышанное, не считая некоторых деталей, мне кажется вполне логичным. И теперь я жду, что вы посвятите меня во все эти детали более подробно. Сразу скажу: я действую не как представитель каких-либо органов, а исключительно в качестве частного лица, удовлетворяя лишь свое собственное любопытство. Даю слово офицера, что дальше меня то, что я от вас узнаю, не уйдет.
– А если я вам сейчас скажу, что Ольга… э-э… Тетерина просто поехала крышей, а мы с Васютой знаем вас, потому что вы к нам, когда мы еще в школе учились, приходили на уроки патриотического воспитания как заслуженный милиционер?
– Вот тебе за Ольгу, – получил двуединый внезапную и весьма чувствительную затрещину от осицы, – как и обещала. А вот тебе за крышу! – получил он и добавку.
– Олюшка совершенно здорова, – улыбнулся увиденному старый полковник. – Я благодаря моей профессии и немалому опыту могу почти со стопроцентной точностью определить это, даже не будучи психиатром. Да и в школах я за всю мою жизнь ни разу не выступал, кроме как на утренниках, когда сам был ребенком. Поэтому прошу: давайте не будем юлить. Предупреждая ваш следующий вопрос, зачем вам это надо, отвечу вопросом же: а где бы вы сейчас были и как бы выкручивались, не окажись я случайным свидетелем вашей увлекательной беседы с полицейскими?
– За это вам, конечно, большое спасибо, но…
– …Но где гарантии, что подобного не повторится? Ведь даже документов у нашей любезной Олюшки нет, не так ли?
– Так ли… – вздохнул, сдаваясь, Ломон. Он был вынужден признать, что помощь в случае чего и впрямь может оказаться нелишней, да и Ивана Гунтаровича, пусть и в другой его ипостаси, он знал как порядочного человека. – Что вы уже знаете и что хотите узнать еще? Задавайте ваши вопросы.
* * *
Вопросов у полковника в отставке было много, и задавал он их четко, грамотно, со знанием дела – чувствовался опыт работы в соответствующих структурах. Особенно тщательно он расспрашивал о сложившихся в Мончетундровске взаимоотношениях между всеми населяющими его «слоями общества». Узнав, что органов правопорядка как таковых там нет в принципе, здешний Околот многозначительно хмыкнул. Услышав от Ломона, что его тамошняя ипостась пыталась поначалу если не следить за порядком, то по крайней мере улаживать некоторые споры, хмыкнул еще раз, уже одобрительно. И переспросил вдруг:
– Значит, там у меня фамилия Околотов?
– Ну да, – кивнул двуединый. – Просто ваш отец, то есть его отец… В общем, он не хотел, чтобы…
– Повторять эту историю не нужно, на память пока не жалуюсь, – отмахнулся полковник, – мой вопрос был сугубо риторическим. Просто это весьма удачно, что он Околотов, а я Силдедзис.
– Почему? – недоуменно заморгал Ломон, и в самом деле не видя в таком сравнении смысла.
– А потому, – сведя седые брови, с непонятным вызовом
