Геррер Аугуст и вам не удастся сломить мой дух.
Нарак молчал, и сквозь зубы хрипло посмеивался. Геррер от злости прижал ногу ещё сильнее и переместил её в сторону горла, попутно спросив:
– Есть ли у вас какая-нибудь провизия с собой? Вам она всё равно уже не понадобится.
– Провизия? Ха… Мы здесь не для того, чтобы потреблять провизию. А для того, чтобы забрать её.
– Печально, но вы не заберете.
– Там мы привязали лошадь, – сказал нарак. – Всё, что у нас было.
– Лошадь? Хм, – произнёс Геррер. – Неплохо. Где ваш лагерь?
– Лагерь? Откуда в этой роще лагерь? Тут никого не было, кроме нас пятерых. Вы и сами знаете, где сейчас наше главное сборище.
– Академия, – сплюнул Геррер, подняв ногу. – А теперь беги отсюда.
Нарак поспешно встал, и уже полминуты спустя от него не осталось ни следа. Что ж – даровать врагу жизнь… Великодушней этого нет ничего. Главное, впоследствии об этом не пожалеть.. Не окажется ли он тем, кто в итоге воткнёт в спину нож?
Геррер обернулся на стоящую сзади Гельфиду, которая всё ещё держалась за руку, из которой сочилась кровь.
– Что с тобой? – спросил он у неё.
– Ничего, – грубо ответила она. – И без тебя справлюсь.
– Как бы не груба ты была ко мне, но без меня бы ты не справилась.
– Справилась, да и ещё лучше. И не оставила бы никого.
– Учитывая, что после первого ты поранила руку, – усмехнулся Геррер.
Гельфида недовольно фыркнула и отвернулась. Она ничего не сказала Герреру, хотя тот и не ожидал, что чего-то скажет.
– Подожди секунду здесь, – сказал ей Геррер.
Он прошёл несколько шагов в сторону, где и нашёл скучающего белого коня. И не обычного коня. Он выглядел будто бы единорог из старых сказок, разве что рога на лбу не хватало. Даже не верилось, что уродливые нараки могли обладать подобной красотой.
– Это же моя Воронка! – прокричала Гельфида, увидев лошадь, когда её привёл Геррер.
– Так вы знакомы? – удивился он. – Хотя какой он Воронка, он же белый!
– Ты ничего не понимаешь, варвар, – ответила Гельфида и ринулась к коню.
Но едва прижавшись к Воронке, у неё вновь пошла кровь.
– Тише! – кинулся к ней Геррер. – Подожди немного.
Герреру пришлось наспех разводить костер посреди леса, чтобы согреться и хоть немного осветить то тёмное место, где они находились. А то бы точно кто-нибудь выколол себе глаз. Благо, хворост был сухой, и получалось всё довольно быстро.
Треклятых нараков Геррер стащил в кучу и оставил прямо там, где они погибли. Не время было для того, чтобы должно с ними прощаться. Да и чести при жизни они немного имели. Был вариант их сжечь, но полученное зарево спалило бы всю рощу.
Геррер приложил к ране Гельфиды подорожник, чтобы он забрал в себя всю нарачью заразу и медленно её руку тряпицей, сидя у костра.
– И как ты, варвар, можешь ещё и врачевать?
– У нас, у варваров, это тоже в крови.
– Ты вправду варвар? – вдруг неожиданно спросила Гельфида. И интерес её был неподдельный.
Геррер на секунду замялся, после чего ответил:
– Вообще-то да. Но не совсем в прямом смысле этого слова. Я родился в стране варваров – на островах Алмакидах. Да-да, в стране тех варваров, что восемь веков назад приняли сторону Аламонта. На Алмакидах есть несколько городов, жители которых не хуже ваших. И сами города тоже. В одном из таких я и родился.
– Не знала, что ты и впрямь оттуда, – сказала Гельфида, после того, как Геррер довязал повязку до конца.
– Но там я жил недолго, – плавно продолжил он. – Когда мне было семь, наша страна воевала с гоблинами, что жили через море. И в качестве дани они забирали маленьких мальчиков, чтобы впоследствии выращивать из них своих воинов. Эта война началась чуть более тридцати лет назад, а закончилась лишь недавно.
– Так ты ещё и гоблин, – пробурчала Гельфида.
– У них я был не более недели. Тогда около десяти мальчиков смогли сбежать. Среди них был и я. Мы миновали сквозь границы Гоблинара, но почти все мальчики погибли в дороге. Я же выжил. Но более никогда не бывал среди варваров.
Гельфида замолчала. Видно было, что эта история слишком глубоко затронула её. И ведь действительно, не каждому дано пережить такое в семь лет.
– Это оставило большой след на моей душе, – сказал Геррер. – Я больше не хотел чтобы такие же мальчики пяти-десяти лет погибали по чьей то злой прихоти. Именно это и побудило стать меня гвардейцем. А тебе, Гельфида, приходилось переживать подобное?
– Нет, – коротко ответила она. – Мне вообще мало чего приходилось переживать. Я не видела почти ничего. Тогда, когда ты сбегал от гоблинов, я ещё и не родилась наверное. Даже никогда и матери своей не видела. Она просто подкинула меня на крыльцо моему простодушному отцу и исчезла навсегда. Я всегда жила с отцом и дедом в Обсерватории, и помню только лишь её стены.
– Тогда где ты обучилась так отменно фехтовать?
– В Обсерватории. Я занималась с самого детства, а недавно узнала, что дед намеренно делал из меня бойца.
– Дед? А как же отец?
– Отец? – стало понятно, что это не самый приятный вопрос для Гельфиды, но обратно свои слова он забрать уже не мог. – Мой отец хоть и был очень простодушной натуры, но состоял на службе у местного герцога. И однажды просто не вернулся с этой самой службы. Хотя я не знаю – плохо ли это и хорошо. Если бы меня воспитывал он, я бы не научилась тому, что умею. Деду же, как казалось, всегда было всё равно. Он просто жил в своих телескопах, книгах и картах… А я тренировалась, тренировалась, но кроме тренировки никогда и не видела ничего.
– Как ничего? – сейчас Геррер уже неподдельно удивился. – Ты же дралась, как опытный воин!
– Нараки были первыми из тех, кого я убила.
– И как ощущение? – поинтересовался Геррер.
– Я не знаю, – ответила Гельфида, – если бы это были люди, то знала бы. А нелюди не в счёт.
– Молодец. А мой первый случился ещё в семнадцать. Разбойники пытались ограбить мою кузницу, а я… А я проткнул одного из них прямо раскалённым мечом. После чего уже твёрдо решил стать гвардейцем.
Гельфида уже засыпала. Как же мило она смотрелась сейчас! Да, она, которая сегодня отправила к праотцам взрослого нарака.
– А теперь защищаешь Сферу Вечности, – улыбнулась Гельфида.
– Ты действительно ничего не знаешь? Что это за сфера? Кто такие нараки и почему они знают
