Кайра, как ни билась, но не смогла восстановить душевное равновесие Ланро. Он слишком резко лишился иллюзий и больше не видел вокруг себя ничего, на что можно было бы опереться. За исключением самой Кайры. К ней он тянулся почти инстинктивно. Тогда женщина, тщательно все, продумав и взвесив, помогла партнеру воздвигнуть вокруг себя стену защиты. Создать маску, за которой не видно лица.
Бывший разведчик, доверившись ей, принял правила новой игры. И теперь каждый день из парадного входа особняка выходил солидный спокойный мужчина. Плечи Ланро, ранее очень подвижные, стали казаться массивнее и тяжелее. Он немного прибавил в весе. Чуть наметившееся брюшко обтягивал богатый парчовый камзол, заколотый у ворота брошью с бордовым Святым Камнем. Панталоны в тон камзолу. Отделанные металлическими пряжками высокие сапоги. Много мелких деталей одежды, в которых взгляд собеседника мог надолго увязнуть. И, разумеется, трость. Резная, тяжелая, из драгоценной породы дерева. Она добавляла солидности, подчеркивала высокий статус владельца. Черты лица Управляющего и Контролирующего едва заметно расплылись и отяжелели. Даже взгляд, казалось, подернулся пленкой сытого самодовольства. Но все это являлось уловкой. Кайра научила Сахоя нужным образом напрягать мышцы вокруг глаз, чтобы другие видели то, что желали увидеть.
Шли дни — одинаковые, словно звенья цепи. Дни складывались в декады и месяцы. Казалось, ничто уже не может разомкнуть этот заколдованный круг. Но Кайра мягко просила: терпи. И бывший разведчик терпел. Вскоре у Ланро появился еще один повод мириться с происходящим: в начале зимы пришло письмо от Онера Хассера.
«Весьма странная просьба, — отметил про себя бывший разведчик. — Впрочем, чего еще ждать от сумасшедшего гения?»
В письме говорилось:
«Ланро, зачислите в Академию Виллена Некора двенадцати лет. Родом из Тайнга. Мальчик прибудет за несколько дней до отборочных тестов, и вы сами увидите, что за подарочек я собираюсь сделать системе Контроля. Рассчитывайте на любую поддержку. С благодарностью, ваш Онер Хассер».
«Из Тайнга», — мысленно повторил бывший разведчик, мечтательно щурясь.
Название загадочной деревушки перекатывалось на языке, как конфета. Впрочем, рот раскрывать нельзя. Следует, напротив, захлопнуть его покрепче. Сделав глаза подобием тусклых стеклянных бусин, Ланро направился на встречу с главой Спецслужбы идеологии.
— Совет получил ходатайство Хассера, — проронил господин Тиссен, сухощавый высокий старик. — Мы выставим мальчику высшие баллы заранее, какую бы чушь он ни нес. Тестирование будет закрытым. Вашей заслуги здесь нет, Ланро. Вы неважно работаете, но об этом поговорим в другой раз. Мы зачислим мальчика потому, что Совету нужны прогнозы толкового социоматика.
Бывший разведчик кивнул, развернулся и вышел. В глазах горел азарт. Мальчишка из Тайнга! Хассер предупреждал его еще в Маэре, что жители этой деревни — не люди. Если не врал, разумеется. Ланро с наслаждением ощущал, как под ногами разверзается пропасть. В этом его не поймет даже Кайра. Впрочем, он сам себя не очень-то понимал. И понимать не желал. Оставалось лишь дождаться весны — в жизни появилась какая-то цель.
За полдекады до наступления весны солнце уже жгло, покрывая лицо воспаленным румянцем и заставляя слезиться глаза. Разогнав зимние тучи, оно вскарабкалось на небо повыше и за день высушило мостовые столицы. Обнажились глубокие трещины в белых камнях. У Контролирущих немного упала эффективность работы. С наступлением тепла почти все обученные испытывали нечто, подобное легкому шоку. Весна, к сожалению, не поддавалась Контролю.
Исключением из правила не являлся и Сахой Ланро. Кое-как напялив камзол и панталоны на располневшее за зиму тело, он не надел дежурное выражение лица. Внутри что-то дергалось, переворачивалось. Неудивительно. Нужно ехать на главный вокзал, встречать Виля Некора с поезда. Потом вести это маленькое чудовище к себе в дом, знакомить с Кайрой. Намечалась семейная сцена, первая за совместную жизнь. Впрочем, не до того. Намечалось нечто куда большее. Это было гораздо страшнее.
Не прошло и часа, как бывший разведчик стоял на перроне, облокотившись о парапет. Он приехал заранее. Сердце стучало, и мысли отчаянно путались.
Еще на подъезде к столице Виля ударило что-то невидимое.
Дух Опустошения! — скороговоркой выдохнул он. Онер научил его правильно ругаться.
Под ложечкой нехорошо дергало, накатывали слабость и тошнота. Воздух стал вязким, словно густая болотная жижа.
«Тайма будет высасывать силы, и обезличивать, — мальчик вспомнил слова друга. — Я не нашел иного способа, кроме побега. Но его найдешь ты».
Виль преодолел слабость в коленках и высунулся в окно. Ничего особенного за окном не было. Лишь столбы, между которыми натянули веревки. Длинные. Только зачем? Белье здесь сушить некому. Впрочем, Онер предупреждал — возле города есть эти штуки, что это такое — отвечать отказался. Государственная тайна. Сказал, сам разберешься, если захочешь.
Паровоз сбросил скорость. За окном потянулись небольшие приземистые здания — заводы. Мальчик вспомнил, что говорить о заводах нельзя. Это табу.
— Лучше уж поминай, ядрен корень, — втолковывал Онер. — Или уж говори о детородных органах без обиняков. Это пристойно, поскольку у каждого есть. Но про заводы — ни-ни... Из Академии выпрут и отправят на тот самый завод.
Виль скосил глаза к переносице, прищурился и проморгался. Со стороны это смотрелось несколько дико, но мальчику было не до того. Он испытывал одновременно тошноту и любопытство. Еще на вокзале Маэра, на пересадке, Виль освоил нехитрый прием: если худо до рези в желудке и темноты в глазах, то коси глазами. Перекошенный мир видно, когда сам перекосишься.
Мальчик уперся лбом в оконное стекло. Кончик носа слегка расплющился. Интересно же! Вокруг заводов болтались большие тяжелые «мысли». Как паутина с множеством пойманных мух.
«Нити тянутся за холмы. А паука не видно. Наверное, он где-то там», — подумал Виль и развернулся по ходу поезда, в сторону Таймы.
Дальше стало вообще ничего не видно. Коси не коси — тьма-тьмущая. Поезд въехал в тоннель. Через несколько минут он вынырнул на перрон, и глаза мальчика буквально ожгло светом.
— Тайма! Прибыли! — кто-то бесцветного вида открыл и тут же закрыл дверь в купе Виля.
Мальчик накинул холщовую сумку и двинулся к выходу. В лицо ударили странные звуки и запахи. Виль задышал глубоко и медленно, как учил Онер, и тошнота отступила. По всей платформе маячили разодетые люди. Среди них нужно найти одного — Сахоя Ланро.
«Не этот, — бурчал себе под нос Виль, наталкиваясь на людей, — не этот, не этот...» Вдруг взгляд мальчика привлек мужчина, стоящий у парапета и растерянно смотрящий по сторонам. Он напоминал встрепанную городскую птицу, попавшую в слишком людное место.
«Явно чужой здесь», — пронеслось в голове Виля.
В то же мгновение взгляд незнакомца упал на него, и глаза мужчины широко распахнулись. Незнакомец отлепил тело от парапета и неуверенным шагом направился к мальчику.
