К тому же было уже настолько темно, что я не мог поручиться за точность прицела.
Я решил отложить расправу с леопардом до утра. Если мне удалось его ранить, то найти его снова будет не трудно.
Я повернул налево от куста, за которым сидел леопард. Я торопился перейти через лежавшее рядом глубокое, совершенно сухое русло ручья и подняться на противоположный его берег. Пройдя несколько шагов по песчаному дну, я очутился на островке, разделявшем ручей на два рукава. Мне показалось, что если пройти вдоль острова к верхнему его краю, то удастся издали заглянуть за куст, скрывавший леопарда. Но тут я увидел, что зверь тоже переходит через русло метрах в двадцати выше меня. Я снова выстрелил, хотя целиться в темноте было трудно. Пуля зарылась в песок позади леопарда. Однако третья пуля все же попала в цель. Леопард остановился, и я было подумал, что ему конец. Мой негритенок разразился даже победным кличем, но клич его был в ту же минуту заглушен тем странным ревом, который издает приведенный в бешенство леопард в момент нападения. На секунду я был парализован: страхом, но быстро опомнился, и решил действовать. Я взялся за ружье, но тут же вспомнил, что патроны расстреляны без остатка и что обойма пуста. Одновременно с этой мыслью я ощутил в руке еще один патрон. Помнится, я хотел зарядить им ружье, когда мы подходили к месту, где должна была лежать гиена.
— Хоть бы мне успеть зарядить ружье, прежде чем леопард кинется на меня!
Леопард уже подходил к берегу.
Тогда я отбежал на несколько метров к другому берегу. Вогнав патрон в зарядник, я повернулся — леопард был передо мной, он прыгнул еще раньше, чем я обернулся. Ружье вылетело у меня из рук и на месте ружейного приклада на плече повисла тяжелая — около тридцати пяти килограммов весом — разъяренная кошка. Она намеревалась вцепиться зубами мне в горло, а передними лапами удерживалась на весу. Леопардам свойственна очень «приятная» манера — раздирать когтями задних лап живот противника и нижнюю половину его тела. На мое счастье леопард промахнулся и не вцепился мне в горло, а повис на груди и стал грызть правое предплечье. Благодаря этому, с одной стороны, уцелела моя глотка, а с другой — его задние лапы повисли в воздухе, не достигая моего тела. Я сжал ему горло левой рукой, пытаясь высвободить правую. Но это удавалось мне лишь с трудом. Когда я теснее сжимал его горло, чтобы заставить отпустить руку, он перехватывал ее немного ниже и снова вгрызался. Так постепенно извлекал я руку из его пасти. Боли я в эти мгновенья не чувствовал, слышал только хруст перегрызаемых мускулов и раздражающее хрипящее дыхание животного.
Чем ближе к кисти передвигалась пасть леопарда, тем больше сгибался я под его тяжестью. В конце концов, когда моя рука оказалась почти свободной, я упал на землю. Леопард очутился подо мной. Моя правая рука была у него в пасти. Левой рукой я сжимал его глотку, колени надавливали на легкие, а локти свои я пытался возможно глубже воткнуть во впадины предплечий его передних лап. Таким образом он вынужден был широко растопырить лапы и бил когтями мимо меня. Ему удалось только разорвать на мне рубашку. Он изгибался во все стороны в поисках точки опоры. Если бы он ее нашел, он бы вывернулся из-под меня. Однако под нами был только сыпучий песок.
Вдруг я почувствовал, что в течение какого-то короткого промежутка времени в положении наших тел не произошло никаких изменений. Тогда впервые передо мною блеснула надежда, что я могу победить в этом необычайном бою. До этой минуты я был уверен в поражении, по теперь стоило лишь сохранить вырванный у противника перевес, и мне на помощь мог подоспеть негритенок, у которого был с собою нож. Я стал звать его. Но напрасно. Тогда я ешс крепче сжал зверя и, чтобы он не мог сомкнуть челюсти, стал засовывать, насколько хватало сил, руку в его пасть. К величайшему изумлению, я почувствовал, что от моей тяжести подалось одно из ребер леопарда. Я надавил еще крепче. Тело леопарда потеряло прежнюю напряженность. Он, видимо, стал уставать, хотя борьба продолжалась.
Тут я почувствовал, что тоже слабею. Вопрос был в том, кто сдастся раньше. Минута за минутой — сопротивление леопарда падало. Прошло еще некоторое время — мне казалось, что прошла бесконечность. Я отпустил тело противника, попробовал подняться на ноги и крикнул негритенку, что все кончено. Теперь мальчишка несколько осмелел и решился подойти ко мне. Леопард ловил пастью воздух, он мог еще прийти в себя. Я приказал бою дать мне нож. Оказалось, что мальчик от страха потерял его.
Но скоро нож нашелся, и я наконец прикончил зверя.
* * *
Клыки, похожие на кривые турецкие ятаганы, и темные злые глазки как бы бросают вызов: ну, посмотрим, кто кого? II в ответ тихо и осторожно, чтобы не спугнуть животное, прицеливаешься. Хорошо ощущаешь под указательным пальцем металлический курок. Нужно выбрать время. Мерный приглушенный клекот кинокамеры… В кадре кабан.
Те, кому приходилось видеть африканского кабана — бородавочника, — знают, что среди других представителей местной фауны он выделяется своим устрашающим внешним видом. На самом деле бородавочники довольно безобидные твари. Их отличительными чертами являются трусость и почти беспредельная тупость, которая уступает разве только тупой самоуверенности носорога. Видимо, бородавочники очень неприхотливы. Их еще можно увидеть в изобилии в любой болотистой местности Восточной Африки, несмотря на то что они. (наряду с зебрами) значатся на первом месте в львином меню.
Львы рационально ленивы. Жизнь на воле сделала их закоренелыми прагматиками намного раньше, чем люди заговорили о прагматизме. Когда человек хочет есть, он не думает об устрицах с шампанским. Бородавочник— это черный хлеб львов, который растет сам по себе.
Спасаясь от преследования хищников, кабаны иногда даже забегают в города. Правда, им от этого не легче. Тот, которого сбили на одной из улиц Найроби, выглядел жалко.
Трудно сказать, какой из заповедников Восточной Африки может претендовать на абсолютное первенство по богатству флоры и фауны. Каждый из них хорош, и в каждом есть что-то свое. На территории заповедника близ танзанийского города Аруша находится озеро Момелла и кратер давно потухшего вулкана Нгурдото. Небольшая территория всего в пятнадцати километрах к северу от шоссейной магистрали, ведущей из Дар-эс-Салама в Аруш. Арушский заповедник привлекает своей первозданностью. У поворота с основной магистрали стоит большой, вполне заметный даже
