Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
общего внешнеполитического курса СССР в отношении Китая. Использование вооруженных сил Гоминьдана в ходе борьбы с империализмом и милитаризмом должно было способствовать достижению глобальной цели, сформулированной в ходе II и IV конгрессов Коминтерна, – подъема революционных настроений в «странах Востока»518.
Таким образом, в 1920-х гг. взаимодействие СССР и Гоминьдана по военным вопросам внешне носило, в большей степени, утилитарный характер. Оно преследовало решение прагматичных задач, связанных с реализацией силового сценария объединения Китая под контролем ГМД, и было ориентировано на интересы кантонского правительства, а также его союзников из числа генералов-милитаристов. Однако внутренне советское военное присутствие в Китае было направлено на создание условий для активной пропаганды коммунистических идей, а в итоге – на экспорт революции.
Подтверждение этого представлено в документах военного референта при полпреде СССР в Пекине. В материалах, адресованных Л.М. Карахану, он дал следующую характеристику целей пребывания советских военных специалистов в Китае: «Наша инструкторская работа… должна являться определенным фактором нашего политического влияния; это средство – путем умелого внедрения и завоевания авторитета в „народных армиях“ – подготовить почву и создать известную обстановку для другой, более глубокой „работы“. Считать же эту инструкторскую работу – как нечто самодовлеющее, как самостоятельный способ организации и управления „революционными силами“ Китая было бы… в корне ошибочным взглядом»519. Активизация военного сотрудничества СССР и Гоминьдана совпадала с периодом сближения их политических позиций.
Главу Гоминьдана интересовал опыт боевых действий и организация РККА. В феврале 1923 г. Сунь Ятсен, обратившись к советскому правительству за помощью в вопросах партийного строительства, просил направить в Гуандун военных специалистов520. Как следует из протокола № 53 заседания Политбюро ЦК РКП(б), в Кремле существовали некоторые опасения относительно того, что лидер ГМД «уделяет слишком большое внимание военным операциям в ущерб организационно-подготовительной работе», но это не отразилось на готовности Москвы оказать затребованную помощь521. В ходе того же заседания было принято решение о выделении для Гоминьдана финансирования в размере 2 млн мексиканских долларов и возможности командирования в Китай группы советских советников522.
Обмен первыми делегациями состоялся в 1923 г. В марте в Китай отправилась группа советских специалистов для изучения вопроса о характере и объемах необходимой помощи523. С китайской стороны эта задача была возложена на группу под руководством Чан Кайши, прибывшую в Москву 2 сентября 1923 г.524 В СССР ее члены провели ряд встреч по военно-политическим вопросам с представителями руководящего состава РКП(б): М.И. Калининым, Г.В. Чичериным, секретарем ЦК РКП(б) ЯЭ. Рудзутаком, заместителем председателя Реввоенсовета СССР Э.М. Склянским и главкомом С.С. Каменевым, наркомом просвещения А.В. Луначарским, председателем Реввоенсовета СССР Л.Д. Троцким525. Основные цели миссии в области военного сотрудничества были изложены Чан Кайши 9 сентября 1923 г. на приеме делегации Э.М. Склянским и С.С. Каменевым. Он высказал просьбу, «чтобы Реввоенсовет послал на Юг Китая возможно большее количество людей для обучения китайской армии по образцу Красной»526. Кроме того, он просил Реввоенсовет о предоставлении возможности «ознакомиться с Красной армией» и организации совместного обсуждения плана боевых действий в Китае527.
Из докладной записки М.И. Барановского, составленной по результатам беседы, следовало, что руководство Реввоенсовета положительно отнеслось к запросу представителей ГМД. Относительно отправки в Гуандун инструкторов было предложено организовать специализированные учебные заведения на территории СССР, ввиду сложности для советских военных специалистов овладения китайским языком. Вопрос о знакомстве делегатов с организацией РККА Э.М. Склянский «счел весьма приемлемым». Северо-Западный план528 Сунь Ятсена был оставлен для дальнейшего рассмотрения.
В ходе визита в СССР китайская делегация посетила военно-учебные заведения и воинские части, а также корабли ВМФ в Кронштадте. Члены миссии ознакомились с методами боевой подготовки в РККА529.
Советская сторона проанализировала Северо-Западный план. Идея переноса революционной базы к границам Монголии была расценена как опасная для СССР. А.А. Иоффе, ознакомившийся с данным планом в беседах с Сунь Ятсеном, предупреждал Кремль о вероятных международных осложнениях в случае реализации этого проекта:
1. США и Япония были заинтересованы в сохранении концессий на территории Маньчжурии и Монголии. Продвижение войск ГМД на север создавало опасность иностранного вмешательства в ход революции. Угроза установления «международного контроля над финансами Китая» или открытой военной интервенции лишила бы Сунь Ятсена необходимой общественной поддержки внутри страны.
2. Участие СССР в Северо-Западной экспедиции могло помешать установлению дипломатических отношений Москвы и Пекина, затянуть завершение переговоров о статусе Монголии и принадлежности КВЖД. Действия СССР по подготовке в районе Синьцзяна 100-тысячной армии Сунь Ятсена могли быть истолкованы пекинским правительством и поддерживающими его иностранными державами как «возврат к империалистической, агрессивной политике царизма», «подготовка оккупации Маньчжурии»530.
Учитывая данные обстоятельства, руководство Реввоенсовета не одобрило представленную на его рассмотрение редакцию Северо-Западного плана. Однако это не исключало дальнейшей поддержки ГМД со стороны СССР. Основные силы кантонского правительства предполагалось направить на политическую работу, а также реструктуризацию армии, улучшение ее материальной базы, подготовку квалифицированных офицерских кадров531. В этих целях со второй половины 1923 г. из СССР в Китай направлялись советники для основных родов войск: пехоты, артиллерии, инженерных войск, авиации, военно-морского флота и штабные работники. Кроме того, в состав групп советских специалистов включались политработники и преподаватели для военно-учебных заведений ГМД532.
В число первых советских специалистов, командированных на юг Китая в 1923 г., входили В.Я. Поляк, И.Г. Герман. В начале 1924 г. в Кантон прибыли А.И. Черепанов, Н.П. Терешатов, Н.П. Кончиц, Е.В. Тесленко, М.Ф. Куманин и главный военный советник П.А. Павлов533. На начальном этапе их миссия носила в основном ознакомительный характер. Непосредственное реформирование вооруженных сил, подконтрольных Сунь Ятсену, началось в 1924 г., когда I съезд Гоминьдана принял решение о создании революционной армии (с 1 июля 1925 г. – Национально-революционной армии, НРА), что предполагало реорганизацию старых и образование новых воинских частей534.
В 1924–1927 гг. в Китае находилось около 135 советских советников535, а по данным, приведенным А.Я. Калягиным, общий состав миссии мог достигать 150 человек536. Все специалисты из СССР были разделены на три группы. Самой многочисленной из них являлась Кантонская (Южнокитайская), которая работала непосредственно в армии Национального правительства и школе Вампу (приложение 5). К июню 1924 г. в Гуанчжоу было 25 советников, к апрелю 1926 г. их численность увеличилась до 58 человек537. Вторая и третья группы были сформированы в Национальных армиях маршала Фэн Юйсяна. Руководство РКП(б), заинтересованное в распространении своего влияния на севере Китая, поддержало военно-политический союз ГМД с маршалом. Решение об оказании помощи Национальным армиям было принято в марте 1925 г. по просьбе Фэн Юйсяна и генерала Ху Цзинъи, обратившихся в Москву в начале года538.
Весной 1925 г. Калганская группа советских военных советников (получившая название по месту
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
