нам заглядывают, – ответил Плюме.
После чего объявил, что оставляет меня одного, дабы я спокойно осмотрел экспонаты…
Для очкариков секс дороже
На этот раз, поскольку я собирал материал для книги о Париже, коллекции этнической эротики пришлось уделить меньше времени. В экспозиции музея сотни предметов, имеющих отношение к сексу и собранных по всему миру, – скажем, мексиканские кувшины для воды с замысловатыми ручками и горлышками или японская гравюра, выполненная по заказу мужчин, остро нуждающихся в гиперболизации своего достоинства. Но я лишь мельком взглянул на эти предметы, зато завис перед карикатурой 1932 года, передающей бешеный ритм Пигаль в предвоенные годы. Это – уличная сцена, и все ее участники, казалось, охвачены внезапным желанием погрузиться в оргию. Пассажиры проезжающего автобуса устроили в салоне кучу малу. Мужчина-прохожий заигрывает с матросом, женщина забавляется со свиньей, сбежавшей из фургона мясника, и даже две лошади, впряженные в телегу, виляют задами. Совершенно очевидно, что в те времена в воздухе Пигаль витало что-то особенное.
Среди экспонатов музея есть и несколько листков с довольно смелыми песенками, о которых упоминал мсье Плюме. На них же кокетливые изображения улыбающихся дамочек, а названия у песен сплошь примечательные: Les Marcheuses («Уличные проститутки»), Le Pensionnat des Demoiselles («Школа юных леди» – о счастливчиках солдатах, оказавшихся в спальне школьниц), La Rue de la Joie («Улица радости»), в которой есть такие строчки:
Чтоб заставить себя полюбить,
Нужно уметь отдаваться,
Увы, я умею лишь продаваться.
Наверное, этот миф затаскали до дыр в maisons d’abattage.
Впрочем, самая интересная часть коллекции посвящена старым борделям. Можно увидеть рекламные снимки девушек на продажу; большинство из них полностью обнаженные, если не считать туфель и случайного шарфика или ожерелья, – покупатели должны знать, что они получат за свои деньги.
Здесь же и фотографии роскошных интерьеров лучших парижских борделей, таких как «Шабанэ», «Сфинкс», «Один-Два-Два» и «Четырнадцать» (часто бордели обозначали номерами домов, поскольку именные названия были запрещены). Декорации изысканные, как в кино, – тут и египетская комната, и каюта круизного лайнера, и средневековая камера пыток, и даже кухня с «помощницами» в фартуках на голое тело. Любую фантазию можно было исполнить за деньги, и все это легально. Причем, фотографии вовсе не из разряда тех, что снимают скрытой камерой, – это своего рода «промоушн», версия современных брошюрок SPA-салонов, только издания 1940-х годов.
И раз уж речь зашла о 1940-х, стоит отметить, что в музее представлены документы, свидетельствующие о том, какие парижские бордели были отданы нацистам во время Второй мировой войны. Брошюра на немецком языке информирует офицеров, что для них зарезервированы три высококлассных заведения – дом номер 12 по улице Шабанэ, дом номер 6 по улице Морийон и дом номер 50 по улице Сен-Жорж, – и даже указаны ближайшие станции métro. Однако в тексте содержится и предупреждение всем солдатам о том, что после каждого визита по указанным адресам они должны зайти в один из Sanierstellen (медпунктов) для осмотра, а также получить от проститутки расписку о состоянии ее здоровья.
Впрочем, самым интригующим моментом сексуального прошлого можно назвать помещенный в рамку блокнот проститутки, датированный 1942 годом. На каждой странице подробный отчет о проведенном рабочем дне, с именами клиентов и ценами. С учителя девушка брала 40 франков, с beau garçon[177] всего 30, в то время как chanteur (певец) проходил по особой ставке – 27,50. Однако это была не самая низкая цена. Petit Juif (маленький еврей) платил 25 франков, точно так же как aveugle (слепой) и писатель (наверное, как малооплачиваемый). Были даже студенческие скидки, так что с étudiant брали всего 20 франков. Самый высокий тариф – 45 франков – был предусмотрен для grand gros (высокого толстого мужчины) и type à lunettes (парня в очках)[178].
В любом случае, девушка предлагала услуги практически за бесценок. Заглянув в сводки официальной статистики, публикуемые Экономико-статистическим институтом Франции, я подсчитал, что ее высшая ставка, 45 франков, эквивалентна нынешним 15 евро – это цена салата с бокалом вина в дешевом парижском café. Даже если она получала чаевые или намеренно фиксировала заниженную стоимость, чтобы не делиться с мадам, все указывает на то, что массовый секс на продажу шел задешево. Что, кстати, и объясняет высокий наплыв клиентов – в день проститутка принимала по пятнадцать-шестнадцать мужчин, что, конечно, не соответствовало стандартам maison d’abattage, но все равно означало секс со ста мужчинами за неделю. После просмотра ее блокнота любые романтические представления о том, что творилось в парижских борделях, улетучиваются. Парижский секс сегодня
Улицы Парижа XIX века, возможно, и были вымощены проститутками, но появляться на публике в откровенных нарядах женщины не решались. Максимум, что можно было мельком увидеть, это затянутую в чулок щиколотку или намек на décolleté. Чтобы насладиться зрелищем обнаженного женского тела, мужчинам надо было идти в бордель или, с более пассивными намерениями, в один из театров или кабаре. Вот когда начался расцвет «Мулен Руж», «Фоли-Бержер» и «Ловкого кролика» (Lapin Agile), которые поддерживали голодающих художников едой и абсентом, заказывая у них рекламные афиши.
В этих кабаре танцовщицы канкана демонстрировали свое нижнее белье и даже немного голых ляжек, в их декольте можно было уткнуться носом и вдохнуть сладкий аромат тела, а смелые песенки усиливали атмосферу всеобщего возбуждения.
Богатые джентльмены ловили взгляды танцовщиц – или наоборот? – и в перерывах между танцами предлагали подарки и раздавали обещания, а девушки назначали свидания с целью пополнения своих кошельков.
Вы и сегодня можете посетить эти кабаре, хотя «Ловкий кролик» трансформировался в музыкальный клуб chanson française[179], а «Мулен Руж» и «Фоли-Бержер» предлагают шоу-программы для туристов с парижским канканом, перьями и о-ля-ля. «Лидо» (Lido), на Елисейских Полях, уже более современная версия кабаре, с длинноногими мужчинами и женщинами в стиле Лас-Вегаса и изредка мелькающими голыми частями тела.
В наши дни единственным клубом, сохранившим парижскую историю хореографической эротики, остается самый новый из всех – «Крейзи Хорс», открытый в 1951 году «ненасытным обожателем женщин» по имени Ален Бернаден, которому было совершенно плевать на традиции «Мулен-Лапен-Фоли», потому что свой клуб он назвал в честь вождя индейского племени, да к тому же открыл его далеко от Пигаль, по соседству с Елисейскими Полями.
Клуб привлекает по большей части парижан, многие из которых приходят сюда посмотреть выступления заезжих звезд. Не так давно все ломились на Памелу Андерсон, Диту фон Тиз и актрису Клотильду Куро (больше известную в качестве жены внука последнего короля Италии).
Если вы
