Бах!
Жахнул первый фальконет тяжелой картечью.
Бах!
Ударил его собрат. Отправляя смертоносные свои гостинцы на удачу.
Бах!
Начал перекличку еще один фальконет, что сгрузили с другого корабля.
А в лагере осман стремительно нарастала паника.
Люди просто не ожидали нападения. Еще вечером они чувствовали себя королями. Загнали местного правителя в угол и теперь выкуривали его, собираясь растерзать. А у того после поражения в генеральном сражении сил практически не оставалось. Поэтому османы расслабились. Какие-то заслоны вокруг крепости выставили, да и все. Атаки же извне они совершенно не ожидали. Да, Мехмед получил известие о том, что в устье Днепра был замечен Иоанн. Но там и заперт. С тех пор новых сведений не поступало. А продвижение русских войск по реке шли слишком быстро, чтобы вестовые успели сообщить о том султану. Поэтому он чувствовал себя в полной безопасности. Как и его люди.
И тут такая напасть!
Мехмед подскочил на своей походной постели и чуть с нее не свалился, когда услышал первые раскаты залпов. Поначалу ему показалось, что это Стефан решил прорываться из крепости. Но звуки доносились с другой стороны лагеря. А потом начали жахать орудия. События там развивались явно быстро. И тут он услышал незнакомую музыку, явно не сулящую ему ничего хорошего. Эти ритмичные звуки барабанов. Эти флейты…
Он выскочил из своей палатки едва одетый. Не успел он еще облачиться, отходя ото сна. И увидел метрах в двухстах от себя атакующую колонну русской пехоты. Ту самую, про которую ему столько говорили. В красных сюрко с восставшими золотыми львами. Все в этих дурацких шлемах, напоминающих огромную панамку с широкими полями. И в руках у каждого — длинная аркебуза со сверкающей иглой штыка. Барабанщики, флейтисты и знаменосец находились рядом. Вместе с командиром. И все они были упакованы в полулаты: кирасу, короткую юбку, наплечники, наручи и ожерелье. Как, впрочем, и остальные бойцы. На султана шла рота аркебузиров Первого московского полка. И выглядело это жутковато.
Эта колонна шла через бушующее море паники, которое охватило османский лагерь, словно раскаленный нож сквозь масло. Спокойно. Решительно. Казалось, что ничто не могло ее остановить. И направлялась она прямиком к шатру султана. Заметив это, перед правителем выбежали телохранители, прикрывая Мехмеда своими телами.
Сто метров.
—Первая шеренга — на колено! Первая и вторая шеренги — Па!
И фронт атакующей колонны окутался дымами. А многие из телохранителей султана опали на земли. Его и самого не пропустила пуля, зацепив в правое плечо.
—Вперед!— снова гаркнул командир роты.
И эта колонна двинулась дальше, неумолимо приближаясь.
Уххх!
Мимо пролетело ядро, ударив в шатер султана и пробив в его ткани дырку. Заодно разрушив там что-то из походной мебели.
Сорок метров.
Атакующая колонна уже совсем близко. И Мехмед не выдержал, он ринулся к ближайшему коню. Противостоять ЭТОЙ силе прямо вот здесь и сейчас он не мог. Ни он, ни его телохранители, которых, без всякого сомнения сомнут.
—Стой!— рявкнул командир роты.— В шеренгу повзводно! Становись!
И рота, все эти двести пятьдесят человек, развернулись. Буквально за двадцать пять — тридцать секунд. Мехмед за это время едва успел добежать до лошади.
—Пятый взвод — товсь! Первые четыре — на колено! Пятый — Па! Четвертый взвод — товсь! Четвертый — Па! Третий взвод…
И так пять раз. Ну, почти. Потому что те, кто дали первый сдвоенный залп фронтом колонны не успели перезарядиться. Но это было не так уж и важно. Ибо телохранители султана легли практически все. Лошадь Мехмеда также упала. Да и он сам, упав и неудачно подвернув ногу, попрыгал наутек, баюкая раненую руку.
Уххх!
Просвистело новое ядро, пробив шатер султана.
Уххх!
Пролетело еще одно.
Уххх!
И шатер рухнул, так как какое-то из них подломило опорный столб или вовсе его перебило. А вместе с упавшим шатром началось массовое бегство. Ибо шатер султана в лагере — это символ его власти. И если он пал, то значит все пропало…
Впрочем, бегство не произошло одномоментно. Так что русская пехота еще около часа бродила по лагерю разгоняя осман.
Очень хотелось броситься в погоню за Мехмедом. Но, увы, конницы у Иоанна с собой не имелось. А жаль. Очень жаль. Впрочем, не только самого султана хотелось добить, но и вообще выпустить татар… то есть гусар с сабельками, да порубить бегущих. Чем больше, тем лучше. Тут ведь в лагере тысяча, может полторы слегло. Что капля в море, по сравнению с той армией, что прибыла сюда.
Одно радовало — лагерь, а стало быть и обоз, они бросили. Значит с запасами провизии у них будут провизии. Тем более, что, продвигаясь вдоль реки, османы уже разорили все поселения. То есть, пропитания им там грабежами не раздобыть.
Кроме того, многие бежали как есть. Не у всех беглецов было оружие. Так что нестроевые потери у этой бегущей армии должны получиться очень серьезные. Даже без преследования ее. Скорее всего она, буквально за несколько дней рассосется, разбредясь по всей округе в поисках пропитания. И грабя местное население.
Беда.
Но мелкие банды, а она рассыплется именно на них, ибо так проще прокормиться, особой угрозы не представляли для местных. Ведь армия султана состояла преимущественно из азапов, то есть, крестьян — ополченцев. Которые воинами были только на словах. Ни оружия доброго, ни доспехов, ни навыков даже «при параде», а не как тут — в одних подштанниках. И обычные селяне эти банды пусть и не легко, но на вилы поднимут, в ситуации, когда нужно будет выбирать — тебе жить и твоей семье или вот этим…
Иоанн же грустно бродил на месте шатра султана и перебирал бумажки. Ему бы радоваться. Победа. Славная. Да еще вот — взял походную казну султана. Отжав «все, что нажито непосильным трудом». А ведь в январе 1477 года Патриарх уже обнес Мехмеда, забрав его казну. И не походную, а главную. И король прекрасно представлял какие трудности преодолевал султан, чтобы собрать такие крупные контингенты войск и снабдить их деньгами.
Тут-то оно понятно — самая крупная казна находилась. А ведь еще одну, поменьше, он взял в Судаке. И, без всякого сомнения, третья находилась под стенами Минас-Итиля. Плюс, возможно, у флота была своя, отдельная казна. Но там, увы, точно сказать ничего невозможно — погорели кораблики, да потонули в основной массе. А на тех, что к берегу прибило, ничего такого не обнаружили.
Как Мехмед выколачивал эти деньги Иоанн думать не хотел. Это его дело. Потому что в его руки попало серебряных акче на два с гаком миллиона флоринов. А ведь это только монетой и в походной казне. А сколько ушло на снаряжение войска? На его марш? Султан явно пытался воспользоваться моментом и поставить жирный крест на Молдавии, пока Иоанн занял. И поставил бы…
