сильные руки одетых в плащи людей.
– Двери не закрывайте, – тихо проговорил один из троих, с бородкой и в очках, выглядевший менее внушительно, чем остальные.
Он не участвовал в физическом воздействии на хозяина квартиры, а лишь подозрительно оглядывался по сторонам и распоряжался:
– Быстро пакуйте его!
Через минуту Алик Лунц был упакован в футляр для контрабаса. Двое крепких мужчин с кудрявыми шевелюрами и гладко выбритыми лицами вынесли «музыкальный инструмент» на лестничную площадку.
Обладатель очков и бородки бесшумно и плотно закрыл входную дверь.
– Постоим, покурим, – вполголоса объявил он сообщникам. – А то слишком уж быстро всё…
Он достал папироску и, щёлкнув зажигалкой, сладострастно затянулся:
– Целый день без курева…
Его подельники встали по обе стороны поставленного вертикально контрабаса.
Сделав несколько глубоких затяжек, очкарик затушил папироску о торец ступеньки и положил окурок себе в карман.
– Пошли, – махнул он рукой носильщикам контрабаса.
Они стали медленно спускаться по лестнице.
– Ну, я же сказала вам, – торжествующе обратилась к троице бабушка-консьержка. – Живописью он занимается, а другой антиквариат ему неинтересен. Специализацию он имеет. В рыночной экономике без специализации нельзя. Занял свою бизнес-нишу и развивайся! Вот я тут в Интернете вычитала…
– Да, Вы правы, мамаша, – осторожно перебил говорливую и очень продвинутую для своих лет старушку человек в очках. – Специализация у него другая. Он даже смотреть инструмент не стал. Выпроводил из квартиры и всё тут! А контрабас этот, между прочим, целое состояние стоит. А ещё антиквары в Вашем доме не живут? Не посоветуете кого?
– Нет, нету, – категорично покачала головой консьержка. – Один у нас коллекционер, да и тот исключительно по картинам. Ещё есть дилер автомобильный, и продуктовый тоже имеется, ну, тот, который универсамами… Как их, дай Бог памяти, забыла название… В общем, владелец универсамный. Но цены у него, скажу Вам, прямо спекулянтские. Я вот пенсию получаю, зарплату консьержную и всё равно…
– Спасибо, но эти дилеры нам не подойдут, – опять прервал её очкарик. – Ладно, ребята, найдём другого ценителя старинных вещей, – приободрил он подуставших от переноски музыкального инструмента товарищей. – Всего доброго! Ещё раз спасибо!
– И вам не хворать! – улыбнулась морщинистым ртом старушка.
Мужчины вышли на улицу и подтащили контрабас к стоявшему во дворе большому чёрному джипу. Упакованный Алик Лунц был помещён в просторный багажник автомобиля.
Человек в очках сел на переднее пассажирское кресло. Один из двоих «грузчиков» занял водительское место, а второй сел сзади.
Джип мягко забасил мощным двигателем и легко сорвался с места. Ни один сотрудник ГАИ, увидев номера этого автомобиля, не решился бы его остановить.
***
– Извини, Барби, дела! – Миша виновато улыбнулся заждавшейся его в кафе Барбаре.
Несмотря на то, что целых полчаса ожидания стервозная немка откровенно злилась на своего русского бой-френда, увидев его, она тут же растаяла и вытянула губы для поцелуя. С Михаилом она не могла быть той чопорной и надменной фрау Шульц, какой была со всеми, включая Михаэля Шумандера.
– Пунктуальность не ваша национальная черта, – молвила Барби, оставив на губах Миши след своей помады.
– Ты уже заказала что-нибудь? – поинтересовалась Михаил, усаживаясь напротив подруги.
– Да, пиво. И тебе, и мне тёмное.
– Слабовато… – чуть скривился Ферзь. – Но для разгона ничего. А вообще-то у нас пиво пьют напоследок, «полируют», так сказать.
– Полируют? – вскинула брови Шульц.
За несколько дней знакомства с Михаилом Шаховым Барбара Шульц не переставала удивляться нюансам русской жизни, с которыми журналист «Радио Фокс» постоянно её знакомил. Но больше всего впечатляла немку не российская экзотика, а сам человек, доводивший её до сладостного безумия не только в постели, но и в повседневных проявлениях своей натуры. Михаил никогда не был одинаковым. Не меняя ничего во внешности, он, как талантливый актёр, постоянно перевоплощался даже в процессе бытового разговора. Вот и сейчас, с ней поздоровался мягкий интеллигент, поцеловал её уже сильный мужчина, а заговорил о пиве брутальный авантюрист, знающий, почём фунт лиха.
Больше всего впечатлило Барбару, как днём ранее Миша ругался с охранником клуба, куда их не хотели пускать. Перед тем, как пойти в это заведение, Барбара и её русский друг «снялись», вынюхав по дорожке кокаина. Охранник, сразу поняв, что гости под кайфом, решительно преградил им путь, и Михаил моментально перешёл со своего безупречного классического английского на экспрессивный русский жаргон. Чего там только ни говорилось! Немка не понимала значений слов, но по интонациям чувствовала, что речь держал настоящий русский мафиози. Именно таких гангстеров из России она однажды видела в Германии. Они излучали опасность, силу и какую-то истинно мужскую энергетику. Увидев этих людей, Барбара в первое мгновение испытала чувство страха, но потом ночью, после привычного секса с мужем, она не могла уснуть от эротического волнения, которое вызывали воспоминания об этих лицах, фигурах, голосах. И вот, приехав с Михаэлем Шумандером на родину тех самых русских, фрау Шульц встретила человека, воплощавшего и законопослушный этикет её супруга, и грубую раскрепощённость людей, берущих от жизни всё вопреки установленным правилам.
– Когда ты пьёшь водку, – Михаил начал толковать Барбаре понятие «полировка». – Точнее говоря, после того, как ты выпил свой литр…
– Сколько-сколько? – не поверила Барбара.
– Ну, кто литр, кто – два, – нехотя отвлёкся Ферзь. – Моя личная норма – литр. Так вот, после этого…
– Неужели ты так много пьёшь? – снова перебила его фрау Шульц.
– Ну, когда хочу расслабиться, тогда – да, – немного смутился Ферзь. – А так поллитровки вполне достаточно.
– Как ужас! – с восхищением воскликнула женщина.
– Так вот, после того, как водка закончилась, – вернулся к теме лекции Михаил, – надо взять бутылочку пивка, лучше – две, и выпить их небольшими глотками.
– Но после такого можно умереть! – по-настоящему испугалась немка.
– После такого как раз хочется жить! – радостно оскалил крепкие зубы Ферзь. – Хочешь, прямо сейчас попробуем? Примем граммов по триста… Ну, я – четыреста, и – заполируем пивком!
– Misha, я не готова… У меня голова после «кокса» ещё гудит, – Барбара потёрла виски.
– Бухло с наркотой мешать нельзя, – авторитетно подтвердил слова подруги Ферзь. – Ни со шмалью, ни с герычем, ни даже с коксом. Только снимались-то мы давно…
– Для меня время течёт не так быстро, как для тебя, – Барбара печально посмотрела в тёмный напиток, стоящий перед ней.
– А я, как тебя встретил, вообще, времени не замечаю… – необычайно мягко, нежно, трогательно вдруг признался Миша. – Думал, приедет мировая звезда, великий автогонщик Михаэль Шумандер, и пробьёт мой звёздный час… Возьму интервью, потом прямой репортаж из маршрутки сделаю…
– Но ты же, и правда, – Барбара протянула свои пальцы с ярким маникюром к мягкой ладони Михаила, –
