пронзая и рвя всю его сущность.
На мгновение мир, казалось, замер.
А затем…
Тзинч умер…
И ВАРП ОКОНЧАТЕЛЬНО СОШЕЛ С УМА.
Глава 16
Смерть Темного бога, много ли это или мало? Хороший вопрос, ответ на который не так уж и просто получить в связи с редкостью подобных событий.
После того, как та же Слаанеш «родилась», галактику затопили бесконечные варп штормы, которые стали последней соломинкой, переломившей хребет Федерации, сильнейшему человеческому государству за все времена.
Любые попытки космических перелетов были обречены на провал в связи с ещё большим непостоянством варпа. Бесчисленные миры оказались отрезаны от общего пространства на тысячи лет и были вынуждены сами хоть как-то строить свою судьбу.
Тем, у кого имелась как промышленность, так и сельское хозяйство, повезло — они могли сами себя обеспечивать. Вот только далеко не все были такими везунчиками. Многие из систем были узкоспециализированными, к примеру, производя лишь технику, но не еду.
С исчезновением поставок, на этих мирах вспыхнул голод, а затем туда пришла и анархия.
В мирах же, где лишь выращивалась пища, шел другой процесс — абсолютной и повальной деградации, когда сложные и технические машины разбивались и переплавлялись в примитивных кузнецах, чтобы получить металл. Из-за отсутствия привозного топлива, уничтожались бесценные СШК, которые рассматривали не более чем как источник металла.
Такими были последствия рождения Темного бога.
Так насколько же ужасной будет его смерть?
Стоило черному обелиску пронзить сущность Тзинча, как внутри его энергетической структуры начался процесс разрушения, вырабатывающий огромное количество разрушительной энергии.
И в тот момент, когда рушащаяся оболочка темного бога больше не могла сдерживать давление, вся эта энергия высвободилась в едином, неостановимом порыве, распространяющемся во всех направлениях варпа.
Первым, что попало под апокалипсис, был Хрустальный лабиринт Тзинча, или, другими словами, его основное царство. Именно здесь располагались его самые сильные и верные демоны, колдуны и слуги.
Находясь в центре Лабиринта, Невозможная крепость была распылена в мгновении ока. Та же самая судьба постигла и всех повелителей перемен, которым не повезло в тот момент находится внутри.
Могущественные демоны разом сгорели в силе своего повелителя, не успев даже осознать всю иронию своей смерти.
Расширяющаяся волна смерти достигла, собственно самих стен лабиринта и те, кто находился там, наконец-то почувствовали угрозу.
Работающий над чем-то падший примарх Магнус Красный резко поднял голову, уставившись в сторону Невозможной крепости. Внезапно его единственный глаз распахнулся в ужасе, когда он осознал в какой они все опасности.
Нечто внутри него скрутилось от страшной боли, от чего он упал на колено, но падший примарх отказывался сдаваться, позволяя агонии полностью окутать его разум.
Магнус сразу догадался, что случилось, хоть сама мысль о подобном приводила его в трепет. Отсутствующий кусок души, навсегда потерянный из-за проклятого Сигиллита, был заменен силой Архитектора судеб. И теперь, когда по какой-то причине с Тзинчем что-то случилось…
— Сыны мои! — усиленный чудовищный крик разорвал варп, разом привлекая к Магнусу внимание всех его сынов, кто был неподалеку. Магнус заставил себя встать, игнорируя страдания своей души. — Все ко мне!
И в ту же секунду как усилием воли примарх разорвал в ткани варпа пролом, рядом с ним начали возникать десятки колдунов и идущих следом их братьев-големов.
Многие из них шатались, других и вовсе тащили их чудовищные слуги, но те, кто сумел справиться с обрывом связи, прибыли на зов своего примарха.
— Идите же! — отдал приказ страдающий Магнус и колдуны потекли в созданный их примархом переход.
Тем временем же залитый потом глаз великого псайкера неотрывно следил за приближающейся волной разрушения.
Удар!
Магнус упал на колено, когда апокалипсис достиг его самого. Его бело-золотые доспехи начали плавиться, пока он из последних сил держал сферический барьер, позволяя его людям сбегать прочь из гибнущего царства.
В какой-то момент дымящиеся доспехи вспыхнули и начали плавиться, стекая прямо по голой плоти, оставляя страшные раны, но падший примарх продолжал держать барьер, позволяя его людям спасаться.
Проходящие мимо колдуны, те, кто был достаточно стар, чтобы ещё учувствовать в Крестовых походах Императора, коротко наклоняли голову, отдавая дань уважения своему отцу.
Магнус усмехнулся через боль. Несмотря на идущие годы, он продолжал заботиться о своем легионе, хоть с каждым столетием все меньше и меньше оставалось того, ради чего он пошел на предательство.
К сожалению, связь с Тзинчем была той ошибкой, исправить которую могла лишь смерть. Архитектор нашел извращенное удовольствие в порче любой идеи, которую Магнус мог попробовать сделать. Именно поэтому примарх больше не делал никаких шагов по восстановлению легиона, зная, что Тзинч не даст ему преуспеть.
Он стал насмешкой. Бесполезной фигурой, лишенной собственного духа.
Вся его жизнь шла лишь от одной глупости до другой и к чему это его привело?
К счастью, теперь у него был выбор. Спустя тысячи лет он мог решить сам свою судьбу.
В тот момент, когда остатки тела падшего примарха вспыхнули особенно сильно, прошли ещё не все колдуны, но большая их часть. Со смертью же Магнуса Красного и так нестабильный переход рухнул окончательно, как и окружающий барьер, после чего единственный уцелевший в море пламени стабильный островок был сметен и развеян по всему имматериуму.
Одно можно было сказать точно — Магнус Красный до последнего защищал свой легион. Или точнее, то, что от него осталось.
* * *
Где-то, на одной из бесчисленных планет реального мира.
Ариман рухнул на колени, пока его тело и разум корчились от обрыва связи. Но никаких физическая боль не могла сравниться с тем, что он испытывал в своем разуме.
«Неужели всё зря?!» — задавал себе один и тот же вопрос тот, кто своими действиями обрёк свой собственный легион: «Неужели единственное лекарство окончательно потеряно?!»
В далекие годы именно Ариман придумал способ помочь своему страдающему легиону. Тысячи сынов стремительно деградировали и умирали из-за критической уязвимости их плоти к мутациям.
Ариман нашел, как ему казалось тогда, способ помочь. И провел ритуал.
Вот только всё обернулось совсем не так, как он хотел. Да, теперь его братьям не страшна была смерть, если вообще можно назвать жизнью существование в виде безмозглой души внутри пустых доспехов.
Тысячи лет Ариман искал способ исправить ошибку и помочь своим братьям, хоть те, кто и пережили ритуал, навсегда назвали его предателем из предателей.
Однако теперь, с гибелью Тзинча и его библиотеки, что дальше?
Да,
