Никаких тревожащих признаков Георгий не наблюдал. Наоборот, Ира с Алисой часто навещали Люсю, Ромка же в последнее время почти каждые выходные оставался у них, чтобы дать Люсе немножко продохнуть. Ирина постоянно интересовалась Люсиным самочувствием, а вопросы здоровья племянников были целиком в ведении Иры.
Гоша встал и подошел к окну. Надо работать, но мысли его так и не могли свернуть с общефилософских размышлений о жизни. А потом снова по какой-то причудливой параболе вернулись к их недавнему отдыху у моря.
В один из дней их сугубо семейный отдых вдруг взорвался внезапным фейерверком страсти. И все благодаря Алисе. Она потребовала, чтобы мама надела то красивое синее платье, и чтобы папа отвел маму потанцевать. Маленький домашний тиран. Они посмеялись, но решили выполнить повеление маленького домашнего тирана. Ирина уложила Алису спать в компании трех зайцев, взяла с дочери твердое обещания, что если она вдруг проснется и испугается — то непременно позвонит — вот телефон.
А через полчаса из ванной вышла незнакомка. Георгий и забыл, как его жена красива. Семейная жизнь расслабляет. Исполнение родительских обязанностей смещает приоритеты. А вот теперь он сидел и смотрел. Тонкая талия, пышная юбка, бездонные глаза. Время отмоталось назад, и он вспомнил ту девушку, которую совсем не знал тогда. Но уже тогда любил. Ему кажется, что он любил ее всегда.
— Кто ты, прекрасная незнакомка? — оказалось, что голос слегка сел. Внезапно. Как будто от волнения.
— Кто ты, прекрасный незнакомец? — Ира подошла и поправила ему воротничок белой рубашки.
— Ирка… — он притянул ее к себе за талию, уткнулся носом в живот. — Ну к черту этот ресторан, пойдем, в ванной запремся.
— Нет уж, мы обещали Алисе пойти танцевать!
— Ну ладно, — Георгий со вздохом встал. — Пойдем танцевать.
Вино было густым, красным, вкусным. Музыка — то зажигательной, то томно-сладострастной. Его женщина — самой красивой на танцполе. А Ирины глаза не видели никого, кроме мужа.
А потом он отлучился. А потом вернулся. Они выпили еще по бокалу ароматного красного вина, а затем…
… а затем они оказались на крыше отеля. Шальные и пьяные от вина и воспоминаний. Забывшие на время обо всем, кроме своей взаимной любви и потребности друг в друге. И спустя несколько лет Георгий все-таки задрал на Ирке возмутительно пышную юбку, пусть уже и другого платья. Учитывая прошлый опыт, они вообще не стали ничего с себя снимать. Задранная наверх пышная синяя юбка, отодвинутые в сторону тоненькие стринги, приспущенные брюки и мужское белье. И жаркое дыхание, негромкие стоны, ритмичные движение — сначала вальяжные, враскачку, потом яростные, до громких хлопков мужских бедер о женские ягодицы. Как итог — обоюдный взрыв наслаждения под чернильным южным небом с яркими всплесками звезд.
3
Затем Георгий с Ириной, конечно, вспомнили о том, что они еще и родители. И полезли спешно проверять телефоны. Но там было все спокойно. Поэтому они еще постояли у парапета крыши, глядя на загадочно и маняще мерцающее море — обнимаясь, остывая, вдыхая соленый воздух. А, вернувшись в номер и проверив дочь — спит, вместе со всеми своими зайцами, — уединились в ванной и повторили — уже тихо, неспешно, нежно, под шелест водных струй и ласковый шепот. И, облачившись в пижамы, пошли спать. Уже ближе к середине ночи послышалось топанье детских ног, и между Гошей и Ириной забралась Алиса. Отодвинув в сторону плюшевое заячье ухо и почти не просыпаясь, Гоша повернулся на бок и обнял всех, включая зайца.
Прекраснейше они в этом году отдохнули на море. И вообще… Надо чаще выводить куда-нибудь Иришку. Алиса уже не малютка. Надо сдать ее в ближайшие выходные Иркиным родителям и уйти в загул. С сексом на крыше.
Георгий даже успел представить пару сцен этого замечательного времяпрепровождения — как дверь его кабинета снова открылась.
«Не кабинет, а проходной двор», — с легким раздражением подумал Гоша, оборачиваясь. И его раздражение тут же испарилось, уступая место другому чувству.
Ирка была бледной. Какой-то внешне растрепанной. И совершенно растерянной.
Что-то явно случилось. А он тут о сексе на крыше…
— Ира…
Георгий успел сделать пару шагов от окна, но Ирина его опередила. Торопливо прошла и рухнула на кожаный диван у стены.
Георгий не стал садиться рядом. Он присел на корточки перед женой — так, чтобы видеть лицо. Ему необходимо видеть ее лицо. Что же случилось? И пальцы у Иришки совсем ледяные…
— Ира, что случилось?
Она смотрела на него широко распахнутыми глазами. Но было непонятно, видит ли вообще то, что перед ней. Или взгляд широко раскрытых глаз смотрит куда-то внутрь. Липко поползла по спине паника. Нет. Не надо. Не надо ничего плохого, пожалуйста. Разве ей мало?!
— Ира… — он сильнее сжал ее ладони между своих. — Иришка… Ответь мне.
Она моргнула. Раз, другой. И наконец, Гоша увидел осмысленный взгляд.
— Да-да, сейчас.
Она высвободила свои руки из его ладоней, зачем-то полезла в сумочку, начала что-то там искать. Розыски увенчались успехом. И вот Ира держит найденное перед его лицом вертикально, как маленький флаг.
Это тест на беременность. Их Георгий видел не единожды. Но этот… этот был положительный.
Он смотрел то на Иру, то на этот положительный тест. Мысли в голове ворочались медленно, неохотно. Но все же наконец окончательная мысль оформилась.
— Ты беременна?
Ира кивнула. Всхлипнула. Быстро подавшись вперед, обхватила его руками за шею и разрыдалась. Гоша обнимал ее за спину, гладил по голове и молчал. Он, кажется, не отошел еще от того, что успел себе только что надумать плохого. А оказалось, что случилось чудо. Произошло то, на что они уже перестали надеяться. Ира беременна. У них наконец будет ребенок.
Но у них уже есть ребенок. Алиса. А как же Алиса?!
— А что — Алиса? — оказывается, он это произнес вслух. Иришка слегка откинулось назад и теперь смотрела ему в лицо, оттирая слезы со щек. — Алиска уже большая девочка, она все понимает. Она, кстати, уже не раз подкатывала ко мне на тему братика или сестренки. Так что, думаю, она будет только рада. Хотя новость эту ей, конечно, надо будет аккуратно сообщить.
Ира прерывисто вздохнула. Она возвращалась — его умница-разумница Иришка. А вот Георгий в себе чувствовал полнейший раздрай.
Произошло удивительное. Чудо — иначе и не назвать. После стольких лет, после утраты всякой надежды… А для Иришки — в первую очередь для нее — это огромное долгожданное счастье. Выстраданное материнство. У них будет ребенок. Их общий ребенок. Их, родной
