– А какие планы у тебя после института?
Вот бы сказать: «Выйти замуж за вашего сына и родить вам внуков!» и посмотреть на их вытянувшиеся лица! Родители Данилы слишком молоды, чтобы мечтать о внуках. Поэтому я продолжала играть свою роль и притворяться двадцатилетней девушкой, которая впервые влюбилась и волнуется при первой встрече с родителями своего парня. Впрочем, волнение мне играть не приходилось. Меня и так трясло!
Данила почувствовал мою нервозность и сжал мою ладонь под столом, ободряя.
– А почему именно филфак, Алина? – спросила его мать.
– Я гуманитарий, – выдавила я.
А Данила добавил:
– У нее сестра на филфаке преподает, Алина пошла по ее стопам.
– Вот как? – Тамара заинтересованно взглянула на меня. – Выходит, у вас это семейное?
Данила хотел помочь, но только сделал хуже. Теперь придется отвечать на вопросы о моей несуществующей сестре и молиться о том, чтобы не проколоться.
– Да, я поступила в тот же вуз, что и сестра, – кивнула я.
– А как ее зовут? – продолжила расспросы Тамара.
– Полина.
– Надо же, какие похожие имена – Полина и Алина, – заметил отец.
А я нервно сглотнула, вспомнив о нашем танце с Данилой на вечеринке – когда я представилась Полиной, а он не расслышал и решил, что меня зовут Алиной. Неужели его отец что-то подозревает?
– Родители решили, что звучит красиво, – соврала я, напряженно глядя на отца Данилы. Тот налегал на жаркое и, вроде бы, ни о чем не догадывался. Это я во всем видела подвох.
– В самом деле, – согласилась Тамара. Но не успела я расслабиться и перевести дух, как она спросила: – А кем работают твои родители?
Я почувствовала, как к горлу подступил ком.
– Папа был юристом. Мама работала редактором на радио, – выдавила я, а перед глазами возник памятник с их именами на кладбище – один на двоих, ведь они ушли друг за другом. – Они умерли, – добавила я надтреснутым голосом, который выдавал мой истинный возраст.
Родители Данилы отложили вилки и с сочувствием уставились на меня.
– Извини за бестактный вопрос, Алина, – сказала Тамара. Ее взгляд потеплел – она смотрела на меня как на ребенка, слишком рано лишившегося родителей. Именно такой я была десять лет назад. А мне стало одновременно горько и тошно – от того, кем я стала. Врушкой, которая притворяется на десять лет моложе и обманывает таких хороших людей.
– Простите, – я шмыгнула носом и вскочила из-за стола.
– Я провожу, – Данила поднялся за мной.
Мне хотелось бежать вон из их гостеприимного дома, но парень провел меня в ванную, где я заперлась и дала волю слезам. Оплакивала и своих родителей, и семью, которой у меня больше нет, и то будущее, которого у меня с Данилой никогда не будет.
– Ты в порядке?
Данила поскребся в дверь, и я, умывшись, вышла из ванной и уперлась ему в грудь.
– Прости моих родителей, – шепнул он, прижимая меня к себе.
– Нет, это я… просто… – забормотала я, не находя слов.
– Хочешь, уедем? – предложил Данила.
Я бросила взгляд на выход за его плечом – больше всего на свете мне хотелось сбежать и больше не бояться неудобных вопросов и разоблачения. Но тут в дверях гостиной возник силуэт его матери, я увидела ее взволнованный и полный сочувствия взгляд и покачала головой:
– Нет, я в порядке.
Родители Данилы не виноваты в том, что я завралась. И мне не хотелось, чтобы наше знакомство закончилось так. Вряд ли я снова переступлю порог этого дома. Не стоит и мечтать, что Данила простит мой обман и я вернусь сюда его невестой и женой, а его родители отнесутся с пониманием к тому, что я значительно старше их сына. Но мне хотелось, чтобы наше знакомство не оставило у них горького осадка и чувства вины. Поэтому я выдавила из себя улыбку и, взяв Данилу за руку, вернулась за стол.
К счастью, родители парня больше не задавали мне вопросов, а стали рассказывать о себе и о Даниле. Так я впервые услышала историю их семьи и узнала, почему милейшая Клавдия Ивановна долгие годы не общалась с родной дочерью.
– Когда мы с Томой познакомились, мне было двадцать, а ей восемнадцать, – начал рассказ Михаил, с любовью глядя на жену. – Томочка была подающей надежды балериной, а я – простой парень, работал на строительстве метро.
– Меня пригласили на работу в Большой театр, – зарумянившись от воспоминаний, продолжила Тамара.
А я представила ее юной хрупкой воздушной балериной в белоснежной пачке на сцене Большого и удивилась тому, что Клавдия Ивановна никогда не говорила о своей талантливой дочке. Разве она не должна была ею гордиться? Ведь успех балерины – это тяжелый труд с самых детских лет, и наверняка мать тоже вложила много сил и времени в учебу дочери.
– Однажды я возвращалась поздно с репетиции, и ко мне пристали хулиганы. А Миша за меня вступился, – Тамара вернула мужу влюбленный взгляд, и я поняла, что их чувства не ослабели с годами, а только стали крепче. – Ты раскидал их как лев!
– Скажешь тоже, – Михаил смутился, но было видно, что похвала супруги ему приятна. – Просто не мог пройти мимо девушки в беде.
– Мы начали встречаться, – продолжила Тамара. – Но моя мама не одобряла Мишу.
– Тогда нам пришлось видеться тайком! – усмехнулся ее супруг.
– Алина, хочешь посмотреть мое фото? – Тамара поманила меня в гостиную, и я поднялась из-за стола.
Женщина остановилась возле книжного шкафа и показала фотографию в рамке на стене – на ней ей было лет двадцать, и она буквально парила над сценой на одной ноге, приподнятой на мысок.
– Это я в «Жизели», – сказала Тамара.
Я узнала сцену Большого театра, где была однажды с родителями на том самом балете. Мне тогда было лет десять. В памяти пронеслись богато украшенное фойе, большой зрительный зал и сцены балета, которые тронули мое сердце. Быть может, тогда я и видела маму Данилы на сцене? Теперь уже не узнать.
– Я успела протанцевать на сцене Большого всего один сезон. Потом мне предложили главную партию в «Лебедином озере», я начала репетировать, но узнала, что беременна.
Я вопросительно взглянула на нее, и Тамара рассмеялась, глядя на сына, который подошел к нам.
– Да-да, беременна Данилой. – Она приподнялась на цыпочки и взъерошила светлые волосы сыну, который перерос ее на целую голову. – Поверить не могу, что ты так вырос! Как быстро пролетело время.
– Ну мам, – смутился Данила, бросив на меня сконфуженный взгляд. Ведь для меня он хотел казаться мужчиной, а не маминым сынком.
Но меня эта сцена только умилила, и я улыбнулась.
– Мы с папой оставим вас ненадолго, – предупредил Данила, обняв меня за талию. – Помогу ему перетащить кое-что в гараже и вернусь.
