В надежде, что Вероника тоже меня не забудет. Эксклюзивная вещица с гравировкой. У Фортуны не получилось бы его продать, ведь каждый барыга, только взглянув на скрытую гравировку, узнал бы в ней всю мощь и власть Давыдова. Сейчас — мою власть. Такие вещи не продаются и не переплавляются. У них нет копий. За потайные махинации любой ювелир головы бы лишился.
Следующие два года я выплачивал долг Давыдову за кольцо и только внес последнюю сумму, как узнал о его убийстве. Пришлось прореживать смутьянов, тех, кто был не согласен с моей кандидатурой. И на их место брать новых. Замут тогда мне очень помог и лично перебил бунтовщиков. Он стал моей правой рукой.
Давыдова заказал Айхан. Старший сын Якута — Тамерлана. Наследник самого богатого алмазного рудника. Его по праву. Однако нужно делиться. Я продолжил дело Давыдова — борьбу за рудник. Победитель должен остаться один, и исход битвы неясен по сей день.
Я закрываю глаза, а когда открываю, щурюсь. Мне жарко, и я слышу шум моря. В лучшем отеле Турции я забыл включить кондиционер. Здесь я не для отдыха, а проконтролировать партии алмазов для огранки. Перелеты Россия — Турция стали для меня обыденностью.
Поднимаюсь с роскошной постели и иду в душ.
Я богат и добился всего, что планировал. У меня недвижимость, автопарк и целая империя. Я на высшей ступени криминального ранга, у меня власть. А счастье-то где? Скажи мне это еще десять лет назад, уссался бы и не поверил.
Мои черты лица огрубели, взгляд похолодел. И нет в нем больше огня, даже когда вспоминаю Фортуну. Бездушная реалия окончательно подмяла под себя и без того не романтичного Громова. Хотя монашескую жизнь я не веду, но все не то.
Я надеваю свежую рубашку, выпиваю натуральный кофе и собираюсь на встречу с поставщиками. Беру телефон последней модели и хмуро смотрю на экран. Звонок из России.
— Что?
— На границе проблема со второй транспортировкой камней. Шмон устроили лютый.
— Значит, пусть в жопу засунут. Касым, ты не можешь решить этот вопрос? Для чего ты вообще тогда мне нужен? Если не справляешься с элементарным. Надо быть жестче. Мое терпение не безгранично!
— И еще, Гром, Айхан вылетел в наш город. Сегодня доложили.
У меня резко простреливает в голову, и я будто возвращаюсь на семь лет назад. Перед глазами появляется невинный образ Фортуны и ее редкая красота. Такой живой мираж, словно лично предстала. Пару секунд складываю в голове причину-следствие и не ошибаюсь, как всегда.
Ради нее Якут покинул охраняемые земли, пошел на риск. Но какого черта? Я ебал много женщин, но даже не сомневаюсь, что именно за ней летит Айхан.
Здесь что-то нечисто.
Тут же откладываю встречу и усаживаюсь за ноутбук. Открываю программу. У меня нет ничего, кроме старого адреса и фоторобота, что составляю по памяти. Даже напрягаться не пришлось. Я не забыл и родинки на ее теле.
Пересылаю данные в Россию. Через двадцать минут открываю файл и охуеваю. У Фортуны дочь. Шестилетка, почти семь. Фортуна Арина Дмитриевна. Первое решение было отправиться в Россию и уничтожить Дмитрия. Второе — уничтожить Дмитрия с особой жестокостью.
Я кипел и взрывался. Она — моя женщина. Старые чувства вновь разрывали грудину.
Я закуриваю и открываю файл ее дочери. Дым застревает в глотке и вызывает кашель. По ту сторону экрана маленькая девочка смотрит на меня моими глазами. И цвет, и разрез идентичен. Их не перепутаешь.
Когда-то мать говорила, что у нас наследственная мутация. Цвет радужки слишком светлый. Еле-еле разбавлен серым. Я и сам больше не встречал людей с таким же цветом. Сомнений не остается. Якут вздумал отомстить по-сволочному — через слабую женщину и ребенка.
Отменяю все и незамедлительно возвращаюсь в Россию. Там труда не составляет отыскать свою зазнобу и дочь. Увидев малышку впервые издалека, сам ничего не понял. Они с Фортуной спешили на занятия в школу.
Я наблюдал за ними из окна своего внедорожника и ощущал что-то неведанное. Непривычное. Какую-то тоску дикую и одновременно радость встречи. Больше не нужно себя сдерживать и мучить. Теперь уже плевать, ведь Айхан в курсе.
Я полюбил свою дочь безусловно. Хотя это для меня ново. Мне интересно ее познавать. Общаться. До этого момента я не имел опыта с детьми. Вообще.
В отличие от ее ближайшей родственницы. Фортуна мастерски умеет рушить иллюзии, даже несмотря на то, что с годами стала еще привлекательнее. Я надеялся на ласковую кошечку, а получил горделивую женщину с непростым характером. Я имел ее тело, а она имела мой мозг. Но то, что между нами — точно не любовь и даже не страсть. Это что-то большее. Сильнее. Крепче. Неразрушимое временем и угрозой смерти.
Особенно после ранения, когда я воочию познал весь трепет души и заботу Фортуны. Я не ошибался в ней. Никогда. Думаю, она наберется еще мудрости. Женщина не дура, просто хорошо притворяется и знает свою выгоду.
Корю себя лишь за то, что могу сдохнуть, так и не сказав Веронике самого главного. Вероничке. Я вообще не говорил ей приятных слов и комплиментов. Не потому что она этого недостойна. Просто сам никогда не слышал добра и разучился его воплощать.
Я открываю глаза и вижу знакомую хромированную люстру. Матовый натяжной потолок. Пытаюсь пошевелиться.
— Артём… какое счастье! — заливается слезами Фортуна, но по-хозяйски удерживает меня на постели. — Не двигайся.
— Это не сон? Не воспоминания?
— Нет.
— Заебись. Наконец-то.
— Ты пролежал без сознания неделю. Но врач обещал поправку. Не соврал…
— А ты измоталась. Люби-и-и-мая.
Фортуна замирает и смотрит на меня странно.
— Снова бредишь?
— Не-а. Я достаточно хорошо себя чувствую, чтобы встать, Фортуна. Спускайся вниз. Я должен принять душ, а позже присоединюсь к вам.
Я отправляю ее из спальни и оглядываюсь по сторонам. Вокруг меня аппараты как в больнице, словно лежал в реанимации. Близкие подсуетились и до последнего боролись за мою жизнь. Приятно. Пиздец как.
Приподнимаюсь на локтях, выдираю из вены капельницу. Голову еще немного кружит. Растираю глаза, пристально смотрю на закрытую дверь.
— Фортуна! Я же сказал тебе уходить. Мне правда лучше.
— Хорошо-хорошо.
Фортуна уходит. А я ухмыляюсь. Медленно встаю на ноги и бесшумно приближаюсь к двери. Распахиваю. Красивая подпрыгивает на месте, словно приведение увидела.
— Вероника…
— Ладно, ухожу. Только, пожалуйста, возвращайся скорее. Мы очень соскучились.
Провожаю ее взглядом. Знала бы она, как соскучился я.
Принимаю душ на втором этаже, стараясь не мочить рану. Сбриваю щетину с лица. Сам себе
