всех.
— Накрой некромантов! — продолжил эти странные инструкции менталист.
Фиона подошла и погладила меня по голове, а потом сделала тоже самое с Ольтом.
Депрессия с безысходностью мгновенно отступили, мозги прояснились и даже непонятно откуда взявшаяся усталость прошла.
Я огляделась. Лита и другие ребята лежали на черной траве в позе эмбриона, Алья ещё и беззвучно плакала.
Парень-менталист подошел к Мику, потом к Тьену, а потом к ещё одному увязавшемуся с нами огневику. Каждому он дотронулся ладонью до лба.
— Лиири, — очень серьезно обратилась Фиона ко мне. — Все не очень хорошо. Мы чувствуем большую ментальную волну вот с той стороны, — она махнула рукой куда-то влево от нас. — На нас всех что-то воздействует. И я чувствую, что это приближается сюда. Мы с Мартином не можем закрыть от этого воздействия всех, он сказал, что рациональнее всего закрыть некромантов и огневиков. Так у нас всех будут хотя бы небольшие шансы.
Меня затрясло, словно в ознобе. Вот тебе и каникулы. Плохо быть некроманткой, от которой не будет толка, но на которую при этом надеются.
Я обернулась и посмотрела на Литу и других. Мик подошёл ко мне, взял за плечи и, глядя прямо в глаза, произнес:
— Мы справимся, ты справишься. Мы их защитим.
Мы всемером встали вокруг наших друзей, оглушенных неживой ментальной магией. Примерно на одинаковом расстоянии другу от друга.
И стали ждать.
— Сейчас! — в один голос вскричали Фиона и Мартин.
И из густого тумана, словно из ниоткуда, на нас бросились жуткие чудовища.
И наверное, очень голодные.
Огневики не подвели, мгновенно окружив нас всех кольцом огня.
Умертвия слегка отпрянули, но видимо, им слишком сильно хотелось подзакусить глупыми студентами. Поэтому они бросились прямо сквозь огонь.
— Некроманты, делайте же что-нибудь! — крикнул парень-менталист.
Бледный Ольт стоял и просто хлопал глазами. Одно из умертвий высоко подпрыгнуло и бросилось в мою сторону. И осыпалось пеплом не долетев до меня. Я поймала быстрый взгляд Мика.
Огневики сжигали умертвий как тогда в академии. Но тех было слишком много. Тьен и Мик пока держались, а третий огневик уже начал выдыхаться. Все же сила дара у всех разная, да и магический резерв организма тоже. Если исчерпать свою магию до дна, то перегоришь.
Не зная, что ещё придумать, я упала на колени и прижала ладони к черной траве. Единственное, что я умею делать нормально, это приказывать умертвиям спать. Но их слишком много, и они крупные. Всех мне таким образом точно не упокоить. А ещё я могу собирать чужую магию. Может быть, если лишить умертвий магии, они перестанут нападать.
И я изо всех сил потянула на себя всю темную магию, которая была вокруг.
И это помогло, умертвия замедлились. И даже туман вокруг нас стал рассеиваться. Мику с Тьеном стало гораздо легче бросать огненные шары в замирающую нежить.
— Что происходит? — раздался рядом со мной дрожащий голос Литы.
— Мы все чуть было не стали лёгкой добычей, — ответила ей Фиона.
А её однокурсник едко сказал Ольту:
— В следующий раз лучше накрою от воздействий какого-нибудь мага земли или воздушника, от них будет гораздо больше пользы.
А я поняла, как нам найти дорогу назад. Мы шли, я собирала окружающий туман, как магию неживого (а может быть, этот туман и был этакой рассеянной в воздухе неживой магией).
И наткнулись на рыскающего вокруг магистра Шама.
Он, конечно, рвал и метал.
Да мы и сами поняли, что поступили, как дураки, отправившись в туман сами.
Кто и где кричал, магистры так и не выяснили. Возможно, это тоже было какое-то ментальное воздействие.
Магистр Шам настолько сильно и зло орал, что никто из нас так и не сознался о том, что мы столкнулись с нежитью. Так что мы все сделали вид, что просто поблуждали в тумане, пока нам не нашли.
В город и замок, который был временным филиалом нашей академии, мы возвращались понурые и пристыженные. То ли наведенная депрессия до конца не отпустила, то ли ещё что. Остаток занятия, на котором нас, по идее, должны были познакомить с местностью и особенностями приграничной территории неживых земель, прошел скомкано.
Не успели мы вернуться, как к нам подскочил весёлый Ал. Его уже несколько дней назад выписали из лазарета, и он с новыми силами принялся за старое.
— Ну что? Ну как? — приставал к нам любопытный водник.
Но потом Алья на него как-то особенно грустно посмотрела, и он осекся.
Весь вечер и весь следующий день я была погружена в себя. Возвращаясь от Альи, которую ходила проведать одна без Литы (та была занята с Кейлером, они оба после вчерашнего находились в схожем состоянии меланхолии), я внезапно наткнулась на Ольта. Он сидел на подоконнике в коридоре и безучастно смотрел в окно.
Я молча подошла к нему. С минуту я просто стояла рядом, глядя в то же окно. Здесь, в этой местности природа более напоминала осенюю. Сейчас я понимала, что это из-за непосредственной близости того самого тумана. Именно он не даёт природе восстановиться. А скоро и вообще заполнит всё.
Ольт неожиданно заговорил сам:
— Не знаю, что на меня нашло! Я стоял, словно истукан! И ничего не сделал! Как бесполезный болван!
Он стукнул кулаком по подоконнику.
— Никто не бесполезен, — сказала я, уставившись на дерево за окном. Оно уже давно потеряло свои листья. Наверное, его ждёт судьба тех деревьев, которые мы видели в тумане.
— Ты — талантливый маг, — продолжила я, все также рассматривая то дерево. — А то, что ты замер перед теми чудищами, так это банальная реакция организма на опасность. У людей и животных есть три вида реакции на опасность и звучат они как "бей", "беги" и "замри". Это не зависит от нашего воспитания или силы воли. Это происходит инстинктивно, на уровне рефлексов. Кто-то бросается в бой, в драку. Кто-то начинает убегать раньше, чем поймет, что именно это и нужно было сделать. А кто-то замирает.
Разглагольствуя, я не сразу обратила внимание на то, как странно на меня смотрел Ольт. Не отрывая от меня взгляда, Ольт полез в карман, достал оттуда небольшую коробочку и протянул мне.
— Это для тебя, — произнес он.
Но я не спешила брать неожиданный подарок.
— Нет, спасибо, — сказала я. — Мне не нужно.
Ольт открыл коробочку. В ней лежал насыщенно черный, словно обсидиановый, кулон.
— Примеришь? — спросил некромант.
А я рассматривала оправу кулона и меня терзали смутные сомнения.
— Это ведь тот самый металл, да? — уточнила я. — Тот, который при надевании кулона
