Чернота. Вот так.
…Муж, понимаешь. Я тебе позвоню, не надо так. Пожалуйста, не сердись…
Ее лицо, ее красивое бледное лицо с голубыми глазами в окружении черных ресниц. И прекрасное тело. Она тоже обманута, она страдает, ждет, ее надо спасти!… Как ту девушку из сна, что ли? Они умирают внутри… Из-за меня – еще хуже? Поверила, и… Я – такой же?
Светает. Сколько?… Пять без пяти. Через три с половиной часа можно звонить. Нет, через четыре с половиной. Когда она уже точно будет.
Все смешалось…
Нет, лучше пойти! Встать, пойти прогуляться. Да, скорее, скорее! Так лучше! Предал, предал ее, как Антон… Мы все предаем друг друга, не верим. Но почему, почему, почему…
Улица. Светло уже. Торопятся люди. Идут, заспанные. Работа! Чуть ли не строем идут. И я среди них. Мы идем. Серым утренним строем, разорванным. Мы – идем. На работу! Мы строим Светлое Будущее! Чье? Где оно? Мы строим… Строим… Светлое Будущее… Для Всего Человечества! Россия, милая Россия, как грустно нам… Стоп, стоп! Не надо об этом, не надо. Слаб, слишком слаб я. Что-то, наверное, не то делаю, что-то не то…
Хорошо, что прохладно, здесь, на улице, легче. Воздух! Скоро солнце взойдет, вон, на востоке уже… Осторожно с машинами! Так нельзя все-таки. Сейчас нужно следить за собой. Смотреть за собой. Если все так, то… Россия, милая Россия… Стоп.
Половина девятого, наконец-то… Все же рано! Хорошо бы час еще. Выдержать… И тогда уж звонить.
Без пяти девять. Немного еще. Вдруг я и на самом деле не прав? Мало ли… Знать бы! Не побоялся бы ничего. Извинился бы тотчас. А если прав?…
Пора, пожалуй. Девять двадцать. С Богом.
– Ларису Гребневу, будьте любезны…
– Алло.
– Здравствуй.
– Здравствуй.
КАК НИ В ЧЕМ НЕ БЫВАЛО…
– Извини, но… Что у тебя вчера случилось?
– Я просто не могла. Я же тебе сказала.
Строгость. Совсем, совсем другой голос.
– Но мы же договорились. Что же ты раньше?
– Я совсем забыла. Мы давно собирались идти на вечеринку, я просто забыла. Мы с тобой поговорили, а тут он пришел. У его приятеля дипломный проект приняли, нужно было отметить.
Даже рассерженный голос, с оттенком досады. Как будто виноват я, а не она.
– Ну, что ж, пока. Как-нибудь позвоню. Извини, что побеспокоил сегодня. Пока.
Молчит. Не вешает трубку. Наконец, говорит:
– Пока.
И тут уж частые гудки. Все. Повесила. Финиш, как говорится. Конец. О, Господи, мир погас. Свет погас в мире. Все.
А – вечером – телефонный звонок. Подходить, нет? Все же я подошел. Нет, не она.
– Привет, Олег!
Виталий. Давний друг, с которым года два уж не виделись. Вместе учились в университете когда-то – не в Литературном, а раньше, я ведь в МГУ раньше учился. Почувствовал он, что ли? Ну, да, ведь договаривались тогда, что: если кому-то из нас будет плохо, то другой придет обязательно! И поможет. Вот он и звонит. Телепатия?
– Привет, Виталий. Давно не слышал тебя. Рад.
– Текучка, Олег. Сдал «диссер», защищаюсь скоро. Ну, как ты?
– По-разному. Сейчас, честно говоря, плоховато. Ты словно почувствовал.
– Вот как? Ну, что ж. Тем более. Не рассказывай сейчас – у меня предложение: поедем завтра за город? Погода-то какая! Там все и расскажешь.
– За город? А куда?
– Тут, рядом со мной. Не за город даже, а в парк. У нас парк отличный – как лес. Пойдем? Возьми с собой кого-нибудь, если хочешь. Девушку какую-нибудь.
– Да нет у меня сейчас…
– Давай один!
– А ты один будешь?
– Я с девушкой буду. Она нам не помешает, Олег. Она… как бы это сказать… понимает некоторые вещи. Хорошая девушка, правда. Я первый у нее, между прочим. Ну, договорились?
Спасибо, Виталий…
24
…Синяя вельветовая куртка висит у меня на плече. Я стою у выхода из метро. Отчаянное солнце!
Рядом – рюкзаки свалены в кучу, три девушки и парень ждут, гитара… Значит, песни, грустные туристические песни, деревья, дым костра, теплая влажная земля, угли, печеная картошка, усталость, сон… А в последнее время я как-то от этого отошел… Зря.
Какое горячее солнце! А вот и он, Виталий, – улыбается, почти и не изменился, только давно не стриг виски – пушистые виски. И веселые, добрые глаза:
– Прривет, старрик! – старая его привычка грассировать «р»..
Оба мы рады, только Виталий держится проще, раскованней, а я смущен и зачем-то делаю грубоватый вид, чтоб не казаться сентиментальным. Ведь когда-то Виталий был одним из самых близких моих друзей.
– А где же она? – спрашиваю.
– Она здесь живет недалеко. Я обещал, что мы за ней зайдем. Пошли?
– Конечно. А давно вы с ней?
– С прошлого года, с ноября. Познакомился в магазине. Вместе лыжи покупали.
– Смотри, сколько же мы не виделись!…
– Я тебе звонил несколько раз. До тебя дозвониться – как до министра.
– Да нет, просто квартира коммунальная, много желающих. Ну, а… Ты действительно влюбился?
– Не знаю, Олег. Она мне нравится. Даже очень. Тонко понимает некоторые вещи. И без комплексов. Я у нее первый, но она просто умница. Современная в лучшем смысле, естественная. Ну да ты посмотришь.
– А лет сколько?
– Восемнадцать. Ну, а как у тебя?
Мы идем по солнечной площади, деревья уже начали зеленеть – легкая зеленоватая дымка…
Белая кофточка, темная короткая юбка, движущиеся ноги обрисовывают плавные линии – встречная девушка улыбается, темно-каштановые волосы поблескивают на солнце, с ней подруга в джинсах, обе так и светятся, и когда они минуют нас, мы оборачиваемся, глядя им вслед, и ловим друг друга на этом. Смеемся. И девушки оборачиваются! Вот же, вот жизнь!
– Я тоже влюбился, Витальк, но у меня как-то странно, сложно, «нетривиально», как ты говоришь. Я даже рассказывать сейчас не буду. Это долго. И не нужно, наверное.
– Правильно. Не надо сейчас, если долго. У нас еще будет время. Да, слушай, я хотел тебя спросить: ты что собираешься делать на праздник?
– На Первое Мая? Знаешь, я как-то еще не думал. Не до этого, ей-богу. Хотя ведь скоро. А ты что думаешь?
– Поедем на рыбалку, а? У меня палатка есть, спальник. Я знаю отличное место, спиннинг возьмем, удочки, донки…
О, боже, боже! Зачем преступность, зачем Лора… Зачем эти все сложности… Вот же она, ЖИЗНЬ!
Идем по бульвару, и здесь деревья тоже оделись в зеленую дымку, а вон в той закусочной я бывал когда-то с Антоном, еще в то давнее время, когда началась наша дружба. Антон был тогда
