скорости полета, когда Аринда, услышав короткий вскрик, оглянулась. Гадар резко снижался, почти падал. Девушка спланировала, опускаясь на камни рядом с другом. Он стоял, прислонясь спиной к скале, бессильно уронив руки. На скафандре, через весь живот наискосок, вспух ярко-зеленый рубец автогерметизации. Лицо за щитком гермошлема неестественно- бледное. В глазах стоял самый настоящий испуг. И теперь было особенно видно, что он вовсе еще не отважный джанер, покоритель космоса, а совсем еще мальчишка.
— Что с тобой? Ты ранен? — спросила Аринда.
Он жалобно посмотрел ей в лицо и еле выговорил, настолько дрожал голос:
— Айдер…
— Что айдер? Объясни толком.
— Меня ударило при аварии. Он всю дорогу барахлил, а теперь… все…
— Подожди, — попыталась успокоить его Аринда, — проверь еще раз.
— Да проверял уже. Совсем не тянет.
Теперь испугалась и она. Отказ айдера в такой ситуации равносилен смертному приговору. Пешком по такой местности далеко не уйдешь. Некоторое время оба растерянно молчали, потом Аринда предложила, заглядывая ему в лицо:
— Подожди, давай на одном попробуем.
— Не потянет, — обречено отозвался он.
— Еще как потянет! Зенднор тяжелее нас обоих вместе взятых и ничего, летает вполне свободно. — И, видя в его лице все тот же обреченный испуг, подошла вплотную и, схватив за плечи, несколько раз тряхнула из всей силы. — Ты, что, уже совсем не соображаешь ничего! Надо выбираться на одном айдере. — она кричала, не надеясь, что он поймет обычную речь, — мы с Тарделем так уже летали. Еще дома, баловались. А потом уже и тренировались по-тихому, чтоб никто не видел — и спросила: Ну, так что?
Взгляд Гадара стал серьезным. Чуть прищурив глаза, он холодно произнес:
— Я тяжелее тебя. Инструкция запрещает брать груз даже равный по…
— Плевать я хотела на все инструкции! — взорвалась девушка — Твое дело сейчас — удержаться. Давай, я жду.
Она перехватила покрепче леггер и, повернувшись к Гадару спиной, замерла. Прошло около двух минут, прежде чем она почувствовала цепкий захват его рук на своих плечах и рывком поднялась в воздух. Полет был низким и неровным. У Гадара онемели руки, а она все летела и летела. Аринда забыла отключить микрофон, и парень слышал ее дыхание, частое и прерывистое. Он понимал, что ей приходилось тяжко. Для такого груза нужна более чем двойная перегонка энергии. Эта перегрузка из тех, что даром не проходят. И, словно в подтверждение его мыслей, Аринда вдруг шарахнулась вправо и вниз. Гадар чувствительно задел боком скалу. Потом последовал рывок вверх и опять вправо. Аринда явно теряла равновесие.
— Спускайся! Немедленно спускайся! слышишь? — отчаянно закричал Гадар.
Она продолжала полет и, лишь перевалив через вершину скалы, опустилась на ровную площадку — козырек, где буквально рухнула на камни. Гадар с трудом разжал онемевшие руки и, встав на колени, заглянул ей в лицо. Аринда сидела, закрыв глаза, и дышала приоткрытым ртом. Струйки пота стекали по бледной, почти голубоватой коже, и парень понял, что полет для него закончен. Еще немного такой перегрузки, и она, даже одна, не сможет подняться в воздух. Прошло несколько минут, прежде чем Аринда открыла глаза, посмотрев сначала в никуда. Потом ее взгляд сосредоточился на каком-то далеком предмете,
— Скала, — произнесла она хрипло и как-то тоскливо, — голубая скала. Мы здесь были вчера с Тарделем. От нее час лету до Базы.
Гадар проследил за ее взглядом.
— Да, и до нее минут десять, — прикинул он расстояние. И сказал, стараясь, чтоб голос прозвучал как можно увереннее:
— Вот что, Аль, дальше я не полечу. Давай одна, а я пока подожду здесь. Потом за мной бот пришлешь. У меня воздуха на два часа.
Она не отвечала долго. Сидела, обхватив колени руками, и молчала.
— Тебе плохо? — забеспокоился Гадар, положив ладонь ей на плечо. — Измучил я тебя, прости — Он говорил ласково и опекающе. — Посиди немного и давай, лети, не тяни время. Ты должна сообщить им о том корабле, и что нас подбили. Ланера надо искать.
— Никуда я не полечу, — резко оборвала она, — Я буду сидеть здесь.
— Это еще почему?
— Воздух. — Почти со слезами в голосе отозвалась Аринда. — У меня на сорок минут осталось. И еще резерв— пятьдесят выходит. А отсюда минимум час десять на хорошей скорости. Так, что все, Гадар, отлетались.
Она ткнулась лбом в колени и замерла. Смерть от удушья — перспектива незавидная. И ничего нельзя сделать. Даже айдерами не поменяешься. Для этого нужно скафандры снимать. Ситуация хуже не придумаешь. Один может лететь, но не долетит из-за воздуха. У другого воздуха с запасом, но айдер не в порядке.
Гадар тоже сидел и, не мигая, смотрел на счетчик воздуха на рукаве своего скафандра. И когда последняя цифра трижды прошла от нуля до девятки, он уже знал, что нужно делать. Он взял в руки свой леггер, задумчиво провел пальцами вдоль ствола. Вздохнул. Потом проверил, правильно ли установлен переключатель. Еще раз все проверил. Все движения были точны и уверенны. Он поднялся и шагнул к Аринде, которая так и сидела, сгорбившись в позе бессильного отчаяния.
Несколько секунд он помедлил. Потом быстрым движением прижал ствол леггера ей к шее, туда, где шлем соединяется со скафандром, и нажал спусковой крючок. Она еще успела повернуть к нему удивленное лицо и судорожным движением вскинуть руки в попытке оттолкнуть, но, захлебнувшись от боли, мягко свалилась к его ногам.
А он стоял, опустив леггер, и все боялся перевернуть ее лицом к себе, напряженно вслушиваясь в тишину. Ни стона, ни вскрика, только свое собственное хриплое дыхание.
— Вот и все.
Глава 13
Такого на «Аргоне» еще не знали, чтоб один член экипажа мог поднять леггер на другого. Да не просто на товарища— на собственную девушку, которую любил. Конечно, он мог подождать эти пятьдесят минут и спокойно снять айдер с трупа, но тогда у него самого было бы воздуха в обрез, а то и меньше. Да и смотреть, как она задыхается, не смог бы, наверное. Гадар хорошо знал эти скафандры, поэтому выбрал самое уязвимое место. Леггеры он знал еще лучше. И, если все было рассчитано правильно, то у него в запасе около двадцати минут.
Поглубже вздохнув и задержав дыхание для смелости, он перевернул девушку на спину. Тело было мягким и безвольным, как у тряпичной куклы. Лицо, мокрое от пота и слез, спокойно, и дыхания не слышно. Вот, тут-то и подкатил настоящий ужас.
— А что если я ее все- таки убил? Не рассчитал мощность и убил?!!.. Нет
