и другим парнем. Николаем.
— Ага. Да. Сейчас отличное время чтобы пошпионить ради меня.
— Отлично! — он поднял оба больших пальца вверх и затем просто испарился.
Я откинула голову на подушку. Вряд ли я смогу уснуть, но казалось, будто прилив энергии, который я испытала, когда Зейн вошёл в комнату, покинул меня вместе с ним.
И это было совсем уж странно.
В итоге я мгновенно вырубилась.
Проспав едва ли не вечность, я проснулась около десяти часов утра. Перво-наперво я хотела отправиться на поиски Миши, но сначала я приняла душ, высушила волосы полотенцем и распутала колтуны. Рука ещё немного побаливала, но покраснение почти прошло. Как и Стражи, я быстро исцелялась. К завтрашнему дню швы рассосутся и через неделю шрамы станут бледно-розовыми.
Я надела тёмные джинсы, футболку, шлёпанцы и пошла искать Мишу. Долго искать мне не пришлось. Он ответил, как только я постучала в его дверь.
— Привет, — сказала я, войдя и закрыв за собой дверь.
Его комната была тускло освещена, шторы задёрнуты и горела только маленькая лампа возле кровати. Он сидел за столом, и как только я вошла, он закрыл ноутбук.
— Привет.
Он не повернулся ко мне лицом.
Я остановилась посреди его комнаты, внезапно… почувствовав себя странно. Я огляделась вокруг. Его кровать была заправлена и я догадалась, что он в ней не спал, потому что после этого она всегда была в беспорядке. Я ждала, что он повернётся, но он этого не сделал, и в животе у меня неприятно закрутило. Я открыла рот, потом закрыла и попыталась снова.
— Всё в порядке?
— Да, — грубо отрезал он.
Я сжала руки вместе.
— Тогда почему ты сидишь ко мне спиной?
Миша, наконец, повернулся в кресле. Он ничего не сказал, и в тусклом свете мне было не разобрать выражение его лица.
В животе у меня всё опустилось.
— Ты… ты сердишься на меня?
— Почему бы мне сердиться, Трин?
Я не знала.
— Из-за прошлой ночи? Я сказала, что останусь…
— Я не злюсь на тебя.
— Правда?
— Правда. Я бы хотел, чтобы ты осталась дома, как и сказала или написала мне, что хочешь выйти, но ты этого не сделала.
Испытав небольшое облегчение, я подошла ближе.
— Тогда почему… — я умолкла, не зная, как спросить то, что хотела.
— Почему что?
Я сделала глубокий вдох. Я никогда раньше не робела перед Мишей.
— Почему ты не пришёл ко мне прошлой ночью?
— Я хотел, но после того как Тьерри надрал мне задницу, сомневаюсь, что стал бы хорошей компанией.
Я догадывалась, что всё этим и закончится, но всё же.
— Мне жаль, что у тебя проблемы. Я говорила Тьерри, что это не твоя вина.
— Я знаю, но Тьерри прав. Мне следовало остаться, — сказал он, откинув голову назад. — И не спорь со мной. Ты не изменишь то, что я чувствую.
— Миша…
— Моя работа обеспечивать тебе безопасность. И я облажался прошлой ночью.
Я скрестила руки на груди и прикусила губу, чтобы держать рот закрытым, но хватило меня ненадолго.
— Знаешь, прошлой ночью ты мне не понадобился.
Миша поднял голову.
— Я сама о себе позаботилась. Сама обеспечила собственную безопасность.
— Ты использовала благодать, Трин. Вот как ты о себе позаботилась.
По коже пронеслось раздражение.
— Я знаю, что не должна была, но я это сделала, и это было приятно. И если бы я использовала её в прошлый раз…
— Ты бы всё равно не спасла свою маму, Трин, — его голос был тихим. — Если бы ты использовала благодать, это ничего бы не изменило. Не мучай себя.
Я сжала губы. Чувство вины, связанное со смертью моей мамы… было больше чем просто многогранным, и Миша ошибался. Её смерть была полностью моей виной по многим причинам.
Он подался в кресле вперёд.
— Ну, так, ты хочешь сказать, что я тебе больше не нужен?
— Я не об этом говорила, и ты знаешь это, — я подошла к его кровати и опустилась на край. — Мы — команда, но это не значит, что ты должен сидеть в своей комнате и обижаться, потому что кто-то пытался навредить мне.
Миша напрягся.
— И у Тьерри не было причин надирать тебе задницу. Вместо того чтобы винить тебя, а тебе обижаться, нам надо найти того, кто пытался меня убить прошлой ночью.
Отвернувшись, он провел рукой по голове и надолго замолчал.
— Ты права.
— Я чертовски права.
Он хмыкнул.
— Просто… — он откинулся назад в кресле. — Не важно. Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — я задрала рукав рубашки, зная, что он сможет это увидеть. — Видишь? Ничего страшного.
Он потёр пальцами лоб.
— Останется шрам.
Опустив рукав, я приподняла другое плечо.
— Это был Клей, — сказал он.
У меня перехватило дыхание.
— Серьёзно?
— Сегодня утром я разговаривал с Тьерри. Все учтены, кроме него, — сказал он. — И Тьерри считает, что тот не покинул общину.
Я не знала, что сказать.
— Как они могут быть уверены, что он не ушёл? Он мог просто перелететь через стену.
— Да, мог бы, но у нас есть камеры. Записи были просмотрены, и до сих пор они не видели, чтобы кто-то спрыгнул с корабля.
Встревоженная, я уставилась на свои руки.
— Ты думаешь… ты думаешь, он пришёл за мной, потому что у него были неприятности с Тьерри?
— Да.
Я слегка покачал головой.
— Какой идиот.
— Правдивее и не скажешь, — сказал Миша.
У меня скрутило желудок. Это была не вина. Я вынуждена была защищать себя. Если бы я не дала отпор и не убила Клея, я могла бы умереть, а значит, и Миша тоже. Но чувствовала я себя странно.
Это был не первый раз, когда я кого-то убила.
И возможно не последний.
Я подняла голову.
— Честно говоря, не думала, что это он. Я имею в виду, это имело смысл, но… Как давно Клей здесь? С самого детства, верно?
Миша нахмурился.
— Да.
— Значит, он должен был знать Райкера.
— Да, конечно, но это не значит, что он разделял… убеждения Райкера.
Я не была уверена. Миша был прав. Это имело смысл. Клей был зол, и он говорил мне вещи, которые можно было принять за угрозу, но что-то в этом было не так.
— Знаешь, я тут подумал, — Миша запрокинул голову. — Я ничего не почувствовал прошлой ночью. Ничего, когда ты была ранена, а мне казалось, что должен был.
Не зная, что сказать, я подняла руки и тут же опустила их.
— Связь так не работает.
— Связь предназначена для того, чтобы предупреждать меня, когда ты в опасности, — сказал он,
