Я слышу зов Песчаного города. Наказание озвучено, мне пора уходить.
Смотрю в эти безумно родные синие глаза.
— Я люблю тебя… — шепчу одними губами.
Он хочет что-то сказать в ответ. Но я останавливаю.
— Спи.
Тёмная липкая бездна подо мной. Я падаю и не могу упасть. Нет дна. Конца бездне нет. Ни единого огонька, света или проблеска. Барахтаюсь в этой чёрной жиже, и не понимаю, как выбраться. Сквозь пелену слышу звуки и голоса, где-то далеко, как будто за толстой стеной. Дышать тяжело. Воздуха не хватает. Хочу, я очень хочу выбраться. И не могу.
Резкая боль в груди немного отрезвила, заставляя всматриваться в чёрное пространство вокруг. Вижу слабый огонёк вдалеке, еле заметный. Двигаюсь к нему навстречу изо всех сил. Огонёк становится ярче, больше. Всё ближе и ближе. Я почти добрался, ухватив рукой. Яркий свет. Ослепил.
Открыл глаза. Пелена — мутная, вязкая. Сквозь неё пробивается яркое, золотое свечение. Такое чувство, что оно везде, обволакивает меня. Всё проясняется.
Я вижу её, я счастлив. Она рядом. Она со мной. С ней всё хорошо. Смотрит на меня, а по щекам текут слёзы. Наверное, потому что я умираю. Вспомнил: Альтар выстрелил в меня из арбалета. Стрела с ядом Нэлоэр. Нет спасения от него. Никто не поможет, даже она. Дракон умирает, я умираю. Поэтому она плачет. Прощается. Боли в груди не чувствую. Дышать легко. Перевожу взгляд от её глаз и вижу за спиной крылья: огромные, золотые, яркие. Это её крылья. Касаюсь их. Мягкие, словно шёлк. Хочется гладить их бесконечно. Невероятно.
— Я люблю тебя… — шепчет одними губами, но я услышал.
Хочу сказать ей, что я тоже. Люблю. Только её, только она нужна. Моя пара. Моя женщина. Останавливает меня. Почему?
Снова погружаюсь во тьму. Снова падаю в чёрную бездну. Наверное, это и есть моя смерть.
Глава 39Открыл глаза. Я в своих покоях, лежу на кровати. Вздохнул, легко, даже боли нет. Потрогал грудь в том месте, где была стрела. Только шрам, оставшийся от раны. Но как?
Повернул голову и увидел Альтара, сидящего в кресле напротив моей кровати.
— Где Али? — этот вопрос интересовал меня больше всего.
Маг встал, молча подошёл к окну, повернувшись ко мне спиной. Я понял — она ушла.
— Альтар, расскажи мне всё. Я хочу знать.
И он рассказал. Про отношения с моей сестрой, которые начались давно. О любви к ней. Когда он говорил о Лентии, его глаза наполнялись грустью, и я понимал — он любил её по-настоящему. Альтар винил себя в том, что пошёл у неё на поводу, отдавая свою магию на время. Но мужчине трудно отказать любимой женщине, тем более, если она знает, как попросить. Он хотел, чтобы сестра была счастлива, и когда она, попутешествовав, улыбаясь, рассказывала ему о своих впечатлениях — был счастлив вместе с ней. Даже не подозревал, что она задумала, и не думал, что Лентия сможет воплотить в жизнь такой сложный план. Но она смогла. Рассказал мне про девушек в камерах крыла Гарема, и что некоторые находились там два года. Два года! Боги, я даже не подозревал! Никто из нас. Альтар говорил открыто и честно, ничего не утаивая от меня, и не выгораживая себя в этой истории. Он понимал, что тоже отчасти виноват — тёмную магию отдавал ей сам.
Поведал мне о видении Лентии, и что для ритуала нужен был Страж-женщина, а Али оказалась единственной в этом мире. Поэтому она пришла на игры — её позвали специально. Сестра знала, что она моя пара, единственная, настоящая. Но сейчас я понимал, всё равно бы влюбился в Али, не мог не влюбиться. Искренняя, живая, непосредственная — она бы привлекла моё внимание, а дракон всё равно бы почувствовал свою пару.
Лентия запечатала душу Альтара в медальон, сделав его рабом, слугой. Тело беспрекословно подчинялось, выполняя все указания. Он многое слышал и видел, но ответить не мог. Там, в пещере, когда стрелял в меня, пытался остановиться, боролся, но проиграл. Я понимал его чувства и эмоции — он винил себя. Рассказывая, опускал глаза, и старался смотреть куда-то в сторону. Ему было стыдно — передо мной, перед Али, перед всеми нами. Стыдно за то, что не увидел, не распознал, не смог остановить любимую женщину.
О том, что случилось у Источника, рассказывал аккуратно, тщательно подбирая слова. Лентия всё продумала. Она хотела не только вечной жизни, но вечной власти. Желала быть Императрицей, наслаждаясь титулом, властью и богатством. Ей было плевать на подданных, не важно, как бы они жили и что делали, её заботили только свои собственные желания. Высокомерная и бездушная женщина — когда она такой стала? Или она всегда ею была? Почему я не замечал, не видел, не чувствовал? Себя я тоже винил не меньше Альтара.
Маг рассказал, что Али хитростью заставила Лентию добровольно отдать ему магию, при этом открыв медальон и позволив его душе освободиться из заточения. Он был ей благодарен, искренне, честно — я видел.
Он остановился, как будто не решаясь рассказать, что было дальше. Я понял. Сестра мертва, и её наказал Страж. Али сожгла её заживо, выбрав самое жестокое наказание. Но я не винил её, не имел на это право. Да, Лентия для меня была единственной родной сестрой, единственным кровным родственником, но то, что она сделала… она заслужила эту кару.
— Альтар, где Али? — маг опустил глаза.
— Как только я перенёс вас в покои, она сразу отправила меня и лекарей на помощь девушкам. Осталась с тобой, сказав, что знает как помочь. Я не верил, не существует спасения от яда Нэлоэр, я о таком не знаю. Мы вернулись через пару часов: ты так и лежал на кровати, рядом стрела и затянувшаяся рана у тебя на груди. Али не было. Арх сказал, что всё закончилось, наказание произнесено, её «работа» выполнена и город призвал её обратно.
Ушла. Значит, я не её пара. Не смогла остаться здесь, рядом со мной. Больно. Моя душа умирала, а сердце рассыпалось на тысячи острых осколков.
— Ардас, главное, ты жив.
— Нет, мой друг, без неё я мёртв…
Ещё некоторое время мы просто молчали. Каждый думал о своём: я об Али, а Альтар, наверное, о Лентии. Я закрыл глаза и откинулся на подушку. Мне больше не хотелось говорить.
* * *
Прошло две недели с того момента, как Али ушла. Я не находил себе места в этом огромном дворце. Сидел в кабинете, а меня тянуло в её спальню, приходил туда — мне хотелось в свои покои. Душа: израненная, искалеченная, скомканная, отчаянно не понимала, что ей чувствовать. Как будто у меня забрали смысл жизни, и теперь я не понимал — что делать и куда идти. Часто, подолгу, просто сидел в кабинете и смотрел в одну точку. Мне не хотелось: есть, пить и разговаривать. Вообще ничего не хотелось. Единственным спасением был сон: я закрывал глаза, и появлялась она — родная, любимая, нежная. Я мог к ней прикоснуться, ощутить её дыхание и почувствовать вкус её губ. Я безумно тосковал. И зверь тоже. Он замер. Не откликался, не разговаривал и никак не реагировал на меня. Я пытался обернуться, чтобы хоть ненадолго забыться в небе, но он отказывался даже двигаться. Мы страдали. Оба.
